ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » И Лэй. ЧЁРНЫЕ ЛИСТЬЯ

И Лэй. ЧЁРНЫЕ ЛИСТЬЯ



 

НЕЗНАКОМЕЦ 

Незнакомец,
Кто измерит расстояние между тобой и мной?
Может, оно огромно,
Как путь от Жёлтого до Чёрного моря?
А может, ты рядом, –
Чиркнешь спичкой,
И два незнакомых мира увидят друг друга?
Может, хватит одной минуты,
Чтобы перешагнуть невидимый порог?
Вдруг, когда чуткие пальцы коснутся друг друга,
В двух сердцах зазвучит одна и та же музыка?
Когда следы шагов совпадают,
Общий путь перестаёт быть
Жёсткой линией обороны.
А если одновременно уступим друг другу,
Оба станем сильней и счастливей.

О, незнакомцы!
Обычно, увы, ничего не происходит.
В толпе случайно соприкоснёмся плечами
И разойдёмся в разные стороны.
Мы никогда не сможем поговорить,
Даже если морщим лбы
Над одной и той же проблемой.

Незнакомцы…
Разве можно ненавидеть тех, кого не знаешь?
Конечно, нельзя.
Но в жизни иначе.
И ненависть к незнакомцам
В разных странах одинаково сотрясает планету.




БЕГЛЕЦЫ 

И днём, и ночью мы стараемся убежать.
Не важно, куда, не важно, зачем, лишь бы бежать.

Небрежно полистав расписание поездов,
Мы выберем самую неприметную станцию
И убежим, не теряя ни минуты.

Лишь бы не встретить знакомое лицо,
Лишь бы не наткнуться на внимательный взгляд,
Лишь бы никто не окликнул по имени.
Лишь бы не засёк ночной патруль.

Наша встреча – наше преступление.
Но что нам делать? Не бросаться же в море!
Куда ни скроемся, мы всё равно преступники.
А судьбы преступников – бежать и бежать.

Может, случайно угодим в западню.
Может, снова вернёмся в рай.




ПИКНИК 

На солнечной лесной поляне
Мы ели кильки,
А вместе с ними твои короткие усики.

Как мне хочется,
Чтобы твои усики выросли и растрепались,
Как у дикаря.
Тогда и я бы стала дикаркой.

Давай есть без конца,
Давай пить старое вино
И мазать масло на свежий хлеб.

Мы будем есть твои сильные руки,
Мы будем есть твои чёрные волосы
И твои хохочущие зубы.
А когда придёт вечер, мы съедим даже солнце.

Но останутся в небе светлые тучки –
И мы их не станем есть.




ЗАКЛЮЧЁННАЯ В КНИГУ 
(из цикла «Жизнь в осаде»)

Каждый день я читаю старинную классику.
Каждый день два часа, строчку за строчкой.
Белый прямоугольник страницы постепенно растёт
И окружает меня, как тюремной стеной.
У этой страницы волшебная сила,
Она повторяет все мои движения.
Я встаю – она становится длиннее,
Я сяду – она короче.
Я не могу вырваться из этой тюрьмы.
Старинные стихи со мной днём и ночью.
Я живу их ритмом и говорю их словами.
Это страдание хуже смерти.
Но я коплю силы и опыт
И когда-нибудь взорву тюремную стену.
Я беспредельна и безгранична.




КУПАЛЬНЯ
(из цикла «Спальня одинокой женщины») 

Стены моей комнаты увешаны
Рисунками обнажённых женщин.
Чей-то гость случайно толкнул мою дверь
и воскликнул:
«Хамам! Купальня в гареме!»
Он не знал, что летом я запираю дверь наглухо,
Раздеваюсь и подхожу к зеркалу:
У меня длинные ноги, прелестное тело,
Упругие ягодицы, округлые плечи,
Мои грудки – две пиалы из розового фарфора.
Если подняться на носки
И резко опуститься на пятки,
Они мелко дрожат.
Каждый мускул наполнен страстью.
Жалко, чтоб такая красота пропадала!
Я рисую картинки и вешаю их на стены,
Природа сотворила меня так искусно,
Я повторяю искусство её на бумаге.
В вазе уже завяли цветы жасмина.
На кровати лежит множество альбомов,
А на столе – трусики и колготки.
По полу всюду я разбросала подушки
И мягкие подстилки –
В любом месте можно прилечь удобно.

А ты всё не хочешь прийти ко мне жить.


 

НАШИ ВОЛОСЫ В МАРТЕ 

Чёрные волосы,
В марте они молодеют.
Они, как хрупкие чёрные листья,
Падают с неба
И ложатся повсюду,
Полностью покрывая март.

Чёрные волосы
В марте становятся нежными.
В тусклых глазах появляется блеск,
В памяти тайный ужин на двоих.
Юность, ты пробуждаешься в марте,
Так перепрыгни же пропасть между полами,
Окутай меня упругим шёлком волос,
Закрой мою кожу, дряблую, как облако.

Чёрные волосы
Потерялись в чужих пустынях.
Они закрывают лицо,
Как пыльная буря в ясный день,
А в дождь они топочут по лужам.
В бурных днях они теряют свой чёрный блеск.
Я давно не приглядывалась в зеркале
К своим поблёкшим волосам –
Теперь буду смотреть на них тысячу лет.

Чёрные волосы,
Как сочные травы,
Пьянствуют на скудной земле.
Они идут, раскачиваясь,
Как безумные фантазии,
И терпят крах в дни краха,
Не подозревая, что это конец.
История чёрных волос –
Это и есть моя история.
Мы вместе состаримся и умрём.
Но это потом, потом…
А пока молодые волосы
Подобны чёрному облаку.

Чёрные волосы
Текут, как река.

Как уговорить их остановится?
Невозможно – утекут и погибнут.

Чёрные волосы
Как горящая свеча.
Скоро мои слёзы высохнут,
И чем мы будем освещать тогда нашу жизнь?

Чёрные волосы, усталый пожар.
Они печально воют в предсмертный час.

Чёрные волосы – измятое чёрное знамя.
Последняя гордость женщины.
На мартовском ветру
Её знамя в синяках и ранах.
Да, она предала благородную традицию –
Ни лоскутка не осталось от её целомудрия.
Зато в марте, потеряв последнюю гордость,
Она наконец-то свободно улыбнулась.

Если это водопад, он скоро иссякнет.
Если это туча, она растает.
Чёрные волосы таращат глаза
С испугом и просьбой
И покорно ждут, когда в руках мужчины
Застынут, как чёрные камни.


Перевод с китайского
Цзо Чжэньгуаня и Екатерины Сильченковой







_________________________________________

Об авторе: И ЛЭЙ

(1951-2018)

Поэт, филолог. Окончила институт им. Лу Синя и Пекинский университет. Публикуется с 1974 года. Автор семи поэтических сборников. Первой из китайских поэтесс начала писать о внутреннем мире женщины. 

***
В 80-е ее книга “Спальня одинокой женщины” произвела фурор, выделившись провокативностью содержания. В статье “Новая попытка прочтения И Лэй” (первый номер журнала “Минцзо синьшан”, 1992 год) литературного критика Чэнь Чао сказано, что именно этот сборник - воплощение ее поэтической мысли, своего рода opus magnum. На волне интереса И Лэй к англоязычной “исповедальной поэзии”(Плат, Лоуэлл и т.д.) ее письмо стало приобретать очертания женской “исповедальности” на китайской почве. Она много работала над темами, близкими к феминистской повестке в нашем понимании, хотя тогда И Лэй, как и в более поздние годы, соответствующими категориями не оперировала. Например, языковое выражение женской телесности становится для нее объектом анализа: важно обнаружить себя в позиции “здесь и сейчас” и переработать это текстуально. Чэнь Чао пишет, что “мясность телесного и антиреальность духовного становятся для нее полукружьями сути”, первое низводится вторым до становления функцией без права на выражение. Одинокая женщина - это квазисубъект, двоичная структура. Для туманных поэтов “я” и “сознание” было одним целым, в поэзии превалировала одноплоскостная субъективность, а у И Лэй все по-другому: и “одинокая женщина”, и“я” - это неотделимо друг от друга и есть объект познания. Она смотрит на женское “я” как бы и извне, и изнутри, и это не постоянная структура, а постоянно формирующаяся. Таким образом, это “я” становится способным обладать эмпирической проверяемостью, в отличие от “я = роли/маски” у ее “туманных” оппонентов, в ее поэзии ярко выражена постоянно саморазбивающаяся и рекомбинирующаяся субъектность, что образует беспримесный само-мир (Eigen welt). Спальня - это метафора существования современной женщины. Ее тревога, отчаяние, влечение, радость в нынешних условиях внесублимационны. Постоянно повторяющаяся в цикле строка “Почему ты не придешь ко мне жить?” дает нам понять, что “ты” не имеет конца, это то самое отвергающее и многоликое “ты”, постулирующее в том числе, что в ненуклеарной семье любви “чистой” быть не может. По И Лэй, современное общество так устроено, что желающей той самой “чистой” любви женщине остается только находиться в уединенной комнате без возможности даже умолять, как пример - третье стихотворение из цикла “Спальня одинокой женщины”. В самом вопросе - почему ты не придешь ко мне жить? - видна намеренная вульгаризация языка, что призвано раздражать, выносить в дискуссионное поле внутренний разлад китайской молодежи восьмидесятых. Ее “жить вместе” - это о том, что истина неотделима от любви. Кстати, о любви - невозможность любви и ее святость находятся у И Лэй в эдаком странном антагонистическом симбиозе. И любовь - скорее вневременной проблеск между ними, являющийся возможным благодаря взрывной силе и одновременно мягкости языка ее поэзии. 

Елизавета Абушинова, 
филолог, переводчик с китайского языкаскачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
2 275
Опубликовано 02 окт 2018

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ