(перевод Сергея Морейно) В издательстве «Русский Гулливер» вышла книга стихотворений современного польского поэта Романа Хонета «Месса Лядзинского» в переводах Сергея Морейно. Это первый сборник автора на русском языке, издание включает стихотворения из книг разных лет (ранее на русском были представлены только отдельные переводы).
Хонета* называют представителем направления «дерзкого воображения» и одним из «новых экзистенциалистов». «Если поиграть в сравнения, то Хонет – это Босх сегодняшнего дня, только ад его графичен и подчеркнуто персонален», - говорит обложка вышедшей книги. Снег Хонета идет вперемешку с прахом, а свет настолько прохладен, что не утешает. Но этот концентрированный свет – и есть сила автора. Сила отталкивания, рождающая не слова, но живую ткань – с духотой, шерстью, жиром, пятнами, стыдом и тысячелетним паром. До такой степени живую, что хочется положить между страниц папиросную бумагу.
Свою «мессу» Хонет служит, как стихию, основывая собственную надъязыковую топографию, в которой говорящий и сам является топографическим ориентиром. И на этой карте реки, районы, снег, год, парки, туманы зовутся именами людей. Когда слушаешь, с какими интонациями называет их Хонет, и читаешь переводы, становится понятно, что переводчик сберег авторский звук.
Гала Узрютова
яблони
вроде вижу — год,
когда щенята угождали в реку
и не тонули в деловитых водах,
еще разбрасывание угля у пекарни,
в углях звезда, видна единственно
в прищуре век, подсвечивавшая всем тем,
что не искали ее, что не желали
смотреть. так вот любовь —
сила отталкивания между
вещами и людьми, чтобы они не
слиплись, но были рядом. Так
вот мы. так травы. знаю —
стало быть, не смерть. всего лишь
вдруг прямо перед нами вырос сад
и я остался,
а ты вошла в круг яблонь,
белых яблонь из дыма из крематория
луч
время песен на орлиной тропе,
над затопленной шахтой
как опадание в медленный
и крутой снег
вот так мы пели:
жди меня, и я вернусь, приду к тебе
за заботой. за жизнью. Увижу
тебя и прилеплюсь снова
будто не было ни бед, ни разлук.
будто не было. не шли годы
а рядом
бежали очистители трупов
хоккей на склоне серебряной сопки
солнце, выкраденное из закатного парка,
чахло, покорежено, на грязном снегу
в нем завывал цепной пес,
луч мой
люлька моя
в его кипящей шерсти
пожар
доставленный в дом престарелых
лежит на койке. шепчет про себя —
это
всё
[i]индпакеты б/у,
сотрудники автозаправки под окнами,
заливное и осы
женщина, которая варила мой рис
и готовила перец, фаршированный мясом
дети верхом на санках
или те, что суют в багажник похоронный венок
модели летающие,
ключ шведский
и мне несущие пледы медсестры
пожар,
это всё —
это всё было огнем и я на мгновение
и я замчался между его языков
и уснул с томом жюльверна о снах
печаль — помещение между ветрами
и телом, скорбь — жнец с серпом
за работой в снегу. пусть будет так.
позволь мне видеть во сне друзей,
приятелей в ловушках убитых суток,
их головы — полные пуха глобусы, кипящей
воды брильянт — вот их бассейн,
чан с запахом хлорки и лазури.
порой такие сны,
такие виды, что из отдаленнейших мест,
с уст давно не виданных персонажей
сыпется гарь, мокрая пыль
будто отталкивая или оплевывая тебя,
они же, напротив, зовут — о, останься
ковы
женщина, когда с ней прощаешься,
и смерть, когда тебя принимает,
говорят одно и то же — тебе пора
над погруженным в тишину городом
и всеми детьми в этом городе, ночью становящимися
стремниной лиц и голосов, только закованных в хрусталь, лед
с утоптанного снега вдруг маятник птицы —
твоя былая тень
до появления тела
и комья земли, принявшей их
о цикличности
костры предвечерние эти,
молекулы аниса в женских вздохах. вслушивание это
в шелест автострад обтянутых прозрачной
сеткой огней в кунсткамере эпохи,
холод блоков диоры, радиотехники,
унитры. буквально всё это. пацаны,
таскающие в зрачках кобальт океана и шпагу,
что некогда было разнежились себе в тени,
заспали, а нынче — глянь —
страшная сила выдергивает их оттуда,
будит. безбожно подорожала жизнь —
говорят. вот и год пролетел,
стоя на месте.
здравствуй
все мы тоскуем здесь, лео
следы рук оттиснуты в песке, ворох поблекших букв
и фотографий. глаза, в которых плещется
отблеск озера, женщины скользят вниз к воде
и исчезают нежно, словно световые сады
на закате. известно лишь то,
что остается по уходящих сезонах, эра
немого кино — депеши и телеграммы, от которых определенно
зависела чья-то хрупкая жизнь. лео,
утомленная солнцем быль об отхожем месте (все
мы тоскуем здесь, лео). Вечерами
отворачиваемся в ту сторону,
ветер пересыпает горячий песок — вялое
и легкоплавкое величие тела. тень есть в каждом из нас.
ожидает нас тень
_________________________________________
Об авторе:
РОМАН ХОНЕТ
Польский поэт, редактор, составитель сборников и антологий, преподает Creative writing в Ягеллонском университете в Кракове. Обладатель литературной премии Гдыни 2012, премии им. Шимборской 2015.
Стихотворения Хонета переводились на английский, немецкий, украинский, русский, датский, болгарский, латышский, литовский, чешский, cловацкий, словенский, сербский и испанский языки.
Библиография
«алиса» 1996
«Прямиком в ад, сыне» 1998
«сердце» 2002
«моя» 2008
«играй» 2008
«пятое царство» 2011
«моим был мир» 2014
«разговор продолжается» 2016
_____________________
© Copyright by Biuro Literackie
© Роман Хонет: тексты, 1996–2014
© Сергей Морейно: переводы, 2016
© Русский Гулливер: издание, 2017 скачать dle 12.1
