ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Евгений Сабуров. Я ТОЛЬКО СЛУХ

Евгений Сабуров. Я ТОЛЬКО СЛУХ

Евгений Сабуров. Я ТОЛЬКО СЛУХ
 


* * *

По лестнице, вбежавшей в город,
с горы спускается курортник.
И воротник его обвис,
ладонь расставлена как противень,
мир на два берега расколот,
вода души стекает вниз
по лестнице, вбежавшей в город.

За ним осталось сорок ям,
дым, даль и дом в лесу,
он перевесил полосу
шоссе, курящегося там,

вверху. Он пересек свой ум
налипшими слоями чувства
и, отказавшись от искусства,
природой выпачкал костюм.

Он ничего не говорил.
По лестнице, вбежавшей в город,
он мерно шел, тряся рукой.
Из-под его нависших крыл
виднелись плечи, на которых
тяжелый опочил покой.

А снизу я глядел, застыв.
Мне было и чудно и страшно,
что я за все позавчерашнее
еще испытываю стыд.

А там, в тени трех колоколен,
еще пониже город мой
лежал, измученный жарой,
людьми и улицами болен.

И жальче не было на свете,
чем зрелище в исходе дня
детей, играющих в меня.
Ну, что ж, на то они и дети.

 


* * *

С трудом гляжу
на роскошное тело
выгнутой ветром березы.

Удаляется жизнь. Чем заменишь ее?

Струится по ее плечу
пеплос -
зеленые слезы.

Струится по щекам счастье мое.

 


* * *

Страстно музыка играет
в парке в арке у пруда.
Лабух на кларнете лает.
Арка ходит ходуном,
ходит и в пруду вода
синим дорогим сукном.

На тропинке ручка в ручку
изваяньем под военный
визг стоят олигофрены,
смотрят косо без улыбки
на мордованную сучку,
утащившую полрыбки.

Ходасевич, Ходасевич
слышит, свесившись из рая:
Айзенберг и Файбисович
страстно музыку играют.

 


* * *

Когда пьешь в одиночку,
сбегаются все мертвецы,
когда пьешь в одиночку,
будто двигаешь тачку,
ветер поверху, низом проходят отцы,
когда пьешь в одиночку,
сбегаются в точку.

 


* * *

У испачканной афиши
западая в рыхлый снег,
на ногах в ночном затишье
засыпает человек.

Блещут звезды над снегами,
прыщут искрами снега,
топчут уши сапогами
голоса из-за угла.

 


* * *

Я по жердочке пошел,
походил и встал-застыл,
и заблеял, как козел,
сколько было мочи-сил.

Человеки - чебуреки
полукруглые, зубцами
вырезные злые веки
шевелятся над глазами,

а козел - всегда козел.
Мненье смерти неизвестно.
То, что ты туда пошел,
может, и неинтересно,

в общем-то, совсем не ясно,
если правильно сказать,
что прекрасно, что ужасно,
а на что и наплевать.

Есть незыблемые скалы,
есть колеблемое море,
бабка надвое сказала,
и не надо с бабкой спорить.

Бабка - дойная коза,
жизнь - горючая слеза,
как бы ни была чудесна,
мненье смерти неизвестно.


 

* * *

Скажи мне кошечка
    каким концом
    тебя задеть

Скажи мне лисанька
    зачем хвостом
    ты заметаешь след

Скажи мне ласточка
    я обратился в слух
    исчезли нос и рот и волосы
    исчезло тело нету ног и рук

Скажи мне ласточка
    своим трухлявым голосом
    куда куда куда куда
    вы все нетронутые
    линяете смываетесь удар
    не нанести и пар костей не ломит
    в конце концов ушли
    но не взорвали дом и в угол не нагадили

Скажи мне кошечка
    тебе ль на край земли
    мы продаем руду и покупаем склады
    мы продаем ежеминутное тепло
    и покупаем память
    мы лисаньку сквозь тусклое стекло
    глазами провожаем
    и значит

Скажи мне лисанька
    мы виноваты мы
    багровые бессильные нагие
    и надобно решать самим
    покинет нас любовь или чего подкинет

Скажи мне ласточка
    я слух я только слух
    прошел и им живет на час
    твой тесный и сварливый круг
    кружась в котором жизнь зажглась
    улетела
    села рядом
    на скале
    тело мое тело
    стало платой
    я верну его земле
    в срок

Скажи мне ласточка
Скажи мне лисанька
Скажи мне кошечка
    что я сам сказать не смог

 


* * *

На голове твоей стая птиц
и сама ты как сотня лисиц
и ноги твои, смеясь, летят
разбрызгиваясь на всех путях

твои глаза — я сказал — огромны
белы белки удален зрачок
над очагом горла дрожит язычок
и только руки твои бездомны.


 

* * *

Не прикасайся —
дым рассеешь,
отчаянье в душе поселишь,
а так —
всё обойдётся, может статься.
Не прикасайся.
Молчание — венок,
отчаянье — колпак.

Здесь твой, а там чужой порог.
С чего, скажи, прийти заботам
грести не ко своим воротам?
Но как стрела запущен впрок,
лети трагической ошибкой,
чтоб в общем немощный и гибкий
ты постепенно изнемог.

И будет так легко, Мария,
как будто свежее письмо
пришло на завтрак вместе с хлебом,
а утро отдаёт зимой,
а Марфа говорит: “умри я —
я стану небом”.







_________________________________________

Об авторе: ЕВГЕНИЙ САБУРОВ

(1946-2009)

Родился в Ялте. Окончил МГУ, доктор экономических наук. В 1971-90 гг. занимался научной работой. В 1990-1991 гг. был заместителем министра образования РСФСР; в 1991 г. -  заместителем председателя Совета Министров, министром экономики РСФСР. В 1991-94 гг. директор Центра информационных и социальных технологий при правительстве РФ. В 1994 г. вице-премьер правительства Республики Крым. С 1995 г. директор Института проблем инвестирования банка "Менатеп". В 1999 г. был председателем совета директоров Доверительного и инвестиционного банка.
Стихи писал с детства. С 1962 входил в группу поэтов «Орлы», возникшую на мехмате МГУ (её также называют «круг Иоффе-Сабурова»). До 1990 печатался за рубежом, первая публикация в СССР — в рижском журнале «Родник». Стихи печатались в журналах «Театр», «Новый мир», «Знамя».
Похоронен на Троекуровском кладбище.
Библиография:
Пороховой заговор (М.: Золотой векъ) Вместо предисловия В. Салимон.
Двойное дежурство в любовном угаре // Восемь нехороших пьес. — М.: В/О «Союзтеатр», 1990. 
По краю озера (М.: ОГИ, 2001. — 104 с.) Составитель М. Айзенберг.
Тоже мне новости (М.: Новое издательство, 2006).
"Незримое звено" (М."Новое издательство", 2012)скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
3 702
Опубликовано 07 дек 2016

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ