Андрей Логванов. ПОЛЯЧКА

Редактор: Наталья Якушина


(пьеса о польско-русской дружбе)



Действующие лица:

ФЕДОР АЛЕКСЕЕВИЧ, Великий государь, 19 лет
АГАФЬЯ СЕМЕНОВНА ГРУШЕЦКАЯ, полячка, 17 лет
ЗАБОРОВСКИЙ СЕМЕН ИВАНОВИЧ, дядя Агафьи, думный дворянин, 32 года
СОФЬЯ АЛЕКСЕЕВНА, царевна, сестра царя Федора, 23 года
МИЛОСЛАВСКИЙ ИВАН МИХАЙЛОВИЧ, боярин, 45 лет
ЯЗЫКОВ ИВАН МАКСИМОВИЧ, окольничий, около 40 лет
МАРФА АПРАКСИНА, воспитанница Языкова, 16 лет
НАТАЛЬЯ КИРИЛЛОВНА НАРЫШКИНА, мачеха-царица, 30 лет
ЛАРИОН ИВАНОВ, глава посольского приказа, старше 40 лет
ХОВАНСКИЙ ИВАН АНДРЕЕВИЧ, глава стрелецкого приказа, 60 лет
РЫНДЫ (телохранители), двое
ХОР царевен и невест (Евдокия, Марфа, Екатерина, Мария, Феодосия)

Москва. Апрель 1680 - июль 1681. Кремлевский дворец. Воробьевы горы. 


АКТ ПЕРВЫЙ

СЦЕНА ПЕРВАЯ. БЕССОННИЦА

Царские палаты. Лавки, сундуки, печи с изразцами, резные окна. На полу лежит деревянный красный конь на колесиках. Входит со свечой окольничий Языков.

ЯЗЫКОВ. Ночь на Москве. Собаки уж не лают. И месяц спрятался за кромки облаков.

Он ставит свечу, затворяет ставни. Снова берет свечу.

ЯЗЫКОВ. Хожу не свой. Волненьем переполнен. Не за себя меня качает нынче страх. Мой государь, Великий князь Романов, который день уж не смыкает глаз. Тишайший отрок хворями измучен. С недугом борется безгрешное дитя. Шесть лекарей царевича смотрели и приговор сказали, что цинга. Болезнь ему от батюшки досталась, и трон его есть царская постель. (Прохаживается по терему, поднимает красного коня и отвозит в угол.) Я помню, как решился он царевен, своих сестер, на санях покатать. Возницей сел, да не помчали кони и набок опрокинули возок. Наш бедный Федор так упал под сани, что грудь измял в тринадцать-то годков.

Входит Ларион Иванов. Он одет как дьяк. Под мышкой у него толстая книга.

ЛАРИОН. Иван Максимыч. Вам мое почтенье.
ЯЗЫКОВ. Тебе почто не спится, Ларион?
ЛАРИОН. Был зван читать «Куранты» государю…
ЯЗЫКОВ. Не время щас. Успеешь. После. После.
ЛАРИОН. Что государь? Здоров иль снова болен?
ЯЗЫКОВ. Ногами слаб. Втирает лекарь мази. Царя мы часто носим на руках.
ЛАРИОН. Всё племя Милославских нездорово. Хороним часто царскую родню…
ЯЗЫКОВ. И так здоровьем слаб наш царский отрок. А тут еще неведома напасть.  Не спал, ворочался…
ЛАРИОН. Бессонница? А может, лихорадка?
ЯЗЫКОВ. Тихонько он о чем-то причитал.
ЛАРИОН. О чем шептал?
ЯЗЫКОВ. Никак не разобрать.
ЛАРИОН. Спроси открыто, ближний человек.
ЯЗЫКОВ. Спросить боюсь. А вдруг узнаю правду, и правда эта будет не к лицу.
ЛАРИОН. А вдруг любовь кручинит его душу?
ЯЗЫКОВ. Любовь? Об этом я и не подумал. Не может быть. И не откуда взяться.
ЛАРИОН. Царь молод, и пора жениться. Для блага государства своего.
ЯЗЫКОВ. Не будет блага, коли царь наш болен? Нет сил смотреть на горести его.
ЛАРИОН. Давай-ка сядем. Вместе потолкуем. Я в книгах поищу для нас пример.
Ларион и Языков отходят в угол и садятся. За окошком начинается рассвет. Входят Милославский и Софья.
СОФЬЯ. Идем-ка, дядя, в царские палаты. Царевен просьбы выслушать прошу. Для вышивки парчи вели доставить. Из Индии свезите жемчуга. От скуки мы сидим за рукодельем и ждем от вас поболе янтаря.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Да у меня забот… на три Приказа.
СОФЬЯ. Когда-то десятью мы управляли. У Милославских меньше закрома?
МИЛОСЛАВСКИЙ. Нам честь оставлена читать царя указы.
СОФЬЯ. Глашатаями быть? Не велика награда! Когда Нарышкины все ведают казной!
МИЛОСЛАВСКИЙ. Не женщинам указывать боярам.
СОФЬЯ. Боярам с женщин больше бы ума.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Смотри-ка, Софья. Вон сидит Языков. С ним Ларион с посольского приказа.  Опять на нас готовят заговор.
СОФЬЯ. Языков кто? Постельник из холопов.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Поднялся он. Окольничий царя.
СОФЬЯ. В чинах подрос, в повадках опустился. Лежит как пес у двери государя. Для Милославских недруг Языков.
МИЛОСЛАВСКИЙ. С царем они сегодня однодворцы, а завтра плаха будет им семья.
СОФЬЯ. Скорей бы завтра. (Отворяет ставни, там утро.) Может, выйду замуж. Не век мне хорониться в теремах.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Царевен ждет лишь монастырский постриг. Ты, Софья, сшей игуменьи наряд.
Языков и Ларион встают, подходят и кланяются.
ЯЗЫКОВ. Зачем пришли вы в царские палаты?
МИЛОСЛАВСКИЙ. Наш государь три дня уж не выходит. Сидение с боярами забыл. Иль, может, он сердит, что мы, бояре, живот кладем за край отчизны нашей? Скажи, Иван! Гадать устали мы.
ЯЗЫКОВ. За службу благодарен государь. И обещает милости не прятать и сам придет к боярам заседать.  А всем царевнам вышлет он гостинцы и братскую любовь предъявит сам.
СОФЬЯ. Благодарю, постельничий Языков…
ЯЗЫКОВ. Окольничий мой чин, царевна Софья. 
СОФЬЯ. Мы, женщины, в чинах не больно смыслим. Нам ранг велит лишь шить да вышивать. Мы с дядей подбираем украшенья для праздничного выхода царя.
ЛАРИОН. Посол германский нам оставил книгу… с нарядами, что носит знать в Европе.  Ее велю доставить вам в светлицу.
МИЛОСЛАВСКИЙ. В Московском государстве свой обычай. И платьев иноземных нам не нужно. Племянница, еще нам есть дела. (Уходит.)
СОФЬЯ (уходя, оборачивается к Лариону). Коль обещал нам книгу, то исполни…

Софья и Милославский уходят.

ЛАРИОН. Желаем вам успеть труды окончить…
ЯЗЫКОВ (Лариону). Пойдем и мы от язвы Милославских.

Ларион и Языков уходят.


СЦЕНА ВТОРАЯ. ЮНЫЙ ЦАРЬ

Спальня царя. Резная кровать с балдахином. В одном углу стоят клетки с канарейками, в другом - красная деревянная лошадка. Быстро входит молодой царь, снимает перчатки и шапку. За ним идет Языков, принимает одежду и помогает царю раздеться.

ФЕДОР. Как вербами запахло воскресенье, и солнышка запрыгали лучи.
ЯЗЫКОВ. Боюсь, мой государь, устали ноги. И пылью уж покрылись сапоги. (Снимает сапоги с царя.)
ФЕДОР. Как славно, что пошли мы крестным ходом. А я хотел остаться во дворце. Играть с Петрушей, баловать царевен, бросать монеты с Красного крыльца.
ЯЗЫКОВ. Отдали Богу, и теперь довольно. Народ видал, как царь благочестив.
ФЕДОР. А знаешь?.. Никого я не заметил.
ЯЗЫКОВ. Как? Разве ж не запружена Москва? Толпа стелилась там от Спасской башни.  Стрельцам пришлось блаженных растолкать.
ФЕДОР. Ты не туда смотрел, мой верный Ваня!
ЯЗЫКОВ. Как не туда? Кресты, кадила, рясы, попы, миряне, царский наш возок.
ФЕДОР. Так глянула, что сердце замирает...
ЯЗЫКОВ. Да кто, скажи, что сглазила царя?..
ФЕДОР. Я сам не знаю… Помню только шапку, что польскою зовется на Руси.
ЯЗЫКОВ. А, в шапке? Да, была девица. Переполох устроила в толпе.
ФЕДОР. Ее лицо. Манера одеваться… И даже не смотрела на меня.
ЯЗЫКОВ. Сходи на торг, там первая ж, краснея, очей своих не спрячет от тебя…  
ФЕДОР. Она другая и одета в шапку.
ЯЗЫКОВ. Опять про шапку! Будто это чудо. Румяных девок полная Москва.
ФЕДОР. Из бархата и меха с отворотом. Под ней таилась русая коса.
ЯЗЫКОВ. Всё дело в шапке! Только это понял. Вели подать нам чаю, государь.
ФЕДОР. Как звать, не знаю. Кто она? Откуда? Чей род? Кто с ней? И сколько на роду?
ЯЗЫКОВ. Когда тебе красавица по сердцу, бери седло и зайцев догоняй. Остудит пыл в лицо холодный ветер.  А там уж и забудешь про нее.
ФЕДОР. Она шла прямо, голову держала. Не кланялась ни лужам, ни толпе. За ней шел дядька. Полный, седовласый.
ЯЗЫКОВ. Дворянин Заборовский, государь…
ФЕДОР. Где служит?
ЯЗЫКОВ. Монастырского приказу.  А девушку не знаю, как зовут.
ФЕДОР. А может, полюбила уж другого? Иль ожидает мужа-старика?
ЯЗЫКОВ.  По шапке - незамужняя она.
ФЕДОР. А вдруг… уже просватана девица? К чужой невесте не поеду я.
ЯЗЫКОВ. Царь-государь не ведает отказа.
ФЕДОР. Не мне рядиться в мантию тирана и тенью Грозного бродить в своем дворце. Нет, я хочу по совести всё сделать. И править, и жениться, и любить.
ЯЗЫКОВ. Ложитесь, государь, я всё узнаю. А вам теперь придется отдохнуть.
Языков поправляет подушки и укладывает Федора спать.
ФЕДОР (привстает). Конюший мой бежал за нею следом до самого боярского двора. Он с Воробьевых гор уж воротился…
ЯЗЫКОВ. Туда пойду, о шапке разузнаю и вашу волю людям передам.
ФЕДОР. Ты возвращайся… сразу! Без задержки! А я дождусь судьбы свой приговор. Пускай во всём Господня будет воля. (Крестится.) Чем кончится, смиренно я приму.

Языков уходит. Федор ворочается на кровати.

ФЕДОР. Послал Господь мне за грехи все хвори, что десять не смогли б переболеть. Брат Алексей, брат Симеон скончались. Из братиков моих никто не выжил. И я хожу под шапкой Мономаха, вздыхая сам по шапочке другой. (Засыпает.)


СЦЕНА ТРЕТЬЯ. ДУМНЫЙ ДВОРЯНИН

Палаты думного дворянина Заборовского на Воробьевых горах. 
Входит Агафья в верхней одежде. На ней надета польская шапочка поверх рантух. За ней идет дядя Заборовский.

ЗАБОРОВСКИЙ. Куда опять собралась ты, Агафья? И часа не прошло, как мы с прогулки.
АГАФЬЯ. На улице теплынь… Зачем сидим как куры? Нам сено прелое за зиму лезет в нос… Иду гулять. Весна ведь на Москве.
ЗАБОРОВСКИЙ.  Сиди уж ты! Вчера такое было!
АГАФЬЯ. Да что не так? (Поправляет головной убор.) И шапка, и рантух.
ЗАБОРОВСКИЙ. Бояре знатные, надменные матроны, босые ребятишки, голытьба… Да вся Москва глазела на тебя.
АГАФЬЯ. И что такого? Я благочестива. Всем подношу и свечку, и поклон.
ЗАБОРОВСКИЙ. Что ж дома ты не хочешь посидеть? С родней, за чаем… рассказать про Польшу, про тамошних господ и королей. Сиди-ка лучше дома. Шей гостинцы.
АГАФЬЯ. Еще не все я церкви увидала и башни краснокаменной Москвы.  Пройдусь в Китай, восточные товары и дива разные хочу я рассмотреть. Вели подать возок, мой добрый дядя. (Идет к двери.)
ЗАБОРОВСКИЙ. Постой, племянница! Сестра с тобой не сладит. Тебя она просила вразумить… 
АГАФЬЯ. Тепло! И солнышко ласкает наши щеки…
ЗАБОРОВСКИЙ. Сиди, я говорю! (Снимает с Агафьи шапку.)
АГАФЬЯ. Да что, мой дядя, делаю не так?
ЗАБОРОВСКИЙ. Зачем опять надела дерзку шапку? Не любят Польшу местные хори. Сам государь смотрел за наши спины, и шепот полз змеей по головам. Довольно шума. Крестный ход смутили…
АГАФЬЯ. Зато от зависти глазели все москвички на шапку новую, что с Польши привезла. (Забирает шапку и снова надевает.) А вдруг в гулянье повстречаю князя, боярина иль знатного купца?
ЗАБОРОВСКИЙ. Придёт пора. Сама добром полюбишь.
АГАФЬЯ. Я полюбить хочу уже сейчас.
ЗАБОРОВСКИЙ. Хорошую бы партию составить. Нам на Москве подняться уж пора. В приказе монастырском засиделся. Хотел бы ведать важные дела… Да и тебя пристроить к месту надо.
АГАФЬЯ. К какому месту?
ЗАБОРОВСКИЙ. Ясно дело…  Замуж!
АГАФЬЯ. Мне замуж?  Я просилась погулять…
ЗАБОРОВСКИЙ.  Гулять без мужа на Руси неловко.
АГАФЬЯ. Поедем в Краков. Там найдем всем место.
ЗАБОРОВСКИЙ. Ослушница! Что может этот Краков?! (Показывает в окошко.) Ты выглянь!  Златоглавая Москва!
Входит слуга.
СЛУГА. Хозяин. К вам пришел вельможа.
ЗАБОРОВСКИЙ. Каких кровей? Боярин иль купец?
СЛУГА. По виду из Кремля. Из царских служек…
ЗАБОРОВСКИЙ. Ох, вдруг недоброе случилось у Кремля. Ну вот, Агафья! Дождались опалы!
АГАФЬЯ. С чего бы это? На Москве спокойно. Царь Федор добр и любит свой народ. Ты, дядя, гостя будто испугался?
ЗАБОРОВСКИЙ. А вдруг на двор прискачет к нам опричник? Отправят в ссылку, в дальний монастырь.
АГАФЬЯ. Мне ваши страхи и боязнь чудны. Привыкла я ходить везде свободно и добрым людям кланяться всегда.
ЗАБОРОВСКИЙ (крестится на икону). Пусть Богородица возьмет нас под защиту. Беду прогонит, лик к нам повернет. (Слуге.) Зови сюда, узнаем, что за дело. (Агафье.) А ты ступай, сними свой пестрый рантух. А после отвезу тебя я сам.

Агафья уходит. Входит Языков.

ЯЗЫКОВ. Вам мой поклон по пояс, Заборовский.
ЗАБОРОВСКИЙ. Иван Максимыч! Ваши ясны очи! Почту за честь принять и угостить.
ЯЗЫКОВ. Семен Иваныч! Как дела в приказе?
ЗАБОРОВСКИЙ. Да слава Богу. Нет там срочных дел. В монастырях всё тихо, богочинно. Раскольщики там больше не шалят.
ЯЗЫКОВ. Рад слышать. Не за этим прибыл…
ЗАБОРОВСКИЙ (слуге). Эй, человек! Неси нам подношенья, чтоб отличить нам царского слугу.
ЯЗЫКОВ. Не за подносом послан государем. Явился я, чтоб кое-что спросить.
ЗАБОРОВСКИЙ. Всё что могу отдам для государя. И правду без утайки расскажу.
ЯЗЫКОВ. Ведомо мне, что в доме… есть девица…
ЗАБОРОВСКИЙ. Вот-те напасть! Как знал! Добром не кончу…
ЯЗЫКОВ. Так есть девица?
ЗАБОРОВСКИЙ. Есть! (Крестится. Под нос.) Чертовка навлекла.
ЯЗЫКОВ. И кто ж она?
ЗАБОРОВСКИЙ. Племянница. Агафья. Моей сестры несносное дитя.
ЯЗЫКОВ. Она ль ходила к вербе в польской шапке?
ЗАБОРОВСКИЙ.  Скажу по правде… всё как есть… Она!
ЯЗЫКОВ. Спасибо! Угодил ты мне ответом…
ЗАБОРОВСКИЙ. Ну, слава Богу.  Вроде пронесло…
ЯЗЫКОВ. Скажи, Семен. А сколько ей по летам?
ЗАБОРОВСКИЙ. Семнадцать было. Только и всего…
ЯЗЫКОВ. Хороший возраст. Прямо для венчанья…
ЗАБОРОВСКИЙ. Да мы еще не думали венчать…
ЯЗЫКОВ.  Ну, слава Богу. Я теперь спокоен.
ЗАБОРОВСКИЙ. О чем спокоен?
ЯЗЫКОВ. Как бы рассказать? …Так, значит, не сыскали жениха?
ЗАБОРОВСКИЙ.  Не думали еще. Она такая. Ей хочется на воле погулять…
ЯЗЫКОВ. И этот мне ответ пришел по сердцу…
ЗАБОРОВСКИЙ. Так в чем же дело? Я хочу понять. Опала, милость или что другое?
ЯЗЫКОВ. Наш царь державный, Федор Алексеич, послал меня уведомить тебя.
ЗАБОРОВСКИЙ.  Я весь к услугам. Пусть пошлет здоровья Иисуса мать для нашего царя.
ЯЗЫКОВ. Приметил государь мой в крестном ходе, как гордо шла племянница твоя. Всех краше, шапка всех приметней…
ЗАБОРОВСКИЙ (падает на колени). Простите нас! Она ведь несмышлена. С привычками из польской стороны.
ЯЗЫКОВ (поднимает Заборовского). Велел мне государь узнать всё точно и передать, чтоб ты ее хранил. Чтоб без указа замуж не отправил.
ЗАБОРОВСКИЙ. Чтоб век она промыкалась девицей?
ЯЗЫКОВ. Да нет! Он хочет… как сказать всё разом…
ЗАБОРОВСКИЙ. Царь? Правда? Хочет?
ЯЗЫКОВ. Оставить вашу деву для себя. Венец царицы - вот какую участь вам шапка польская на радость принесла.
ЗАБОРОВСКИЙ. Ох! Я не смел такого думать… Такая честь не нашему двору. Чтоб мы - и Царь?! Помыслить даже страшно. Какая ж мы Романовым родня?.. Не ведаем мы знатность и богатство…
ЯЗЫКОВ. Исполни волю. Будет остальное.
ЗАБОРОВСКИЙ. Такую волю век бы исполнять.
ЯЗЫКОВ. И мне с души рассказы камень сняли. Теперь мне во дворец скакать придется и доброй вестью радовать царя.

Языков уходит. Навстречу идет слуга с подносом.

ЗАБОРОВСКИЙ. Отставь! Не мешкай! Я бегу в светлицу! Агафья! Где ты? Собралась? Куда?


СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ. «КУРАНТЫ»

Царские палаты. Федор сидит с Ларионом у конторки. Ларион читает «Куранты».

ЛАРИОН. «В лето 7188 года составлены сии вестовые письма из голландских и немецких почтовых недельных ведомостей, а также из гамбургских, «цесарских», краковских листков».
ФЕДОР. Читай мне, Ларион. Опять с начала. Прослушал я, что было за вчера.
ЛАРИОН. В Стокгольме пишут, что была комета, покрыла небо огненным хвостом. Австриец Леопольд велел крестьянам три дня работать на своих господ. В голландских городах без счета смуты, не знают, чем унять простой народ. Во Франции опять спалили ведьму, она признала многие грехи.
ФЕДОР. А что на юге? Как идет война?
ЛАРИОН. Татарский хан явился к нам с разором до Белгородской засечной черты. Но князь Хованский отразил там крымцев, и те вернулись, понеся урон.
ФЕДОР. Что, Ларион? Вернулся ли Языков?
ЛАРИОН (выглядывает в окно). Да нет еще. Похоже, не видать.
ФЕДОР (вздыхает). Читай мне дальше. Оборот страницы…
ЛАРИОН (переворачивает страницу). Уж нечего мне, государь, читать.
ФЕДОР (встает). Да где ж мой верный Ваня?.. (Ходит.) Ты расскажи, чего там есть за морем. Какие города, диковины, дворцы?
ЛАРИОН. Другое носят немцы нынче платье. И лица бреют, и живут богато.
ФЕДОР. Совсем не мы?
ЛАРИОН. Совсем! Совсем! Немы! Во всем у них порядок образцовый, и жен своих не прячут в теремах.
ФЕДОР. Красивы ль немки?
ЛАРИОН. Лучше уж полячки. В Европе первые блистают красотой.
ФЕДОР. Вернулся?
ЛАРИОН. Нет!
ФЕДОР. Когда же он приедет?
ЛАРИОН. А, может, я достану про охоту? От франков книгу, юный государь? (Достает другую книгу.) Здесь сокола, богатые картинки.
ФЕДОР. Листай ты сам! Я сердцем весь в тревоге. Вернется он и скажет: «Уже поздно!» И что мне делать? Взять своею властью? Заставить? Приказать себя любить? Семь раз жениться, как проклятый Грозный? Убить? Пытать? И каяться в грехах?.. Иль самому от муки удавиться?..
ЛАРИОН. Тут чтенье не поможет. Я выйду на крыльцо его встречать.

Ларион выходит.

ФЕДОР. Когда? Когда? На что же мне решиться? Языков…

Входит Языков. Федор вскакивает и бросается к нему.

ЯЗЫКОВ. Тут я!
ФЕДОР. Скажи скорей. Видал? Какие вести?
ЯЗЫКОВ. Ох, батюшка! Дай дух перевести!
ФЕДОР. О дух-мучитель! Ты меня погубишь!
ЯЗЫКОВ. Всё выведал…
ФЕДОР. Ну, говори скорей!
ЯЗЫКОВ. Она… свободна…  обрученных нету!
ФЕДОР. О, слава небу! Ты меня вознес! От слов твоих в хоромах посветлело. Теперь рассказывай. Садись! И я с тобой.

Оба садятся.

ФЕДОР. Её видал? Что выведал? Девица?
ЯЗЫКОВ. Всё, государь.
ФЕДОР. Быстрее говори! Как звать, чей род, и сколько будет?..
ЯЗЫКОВ. А звать ее Агафья. Агафья Симеоновна она.
ФЕДОР. Агафья! Значит, род ее из наших?
ЯЗЫКОВ. Нет, польская в ней кровь и озорство.
ФЕДОР.  Пусть так! Я польский с детства знаю.
ЯЗЫКОВ. Она по-русски может говорить. Живет в хоромах с дядей Заборовским. Его сестра Грушецкая Мария от Симеона родила троих: Агафью, Анну, Фёклу…
ФЕДОР. Агафья! Значит, добрая она.
ЯЗЫКОВ. Ее отец, чернавский воевода, у гетмана в управе послужил. И дочек трое. Все они девицы.
ФЕДОР. Ужель Господь Агафью сохранил?
ЯЗЫКОВ. Все говорят, красавица из первых…
ФЕДОР. А лет ей сколько?
ЯЗЫКОВ. Было уж семнадцать.
ФЕДОР. Так значит, можно засылать сватов?
ЯЗЫКОВ. Конечно… не сейчас!
ФЕДОР. Зачем мне ждать? Ты, может, что заметил? А вдруг не люб ей? Получу отказ?
ЯЗЫКОВ. В отказ не верю, но спешить не стоит.
ФЕДОР (встает). Я к ней поеду сам!  Вскочу на лошадь…
ЯЗЫКОВ. Тебя я, государь, не отпущу!
ФЕДОР. Да как ты смеешь?!
ЯЗЫКОВ. Не сердись, царь Федор! Ты должен соблюсти свой царский чин. Явись со свитой в Воробьевы горы, дом Заборовских чинно проезжай.
ФЕДОР. Её в окошке снова я увижу?
ЯЗЫКОВ. За тем в домах и выстроен чердак.
ФЕДОР. Неси одёжу! Поскорее, Ваня!


СЦЕНА ПЯТАЯ. ЖЕНИХ 

Федор собирается на прогулку. Языков приносит верхнюю одежду. Помогает Федору одеться. Хочет натянуть сапог, но Федор не дает и садится на лавку.

ФЕДОР. Я сам надену! Сбегай на конюшню и подбери мне доброго коня. Я буду гарцевать перед окошком. А вдруг она захочет посмотреть?

Языков уходит. Входит боярин Милославский.

МИЛОСЛАВСКИЙ. Великий государь! Прими посольство…
ФЕДОР. Откуда гости? (Сидя на лавке, натягивает сапоги.)
МИЛОСЛАВСКИЙ. Из восточных стран. Тархан-Бакши, посланец прибыл хана. Он клятву нам монгольскую привез.
ФЕДОР. Ты Лариону поручи, чтоб с хлебом-солью. А я спешу проехать по Москве.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Что за горелки? Есть же царский поезд.
ФЕДОР. Надумал я сегодня гарцевать.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Да разве ж есть нужда скакать царю по верху?
ФЕДОР. Конечно, есть!
МИЛОСЛАВСКИЙ. Великая нужда?
ФЕДОР. Иван Михалыч… я решил жениться!
МИЛОСЛАВСКИЙ. Жениться?.. (В сторону.) Вот не слава Богу!
ФЕДОР. Что ты бормочешь?
МИЛОСЛАВСКИЙ (вслух). Вот и слава Богу!
ФЕДОР. Ты, вижу, рад?!
МИЛОСЛАВСКИЙ. Жениться надо с выгодою, царь! Чтоб славу прирастить к своей державе!
ФЕДОР. И я пошел, а вы монголов встретьте. (Идет к двери.) И не забудьте прирастить Сибирь!
МИЛОСЛАВСКИЙ.  Великий государь! Дозвольте слово молвить?
ФЕДОР. Ну что тебе?
МИЛОСЛАВСКИЙ (медленно). Я должен вам напомнить… об отце…
ФЕДОР. Отца я помню!
МИЛОСЛАВСКИЙ. Нет! … Как он женился!
ФЕДОР. На мачехе? Мне было десять лет. Он двадцать раз ходил в опочивальни, узрел там спящих шестьдесят девиц. И полюбил Наталью и женился. Она же родила потом троих: Петрушу, Феодору и Наталью.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Напомню я о матушке царице из рода Милославских, государь.
ФЕДОР. Я матушку любил. Земля ей пухом!
МИЛОСЛАВСКИЙ. Из Византии Софья Палеолог к нам привезла обычай про невест. Со всей страны свезли в Москву красавиц, и было их не менее двухсот.
ФЕДОР. Так много? И одной довольно, что будет по сердцу московскому царю.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Так ваш отец Марию в церкви выбрал, нарек царевной, в браке возлюбил. Тринадцать деток родилось у них.
ФЕДОР. Один из братьев я остался здравым. И должен род наш царский продолжать. Так я женюсь?!
МИЛОСЛАВСКИЙ. Конечно! Воля ваша! Но царский чин придется соблюдать.
ФЕДОР.  И как же нам не позабыть приличий?
МИЛОСЛАВСКИЙ. Обычай требует, чтоб смотр был невест.
ФЕДОР. Зачем мне смотр?! Я уже приметил…
МИЛОСЛАВСКИЙ. Кого же, царь?
ФЕДОР. Грушецкую Агафью!
МИЛОСЛАВСКИЙ. Грушецкую? Она же вроде полька…
ФЕДОР. Не вижу в том я для себя беды.
МИЛОСЛАВСКИЙ.  А хорошо ли государь искал невесту?
ФЕДОР. Ее хочу! В венце со мной стоять!
МИЛОСЛАВСКИЙ. Что тут за клин? Да разве ж девок мало? Богата Русь. Любую мы найдем!
ФЕДОР. Любую? Не хочу! Хочу её! Агафью!
МИЛОСЛАВСКИЙ. Ваш дядя вмиг отыщет красоту. Боярских дочерей, принцесс далеких, царевен разных, ханских дочерей… Хоть весь гарем.
ФЕДОР. Ну, хорошо. Займись сам этим смотром. Я ж поскакал до кралечки своей.
Федор уходит.
МИЛОСЛАВСКИЙ (один). Вот так напасть! Жениться?! И на ком? Нарышкиных нам только не хватало. Теперь придет и женина родня. Нет, не отпустит вожжи Милославский. Невесту мы тут сами подберем. Недуг любовный вылечат смотрины.

Входит Языков.

ЯЗЫКОВ. А где же царь?
МИЛОСЛАВСКИЙ. На двор уже убег… Ты во дворец Апраксину доставь.
ЯЗЫКОВ. Зачем вам Марфа? Под моим присмотром живет сиротка аки голубок.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Велел мне царь собрать побольше девок.  Мы на Москве устроим смотр невест.
ЯЗЫКОВ. Вот это новость! (В сторону.) Хитрый Милославский.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Пусть Марфа тоже выйдет на него.
ЯЗЫКОВ. Шестнадцати ей нет, она не может!
МИЛОСЛАВСКИЙ. Ты исполняй безропотно, слуга!
ЯЗЫКОВ. Я дело знаю, и царю я не перечу. Другое дело - милославская родня. (Уходит.)


СЦЕНА ШЕСТАЯ. СМОТРИНЫ 

Просторные палаты. У задней стены стоит царский трон. По бокам трона стоят рынды в парадной одежде. По стенам лавки, покрытые сукном. Слуга раскатывает красную ковровую дорожку. В углу садятся музыканты. Входит Языков. Он ведет за руку Марфу. Осматривает и поправляет ее наряд.

ЯЗЫКОВ. Цветным сукном украшены все лавки. В печах сверкают морем изразцы. (Осматривает и поправляет ее наряд.) Тебя на славу мамки причесали.
МАРФА. Но я не знаю нужные слова…
ЯЗЫКОВ. Стой смирно и достоинство блюди. Сегодня царь объявит всем царицу.
МАРФА. Царицу? Да? А я зачем оделась?
ЯЗЫКОВ. Решил жениться юный государь.
МАРФА. А вдруг меня он выберет в супруги?
ЯЗЫКОВ. Не выберет. Не бойся. Не волнуйся! Наш царь свою Агафью полюбил. А нас позвали подпирать простенок.
МАРФА. Она красива. Видела у церкви.
ЯЗЫКОВ. Да и твоя краса не хуже. Погляди!.. (Подносит зеркало.) Вот если б только шапку…
МАРФА. А я платок надела в прошлый раз…
ЯЗЫКОВ. Полячке царь отдаст свое кольцо.
МАРФА. Зачем тогда ведете на смотрины?
ЯЗЫКОВ. Я всем царю обязан… угождать. А там, глядишь, мы и тебя пристроим. Бояр-князей тут полны рукава. Ты впередки не лезь. Последней станешь. С краю. Так царь тебя запомнит лучше всех.

Гуськом выходят невесты. Встают в ряд у стены. Среди них Агафья. Марфа тоже встает в ряд. Из противоположной двери входят бояре Милославский, Хованский, Ларион Иванов, Софья и Наталья Нарышкина. Хованский и Ларион беседуют, рассаживаются   по лавкам.

МИЛОСЛАВСКИЙ (Языкову). Готово ль всё? Пора нам звать царя?
ЯЗЫКОВ. Невесты ждут. Пусть государь осмотрит. (Дает знак музыкантам.)

Играет музыка. Входит Федор в парадном облачении со скипетром и в шапке Мономаха. Шапка слегка велика и сваливается набок. Федор ее поправляет рукой. Сначала он идет к невестам, но Языков делает знак. Федор останавливается, идет и садится на трон. Языков обходит лавки и строй невест.

ЯЗЫКОВ. Прошу покорно, гости дорогие! Вот юные девицы собрались! (Невестам.) Мы вас созвали, как велит обычай, чтоб новую царицу отобрать. Здоровы ль все?
НЕВЕСТЫ. Спасибо! Мы здоровы! (Все кланяются в пол.)
ЯЗЫКОВ. Успели все поправить красоту?
НЕВЕСТЫ. (Одна.) Румянились мы долго. (Другая.) И в косы ленты шелковы вплели.
ЯЗЫКОВ. Подарки любите?
НЕВЕСТЫ. Благодарим покорно!
ЯЗЫКОВ. Наш царь Московский Федор Алексеич пошлет гостинец с царского плеча.
НЕВЕСТЫ. Спасибо вам и долгие лета! (Все кланяются в пол.)

Языкову подают грамоту. Он подходит к царю, разворачивает грамоту и зачитывает список невест.

ЯЗЫКОВ. Дочери Фёдора Куракина Марфа и Анна. (Кланяются.) Дочь Ивана Хитрово Василиса. (Кланяется.) Дочь окольничего князя Данилы Великого Галина. (Кланяется.) Дочь стольника князя Никиты Ростовского. (Кланяется.) Две дочери князей Семёна и Алексея Звенигородских. (Кланяются.) Дочери князей Семёна Львова, Володимира Волконского. (Кланяются.) Марфа Васильевна Апраксина. (Кланяется.) Агафья Симеоновна Грушецкая. (Кланяется.)

Милославский подходит к царю, кланяется.

МИЛОСЛАВСКИЙ (зачитывает большой титул). Божиею милостию Царь и Великий Князь, всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержец, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Сибирский, Государь Псковский и Великий князь Смоленский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятцкий, Болгарский и…  иных многих государств и земель, восточных, и западных, и северных отчич, и дедич, и наследник, и Государь, и Обладатель. (Поворачивается к царю.) Великий государь! Свой выбор сделай!

Царь встает с трона, проходит мимо всех невест и отдает кольцо Агафье. Тихо с ней говорит. Она кланяется и кивает.

ХОВАНСКИЙ (Лариону). Свезли в Москву немерено девиц. В народе говорят, три тыщи.
ЛАРИОН.  Откуда? Столько нету!
ХОВАНСКИЙ. Так для царя нашли.
ЛАРИОН.  Всего двенадцать душ.
ХОВАНСКИЙ. При Иоанне с тысяч выбирали. Там девок было сорок сороков.
ЛАРИОН. Апраксину хвали, Иван Андреич!
ХОВАНСКИЙ. Хвалить не трудно! Сам бы обженился. Да уж в летах и не свободен я.
ЛАРИОН. Краса она, и очи, стан и шея…
ХОВАНСКИЙ. Да и полячка тоже хороша!
ЛАРИОН. Она сиротка, в доме Языкова живет одна, как комнатный цветок.
ХОВАНСКИЙ. А нам чего? Пусть царь себе решает.

Милославский подходит к царю и пытается увести к другим невестам.

МИЛОСЛАВСКИЙ. Все на подбор! Одна другой красивей. Любую выбирай, мой государь!
ФЕДОР. Спасибо всем! Я тут определился.

Федор уходит и снова садится на трон.

ЯЗЫКОВ. Красавицы! Окончены смотрины! Наш государь подарки раздает.

Языков обходит строй невест вместе со слугой и каждой отдает ткани.

ЯЗЫКОВ. Парчи, атласов, объярей и камок…
МИЛОСЛАВСКИЙ (Языкову). Смотри, Иван! Про Марфу не забыл! Ни атласа, ни бархата не видно от жемчугов и нити золотой.
ЯЗЫКОВ. Не дома же держать такую радость! Да и царю приятно выбирать.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Что царь решил?
ЯЗЫКОВ. Спросите его сами…

Невесты уходят. Уходят бояре. Уходит царь и Языков. Слуга скатывает красную дорожку. Милославский один стоит посередине палат.

МИЛОСЛАВСКИЙ. Неужто нас с невестой обскакали? … Пусть Софья нынче с братом говорит. (Уходит.)


СЦЕНА СЕДЬМАЯ. ПОБЕГ 

Дом Заборовского. Стоят открытые сундуки. Заборовский и слуга торопливо складывают вещи.

ЗАБОРОВСКИЙ (слуге). Туда клади и книги, и пистоли. Еще кафтаны зимние неси.

Входит Агафья.

АГАФЬЯ. Что с вами, разлюбезный дядя? Зачем устроил этот Вавилон?
ЗАБОРОВСКИЙ. Скорей на конь, и в путь-дорогу дальше. Бежать из этой каменной Москвы! Опалой лютой милость обернется. Эй, слуги! Запрягайте лошадей!
АГАФЬЯ. А как же царь? Меня он нынче выбрал, и вот подарок царский на руке. (Показывает кольцо.)
ЗАБОРОВСКИЙ. Царь болен! За него решат другие.
АГАФЬЯ. Влюбился он. Так смотрит на меня.
ЗАБОРОВСКИЙ. Не знаешь ты московские порядки. Еще никто по воле не женился.
АГАФЬЯ. Так расскажи! Я слушаю тебя! (Садится на лавку.)
ЗАБОРОВСКИЙ. Царь Михаил Марию в жены выбрал, да Салтыковы не дали венец. Марию Хлопову с родней сослали в Нижний по настоянью царских лекарей. И сын его, царь Алексей Михалыч, хотел с Ефимией воссесть на царский трон. Но царский дядька обженил на Милославской, хоть старая была среди невест. Всеволжскую с родней в Тюмень сослали.  Не хочется мне видеть этот город. Да и не город вовсе, а острог.
АГАФЬЯ. Романовы все смирные цари?
ЗАБОРОВСКИЙ. Бежать на Запад. В Польшу. Хоть в Литву. Неважно, но бежать… чтоб избежать Сибири…

Раздается стук. Заборовский замирает. Входит Слуга.

СЛУГА. Хозяин! К вам посланец снова важный.

Заборовский хватается за сердце и садится на лавку.

АГАФЬЯ (отвечает за дядю). Впусти его сюда.

Входит Языков. У него в руках ларец.

ЯЗЫКОВ. Не знал, что попаду на переезд.
АГАФЬЯ. Нет! Гардероб меняем. Скоро лето.
ЯЗЫКОВ. Решили перебраться во дворец?
АГАФЬЯ.  Проветрить думали до праздника хоромы…
ЯЗЫКОВ. Семен Иваныч! Я к вам от царя.
ЗАБОРОВСКИЙ. Простите нас. Но я немного болен.
ЯЗЫКОВ. От радости ль великой заболеть!
ЗАБОРОВСКИЙ.  Да где ж тут радость? Хлопоты, тревоги…
ЯЗЫКОВ. Велел мне государь сказать два слова.
ЗАБОРОВСКИЙ.  Два слова, как в два пуда гири…
ЯЗЫКОВ. Да полноте в неведенье страдать. Царь Федор вам со мной прислал гостинец.

Языков отдает ларец Агафье.

АГАФЬЯ. Спасибо! Благодарствую премного!
ЯЗЫКОВ. Мой господин не может нынче спать, чтоб не взглянуть на лик Агафьи милый.
АГАФЬЯ. Пусть Бог пошлет здоровия ему. За крепкий сон поставлю завтра свечку.
ЯЗЫКОВ (Заборовскому). Что за сундук? Приданое готово?
ЗАБОРОВСКИЙ. Спросите у Агафьи, что к чему. Она сама теперь главнее дяди.
ЯЗЫКОВ. Я сразу в Кремль. Доложу на радость!
АГАФЬЯ. И я прошу послать вот эту ленту и Федору поклоны передать. (Отдает шелковую ленту из косы.)

Языков уходит.

ЗАБОРОВСКИЙ. В дворишках проживал. Не ведал горя. А тут такое… Боже упаси!

Агафья ставит ларец и роется в сундуке.

АГАФЬЯ. Вот ожерелье! Вот заморский жемчуг! Вот зеркальце из белого слона!
ЗАБОРОВСКИЙ. Что заневестилась?
АГАФЬЯ. Раскладывать велите. Стоят без толку ваши сундуки…
ЗАБОРОВСКИЙ. Повременить придется нам с отъездом…
АГАФЬЯ (достает зеркальце и смотрится). Как хочешь, дядя. Я не побегу! И Федора несчастного не брошу.
ЗАБОРОВСКИЙ. Царевы слуги псов бывают хуже. И хуже всех там царская родня. Боярин Милославский строит козни. Мне Ларион Иванов говорил.
АГАФЬЯ. Кому-то плохо, ну а мне на радость… Пора уж ДОБРЫМ править на Москве!
ЗАБОРОВСКИЙ. Останешься?
АГАФЬЯ. Останусь. Пир и свадьба! Хочу носить я золотой венец.
ЗАБОРОВСКИЙ. Пиры пирами, а враги врагами. Из кубка без оглядки ты не пей!
АГАФЬЯ. Не пить вина? Без хмеля разве ж свадьба?
ЗАБОРОВСКИЙ. Невест всегда травили на Руси…
АГАФЬЯ. Да кто ж меня посмеет так испортить?
ЗАБОРОВСКИЙ. Не насмерть, а объявят враз больною. А там гляди в окошко - уж Тюмень!
АГАФЬЯ.  Тех Салтыковых нет давно в помине.
ЗАБОРОВСКИЙ. Тех нет, а Милославские на что?..
АГАФЬЯ. Ну ладно! Буду, дядя, осторожна. И Федору опорой стану верной. Порядки новые воздвигну на Руси.

Агафья уходит.

ЗАБОРОВСКИЙ. В столице трупы - лишь ступени к трону. (Крестится на икону.) Дай, Боже, нам всё это миновать.


СЦЕНА ВОСЬМАЯ. ЦАРЕВНА И ЦАРИЦА 

Женские палаты во дворце. Персидские ковры, канарейки в клетках повсюду. К потолку подвешены шелковые качели. Царевны сидят за рукодельем и поют песню «Убудет тоски моей».
«Свет, моя милоя, дорогая,
Не дала мне на себе нагледетца,
На хорошой прекрасной лик насмотретца,
Пойду ли я в чисто поле гуляти,
Найду ли я мастера живописца
И велю списать образ ей на бумаге хорошей,
Прекрасной лик на персоне поставлю
Я во светлую светлицу.
Как взоидет на меня тоска и кручина,
Поиду ли я в светлую светлицу,
Спасову образу помолюся,
На персону мила другу насмотрюся, –
Убудет тоски моей и кручины..».
Софья встает, кладет вышивку, садится на качели и качается.

СОФЬЯ. В хоромах скучно. Без шутов – постыло. Царевны доля - горькая полынь. Шитье, потешки, карты - всё не в радость. Хотела б на пирах я танцевать. Бояр седых, красавцев-иноземцев, кого-нибудь, хоть бахаря позвать. (Раскачивается.) Мне сон приснился, будто бы кукушка подкинула сороке кукушат. А как попала в гнездышко кукушка, дурные сны того не говорят…

Входит царица Наталья Нарышкина.

НАТАЛЬЯ (царевнам). Что златошвейки? Канарейки в клетках…
СОФЬЯ. Не нам же по театрам гарцевать…
НАТАЛЬЯ. Как смеешь ты дерзить свой царице?
СОФЬЯ. Царицы нет у нашего царя. Брат Федор ведь  еще не обженился.
НАТАЛЬЯ. Я мачеха твоя!
СОФЬЯ (раскачивается). На пять годков лишь старше.
НАТАЛЬЯ. Стара ворона! Девка - в двадцать пять!
СОФЬЯ. Вон за румянцем даже щек не видно.
НАТАЛЬЯ. С твоим лицом и зеркало морщит. Язык что помело. Забыла, кто ты?
СОФЬЯ. Я? Царевна Софья!
НАТАЛЬЯ. Царица я! И ваша госпожа!
СОФЬЯ. Да бывшая уже! Была царица, а теперь вдовица!
НАТАЛЬЯ. Другой в Москве отныне не сыскать!
СОФЬЯ. Гордиться нечем! Нищая родня!
НАТАЛЬЯ. А ваша мать грибами торговала, пока ее не взяли во дворец!
СОФЬЯ. В лаптях смоленских ты сама ходила!
НАТАЛЬЯ. В лаптях медведи могут танцевать.
СОФЬЯ. Мы за больным царем ночей не спали. А ты плясать училась по театрам.
НАТАЛЬЯ. Да все болезни здесь от Милославских. Здоровый сын есть только у меня.
СОФЬЯ. Все помнят, как девиц в кафтанах красных велела посадить на лошадей. В карете открывала занавески и на послов глазела через щель.
НАТАЛЬЯ. Сама ты, Софья, что матерая вдова!
СОФЬЯ. Медведица!
НАТАЛЬЯ. Лисица!
СОФЬЯ. Бесстыжей девкой ездишь по Москве!
НАТАЛЬЯ. Ты девкой и помрешь в холодной келье!
Наталья уходит. Входит Милославский.
СОФЬЯ (кричит вслед). Разбоя дочь! Погибель нашей власти! Разлучница! Ехидка! Тарантас!..
МИЛОСЛАВСКИЙ. Ты, Софья, так кричишь, что гаснут свечи…
СОФЬЯ. Что, дядя, без рогатины пришел?
МИЛОСЛАВСКИЙ. Зачем тебе?
СОФЬЯ. Медведицу прогнать!
МИЛОСЛАВСКИЙ. Характер у медведицы не сахар, да медвежонок вырастет не наш.
СОФЬЯ. Отец нас оскорбил второй женитьбой. Нарышкины рожают кукушат.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Как будет час, стрельцов на них натравим, и пики острые их главы понесут.
СОФЬЯ. Скорей бы. Расчесала б все я руки. (Чешет руку.)
МИЛОСЛАВСКИЙ. У нас пока другая кутерьма. Твой брат державный, Федор Алексеич, решил жениться – вот-те нам беда.
СОФЬЯ. Да кто, скажи, царя приворожила?
МИЛОСЛАВСКИЙ. Полячка. Заборовского родня. Нарышкиных у трона, видно, мало. Теперь Грушецких будем разгонять.
СОФЬЯ. Ну, эта от природы хоть красива. И в модных шапках любит щеголять.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Языков, недруг, царский прихлебатель, в сваты рядится, чтобы угождать.
СОФЬЯ. Родня большая у твоей полячки?
МИЛОСЛАВСКИЙ. Немалая. В Москве их три сестры. Нас отлучат. Всё загребут другие. Нарышкины и польские паны.
СОФЬЯ. Царевны дружно против новых встанут. И не допустят к трону никого.
ЦАРЕВНЫ (встают и хором). Встанем!
МИЛОСЛАВСКИЙ. У бабы подлой черт сидит в подоле!  (Царевнам.) А вам одна дорога - в монастырь. Нашили рясы, вот и поезжайте. Спешите всё игуменьям раздать.
СОФЬЯ. Девица не казенна кадь, чтоб по округе раздавать.
МИЛОСЛАВСКИЙ. У русских всё казенное, царевна!
СОФЬЯ. Ты черной рясой не пугай меня. Сидеть тут в девках век не больно сладко! Жених небесный заберет к себе! Права ль, царевны?
ЦАРЕВНЫ (хором). Мы уж плачем! Спасите! В девках погибаем… (Плачут.)
МИЛОСЛАВСКИЙ. Слезами не топи! От них лишь склизко! Не знаю, как Грушецкую известь…
СОФЬЯ. Иван Михалыч, сам …придумай гадость. Ведь слово ЧЕРНОЕ и белого сильней.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Попробую уговорить державу! Прощайте! Стерегите бабье царство!

Милославский уходит.  Царевны садятся и начинают шить и голосить.

ЦАРЕВНЫ.  Исколола я ноженьки о траву треклятую.
Уста жгучие как угли горячие…


СЦЕНА ДЕВЯТАЯ. СЛОВО ЧЕРНОЕ 

Палаты царя. Входит Федор в польском парном кафтане (нижний с длинным рукавом, верхний с коротким). За ним идет Языков.

ФЕДОР. Ее ты видел?
ЯЗЫКОВ. Видел пред собою и передал ей от царя ларец.
ФЕДОР. Что скажешь?
ЯЗЫКОВ. Очень-очень…
ФЕДОР. Что очень-очень?
ЯЗЫКОВ. Очень хороша! Красавица. Бела, кругла, как репа. И взмах бровей, и звездные глаза. Как из слона ей выточены руки. Висит по пояс шелкова коса. И стан хорош, а грудь, как пух в атласе...
ФЕДОР. Ее ты хвалишь лишь из-за меня?.. Твоя сиротка тоже на смотринах блистала средь невест, белее снега… Как звать, забыл?
ЯЗЫКОВ. Апраксина Марфуша.
ФЕДОР. Марфушу береги. Она свою…
ЯЗЫКОВ. Спасибо, государь! Вот эту ленту Агафья мне велела передать. (Отдает ленту.)
ФЕДОР. Булавку дай. На грудь ее пришпилю. (Языков помогает приколоть.)
ЯЗЫКОВ. Как Речи Посполитой ты король!
ФЕДОР. Мог стать! Отец лелеял планы и польскому меня велел учить.
ЯЗЫКОВ. Шляхетство купим, и корона наша.
ФЕДОР. Неси скорее зеркало, герой! Хочу взглянуть на парный мой кафтан.

Языков приносит напольное зеркало. Федор смотрится.

ЯЗЫКОВ. Сидит отлично. Дорого. Богато.
ФЕДОР. Тебе по нраву?
ЯЗЫКОВ. Точно, государь… В Европе нынче носят покороче.
ФЕДОР. Да слишком коротко – еще не времена… (Ходит и натыкается на деревянного коня.) …Что тут стоит без дела верный конь? (С силой толкает его к Языкову. Конь катится по полу.) Отдай Петруше и порадуй брата. Кон(я)ка эта мне уж ни к чему. Все детские забавки тоже выбрось.
ЯЗЫКОВ. Исполню. Отвезу всё «медвежонку».

Языков уходит, увозя коня. Входит Милославский.

ФЕДОР. Как мой наряд?
МИЛОСЛАВСКИЙ. Голицын тоже носит.
ФЕДОР. С него не сводит глаз моя сестра.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Царевна Софья думает о свадьбе, но ей судьбой начертан монастырь.
ФЕДОР. Скажи-ка мне, боярин Милославский, хорош для свадебного пира мой кафтан?
МИЛОСЛАВСКИЙ. Встречать послов так, может, и сгодится, коль перед ними кланяться должны. По мне, так лучше грозно одеваться, чтоб страх нагнать на главного врага!
ФЕДОР. И кто наш враг?
МИЛОСЛАВСКИЙ. Вестимо, латиняне! И все, кто нем на русском языке.
ФЕДОР. Теперь женюсь! Решился я, боярин!
МИЛОСЛАВСКИЙ. На всё есть воля Божья, государь!
ФЕДОР. Мне чудится, что новости не в радость?
МИЛОСЛАВСКИЙ (притворяется). Да я и рад, невесты лишь не знаю.
ФЕДОР. Грушецкая Агафья – вот мой выбор.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Таких дворян не помню на Руси! А русский царь обязан быть примером. В делах семейных нужен недобор.
ФЕДОР. Опять брюзжишь. Порадовался б лучше, что царь нашел невесту по душе.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Ну, если радость только с комом в горле.
ФЕДОР. Откуда ком?
МИЛОСЛАВСКИЙ. Из сердца самого.
ФЕДОР. Пора пополнить род наш Милославских.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Романовых, хотели вы сказать.
ФЕДОР. Всех вместе!.. У нас большая дружная семья.
МИЛОСЛАВСКИЙ.  Нарышкиных вы только удалите.
ФЕДОР. Люблю Петрушу – подарил коня.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Тогда зачем тащить в семью разврат?
ФЕДОР. О чем ты молвишь?
МИЛОСЛАВСКИЙ. Ведаю, лукавством и прелестью бесовскою сильна!
ФЕДОР. Ты про кого? Ты про мою Агафью?
МИЛОСЛАВСКИЙ (крестится на икону). Она и мать - нерусская порода. Открыто ходят. Чести не блюдут.
ФЕДОР. Не может быть! Неправда! Я не верю!
МИЛОСЛАВСКИЙ. Да вся Москва уж знает от Тверской. Язык не хочет молвить непотребство…
ФЕДОР. Коль начал молвить, правду доскажи!
МИЛОСЛАВСКИЙ. Ты прикажи уста разжать железом. Я и под пыткой лучше бы смолчал.
ФЕДОР. Нет! Говори! Не бойся! Я не трону!
МИЛОСЛАВСКИЙ. Что ей за род? Ничтожное дворянство, шаталось долго между Польшей и Москвой. Порода польская служить нам присягала, сама же смотрит, как бы укатить.
ФЕДОР. Не верю я!
МИЛОСЛАВСКИЙ. Языков лично видел, как паковали в спешке сундуки.

У Федора подкашиваются ноги, и он садится на ступеньку.

ФЕДОР. Что делать, дядя? Я теряю землю.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Забыть шальную!.. Ведь тебя не любит! У них одна измена на уме.
ФЕДОР. А я всё думал, чистая девица…
МИЛОСЛАВСКИЙ (садится рядом). Ты не тужи! Найдутся лучше польки. Возьмем мы Полоцк - сразу прибегут… Отец ваш, дед всегда так поступали. Одних смотрели, а венчались на других. 
ФЕДОР. Ступай, боярин! Пусть придет Языков. Нет сил раздеть не милый мне кафтан.
Милославский уходит.
ФЕДОР. Забыть нет сил. Но сила есть, что тянет, туда, где в горнице сидит она одна…


АКТ ВТОРОЙ 

СЦЕНА ПЕРВАЯ. СОМНЕНЬЯ 

Опочивальня царя Федора. Большая кровать с балдахином и двуглавым орлом. Стоит столик с шахматными фигурами. Федор лежит и подкидывает подушку несколько раз, роняет.

ФЕДОР. Все валится из рук, суставы ноют, и крутит сердце жгучая хандра. Мне ангел чистый снился этой ночью, пречистый ангел, ангел во плоти. А Милославский говорит… что ведьма. Да разве ж ведьма может быть прекрасна?! Хочу любви такой, как небеса…

Входит Ларион с книгой.

ФЕДОР. Опять принес читать свои «Куранты»?
ЛАРИОН. То книга Плуневелла. От франков толмачом привезена.
ФЕДОР. О чем она? О чем сея премудрость?
ЛАРИОН.  Советы королю и наставленья в искусстве поохотиться верхом.
ФЕДОР. Еще не скоро сяду я на лошадь… и даже может быть, что никогда…
ЛАРИОН. Отложим чтенье (убирает книгу) для других историй…
ФЕДОР. Ты расскажи о Грозном, Ларион.
ЛАРИОН. Что говорить? Жалел он сына Федю. Родился лучше б он пономарем. Здоровьем слаб был средний сын Ивана.
ФЕДОР. Как я?
ЛАРИОН.  Похоже… да не пошел он в грозного отца!
ФЕДОР.  Что пишут нам послы? Какие вести?
ЛАРИОН. От шведов мир. От Польши снова склоки. Из Персии подарки привезли. Пожалуй, всё. (Подходит к столику и берет фигурки.) Коль ваша воля будет, мы можем в шахматы индийские сыграть. Точеные индийские фигуры. И слон, и пешка. А вот эта - царь!
ФЕДОР. Мне покажи. А есть ли там царица?
ЛАРИОН. Конечно, есть. Да вот стоит она. (Берет и показывает.)
ФЕДОР. Зачем мне деревянная царица?
ЛАРИОН. Отец ваш часто здесь любил играть. Сыграем мы? Прогоним вашу скуку.
ФЕДОР. Нет! Мне совсем не хочется вставать.
ЛАРИОН. Я ближе к вам подвину все фигуры. (Хочет подвинуть столик.)

Входит Языков. Несет колчан со стрелами.

ЯЗЫКОВ (Лариону). Как он?
ЛАРИОН. Скучает сильно. Впал в тоску. И даже кушать утром отказался. Одно яйцо откушал, и в отказ.

Языков подходит к Федору.

ЯЗЫКОВ. Вот стрелы! Оружейники палаты украсили их золотом для вас. Изволь потешить! Пострелять из лука. Как дед ваш метил по боярским колпакам.
ФЕДОР. Мне Ларион уж предлагал фигуры, но я тоску не чаю разогнать.
ЛАРИОН. К заутрене сходи, и полегчает.
ФЕДОР. Болят колени. Мне не отстоять.
ЯЗЫКОВ. Ваш дед, царь Михаил Романов, любил смотреть в подзорную трубу.
ФЕДОР (оживляется и привстает). А Воробьевы горы видеть можно?
ЯЗЫКОВ. Наверно, можно, добрый государь.
ФЕДОР. Тогда хочу! Трубу несите. Быстро.
ЛАРИОН. Я принесу… (Уходит.)
ЯЗЫКОВ (поправляет подушки). Не надо, государь, вставать так рано. Вам лекари приговорили спать.
ФЕДОР. Всю ночь ворочался и проклинал подушки.
ЯЗЫКОВ. Позвать гостей? Устроим нынче пир!
ФЕДОР. Нет, нет, Иван. Один я потоскую.
ЯЗЫКОВ. Возьмем лошадку, по Москве поскачем.
ФЕДОР. Ты знаешь, Ваня, не сижу в седле.
ЯЗЫКОВ. Возок возьмем. Стреляй через окошко. (Снова подает стрелы.)
ФЕДОР. Да вы уж сами, ловчие мои.
ЯЗЫКОВ. Плясать медведя для тебя заставим!
ФЕДОР. Мне мишку жалко…
ЯЗЫКОВ. Только прикажи!..
ФЕДОР. Я лучше прикажу побольше книжек снести ко мне и вслух читать, читать.
ЯЗЫКОВ. Не в книжках дело. Здесь друга причина изводит благочинного царя.
ФЕДОР. Тогда скажи мне честно, мой Языков. Как можно, чтобы ангел…  вдруг… не чистый. Она… есть свет! А дядя молвит, тьма. Она ручей! А дядя:  темный омут… Она как ветер! Дядя: ураган!
ЯЗЫКОВ. Опять, поди, Агафья ночью снилась?
ФЕДОР. Её люблю я больше этой жизни. Хоть жизнь висит на шелковом шнурке. Сказал мне Милославский непотребство, что слухи ходят в каменной Москве.
ЯЗЫКОВ. И вы ему поверили, мой царь?
ФЕДОР. Поверил и теперь болею. Поражены душа мое и тело. Ничем меня теперь не излечить.
ЯЗЫКОВ. Так это дело вовсе излечимо. Души болезнь - ведь это не чума.
ФЕДОР. Ты шутишь, Ваня?
ЯЗЫКОВ. Нет, мой государь… Меня пошлите в Воробьевы горы, и Заборовского спрошу я напрямки.
ФЕДОР.  Неужто так и спросишь дворянина?
ЯЗЫКОВ. А вдруг навет, и не было такого?
ФЕДОР. Выходит, дядя обманул меня?..
ЯЗЫКОВ.  Еще не знаю, но берусь уладить. Велите мне дознанье учинить.

Федор вскакивает на кровати.

ФЕДОР. Пари быстрее сокола, Языков. Скачи быстрее верного коня. Лети стрелой серебряной по небу.

Федор хватает стрелы, лук и стреляет. Стрела вонзается в дверь.

ФЕДОР. И в клюве принеси мою судьбу!
ЯЗЫКОВ. Меня дождитесь только, государь.

Языков уходит, вырывая из двери стрелу.

ФЕДОР. Спасибо, Ваня. Отлегло от сердца.

Входит Ларион с подзорной трубой. Федор ее хватает и бежит в окошко смотреть.


СЦЕНА ВТОРАЯ. ПОЛЯЧКА 

Палаты Заборовского. Семен Иванович ходит по комнате из конца в конец с тревогой.

ЗАБОРОВСКИЙ. Осьмой уж день, как минули смотрины, а нас в кремлевские палаты не зовут…

Входит Агафья с печальным видом.

ЗАБОРОВСКИЙ. Куда ходила?
АГАФЬЯ. На чердак. К окошку…
ЗАБОРОВСКИЙ. И что в окошке?
АГАФЬЯ. Нынче?.. Ничего!
ЗАБОРОВСКИЙ. А я ведь говорил, мечтам не верьте!
АГАФЬЯ. А что мне делать, коли я люблю?
ЗАБОРОВСКИЙ. От царской милости держаться лучше дальше.
АГАФЬЯ. Так ведь не Грозный он, а Федор Алексеевич. Царь молодой, и добрая душа.  Люблю, как солнце красное в зените!
ЗАБОРОВСКИЙ. Никак не отвязаться от него!.. Уехать! Убежать! За морем скрыться!
АГАФЬЯ. Любить его вовек не перестану, хоть увезите в дальние края!

Входит Слуга.

СЛУГА. К вам гость кремлевский…
ЗАБОРОВСКИЙ. Кто?
СЛУГА. Да тот же самый!
ЗАБОРОВСКИЙ. Ну, вот она! Пришла! Твоя беда!
АГАФЬЯ. А может, то архангел Гавриил?
ЗАБОРОВСКИЙ. Встречать архангела нам подобает порознь. Ты лучше посиди теперь за дверью. Я с гостем первым буду говорить.

Агафья уходит за дверь. Входит Языков.

ЯЗЫКОВ. Семен Иваныч!
ЗАБОРОВСКИЙ. Да, Иван Максимыч!

Кланяются.

ЯЗЫКОВ.  Пришел я с вами снова говорить.
ЗАБОРОВСКИЙ. Присесть хотите? На парчу садитесь.

Языков садится.

ЗАБОРОВСКИЙ. Хлебнуть медку, изрезать поросенка и шею вырвать длинную у гуся?
ЯЗЫКОВ.  Не в этот час... Хотел я вас спросить…
ЗАБОРОВСКИЙ (стоя). Отвечу без утайки!
ЯЗЫКОВ. Хотел спросить…
ЗАБОРОВСКИЙ. Вопросам всем слуга!
ЯЗЫКОВ. Хотел спросить…
ЗАБОРОВСКИЙ. О чем? О чем? О чем?..
ЯЗЫКОВ. А что, хозяйки нет?
ЗАБОРОВСКИЙ. Отъехала в именье.
ЯЗЫКОВ. А где племянница?
ЗАБОРОВСКИЙ. Страдает у окна.
ЯЗЫКОВ. Неделю… по Москве гуляют слухи… гуляют слухи… слухи по Москве…
ЗАБОРОВСКИЙ. И что за слухи? Долго, вишь, гуляют…
ЯЗЫКОВ. …Сестра с племянницей замечены в беспутстве… и весь ваш род – изменники Руси!
ЗАБОРОВСКИЙ. Вот так убил! И кто ж на нас клевещет?
ЯЗЫКОВ. Боярин Милославский говорит…

В комнату вбегает Агафья. Она без платка, волосы распущены. Останавливается. Кланяется Языкову.

АГАФЬЯ. Меня об этом лучше вы спросите!
ЯЗЫКОВ (встает). Мне трудно говорить…
АГАФЬЯ. Отвечу я! Царю поклон мой низкий передайте. Скажите, одному ему верна.
ЯЗЫКОВ. Я в том ни капли и не сомневался, но долг велит мне всё же уточнить… Спросить про состояние невесты…
ЗАБОРОВСКИЙ. Стыд не велит девице говорить.
АГАФЬЯ. Постойте, дядя! Я сама отвечу. Чтоб в чести женской не было сомненья, клянусь вам «потеряньем живота»!
ЯЗЫКОВ. Прости меня, что я заставил клясться. Слова твои я верно передам.
ЗАБОРОВСКИЙ. Такой ответ быка на месте свалит.
АГАФЬЯ. Девицы честь не потеряла я!
ЯЗЫКОВ. Жених настойчив, и смела невеста – несдобровать всем злым клеветникам.  Помчусь стрелой, чтоб дело дальше сдвинуть. (Уходит.)
ЗАБОРОВСКИЙ. Племянница, уж больно ты смела! Мне в бороде прибавят белый волос твои слова, что пали с языка.


СЦЕНА ТРЕТЬЯ. СВАДЬБА И ОПАЛА 

20 июля 1680 г. Красное крыльцо Кремлевского дворца. 
Постелена красная дорожка. В церквах звонят колокола. 
Навстречу друг другу в праздничных одеждах идут Федор и Агафья. Они одеты в дорогие охабни. Над ними несут венцы. За Федором идут бояре, за Агафьей царевны. Они встречаются посередине, поворачиваются и встают рядом. Звучат церковные песнопения и хвалебные голоса.

ЯЗЫКОВ. На свадьбу вирши приготовил Симеон. (Зачитывает.) «Приветство благочестивейшему, тишайшему, самодержавнейшему великому государю царю и великому князю Феодору Алексеевичу всея Великия и Малыя и Белыя России самодержцу о благословенном в святое супружество поятии благоверныя царицы и великия княгини Агафии Симеоновны».
ВСЕ (хором). Слава! Слава!
ЯЗЫКОВ. Пошли Господь совет вам да любовь. Несите мёд и золотые чарки!

Слуги подносят кубки.

ЯЗЫКОВ. За здравие царя и государя! За здравие царицы и страны мы кубки осушаем!
ВСЕ ХОРОМ. Слава! Слава!

Все пьют.

ФЕДОР. В соборе мы венчанье отстояли. Теперь я всех бояр зову на пир. Пусть за столы садятся все без места и угощенья без чинов берут. Боярин ты, окольничий, конюший - сегодня все вы пред царем равны!
АГАФЬЯ. Любимый царь, дозволь сменить мне платье. Уж больно тесно мне в таком ходить.
ФЕДОР (царевнам). Пусть все царевны в этом вам помогут. Вас будем ждать за свадебным столом.

Агафья и царевны уходят. Бояре кланяются и тоже уходят. Остаются Языков и Софья.

ФЕДОР (Языкову). Хоромы для царя и для царицы вели отстроить новые теперь. Чтоб жить по-царски и любить по-царски!
СОФЬЯ. Дворец еще? Зачем такие траты? Дворец отца достаточно велик. Лишь только выгнать вдовую царицу.
ФЕДОР. Нет! Брата с мачехой не должен я обидеть. (Языкову.) Палаты новые поставьте на Москве.

Языков с поклоном уходит.

СОФЬЯ. Мой брат любезный, все царевны рады! (Кланяется.)
ФЕДОР. Стол для боярынь я велю накрыть. Таков обычай сразу после свадьбы.

Софья уходит. Входит Милославский. У него в руке связка соболей. Он видит Федора и хочет обойти. Но Федор его замечает.

ФЕДОР. Далёко ль, дядя, ты решил пробраться?
МИЛОСЛАВСКИЙ. С поносками спешу к младой царице.
ФЕДОР. Невесту непотребно поносил. Теперь дарами кроешь свои плутни?
МИЛОСЛАВСКИЙ. Иду к царице честь скорей воздать.
ФЕДОР. Ну, хорошо. А мог бы с клеветою?..
МИЛОСЛАВСКИЙ. Прости меня, владыка! Бес попутал.
ФЕДОР. Не бес! А бесноватая родня!
МИЛОСЛАВСКИЙ. Я искуплю. (Трясет соболями.) Вот соболя! Гостинцы!
ФЕДОР. Ты, Милославский, убирайся вон! Вон из дворца! С Москвы! В свое именье!
МИЛОСЛАВСКИЙ. Я каюсь! Я твой раб ничтожный! Готов снести! Совсем не прогоняй!
ФЕДОР.  Нет, в ссылку! В глушь! За Волгу! За Тюмень! 
МИЛОСЛАВСКИЙ (падает в ноги). Кормилец, благодетель, государь!  Прости, дозволь, я кланяюсь земно!

Входит Агафья. Она переоделась в другую, более простую и удобную одежду.

АГАФЬЯ. Мой ясный муж! Что тут у вас случилось?
ФЕДОР. Вот клеветник! Срамил он честь твою!
АГАФЬЯ. Пусть встанет Милославский. Я прощаю!
ФЕДОР. Любимая! В Сибирь! Его вина!
МИЛОСЛАВСКИЙ (встает). Отдай медведям, но не прогоняй!
АГАФЬЯ. Ты, Федя, царь, но больно разъярился. А Бог велел врагам своим прощать.
ФЕДОР. Врагам? Быть может. Но не сей ехидне!
МИЛОСЛАВСКИЙ. Я ваши ноги буду целовать! (Падает и хватает край одежды.)
АГАФЬЯ. Прости его! Прошу я как царица! В наш светлый день должны мы всем прощать.
ФЕДОР. Пусть так! Боярин, убирайся! Чтоб завтра был на службе ты к шести!
МИЛОСЛАВСКИЙ (протягивает с поклоном соболя.) Прошу принять! Как символ, как смиренье.
АГАФЬЯ. Оставь, боярин, эти соболя.

Милославский отдает соболя и уползает на четвереньках назад.

ФЕДОР. Напрасно зло не хочешь наказать.
АГАФЬЯ. Агафья я. То «добрая» по грекам. Велю я шубку новую мне сшить.
ФЕДОР. Ужель могу назвать теперь без страха мою голубку милою супругой?
АГАФЬЯ. Мой ясный сокол, нам ли горевать!
ФЕДОР. Я вижу, ты для пира приоделась.
АГАФЬЯ. Охабни прочь! (Слегка развязывает на Федоре одежду.) Чтоб легче нам дышать.
ФЕДОР. Идем, родная. Гости уж заждались. Свернем мы шею жирного гуся.

Уходят.


СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ. НОВЫЕ ПОРЯДКИ 

Кремлевский дворец. Входит Софья. У нее в руках свиток, на котором нарисованы люди в разных одеждах. Она разворачивает свиток, разглядывает картинки, сворачивает. Появляется Милославский, одетый в шубу и шапку, у него в руках посох. Он пятится задом наперед, останавливается, кланяется, снова пятится. Придерживает рукой шапку, так как она при поклонах сваливается. Милославский доходит до Софьи и упирается спиной в свиток. Пугается.

СОФЬЯ. Совсем уж дядя превратился в рака. Ты в этой шубе сваришься еще.
МИЛОСЛАВСКИЙ.  Тебя и не узнать! Как царь наш Федор?
СОФЬЯ. Не ходит к немцу и не пьет лекарства. С царицей молодой всё время вместе.
МИЛОСЛАВСКИЙ.  И где они?
СОФЬЯ. Поехали дарить иконостас. В Успенский монастырь, со свитой, оба.
МИЛОСЛАВСКИЙ.  Уж больно бойкая теперь у нас царица.
СОФЬЯ. А мне она тут выкройку дала. Хочу велеть пошить по ней одежду.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Так сразу с шапкой польской закажи. И с польским паном протанцуй мазурку. Чего уж сразу? - с иноземцем лечь…
СОФЬЯ. Пока сидела на хмельном пиру, чесала руку. Мне б тоже замуж.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Коль брат решит, тогда и под венец. Но для царевен нет достойной пары.
СОФЬЯ. Да есть один. Василий. Он Голицын.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Василь Василич?  Да ему ведь сорок. На Стрешневой  боярыне женат…
СОФЬЯ. Уж больно на лицо мне приглянулся. Горазд он с иноземцем говорить.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Забудь! Всё глупость! Не для Милославских!
СОФЬЯ. Без счастья век устала коротать! Наплакалась по нашей женской доле, сама хочу усесться на престол.

Милославский оглядывается кругом.

МИЛОСЛАВСКИЙ. А может, зелье?
СОФЬЯ. Что еще за зелье?
МИЛОСЛАВСКИЙ. Невест и жен травили на Руси.
СОФЬЯ. Сейчас давно уже другие танцы…
МИЛОСЛАВСКИЙ. Про Марфу про Собакину ты вспомни. Из-под венца - и прямо на погост!
СОФЬЯ. За что ты на царицу ополчился?
МИЛОСЛАВСКИЙ. Агафья эта распустила косы и польские купила мебеля. 
СОФЬЯ. А я за брата несказанно рада.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Царь Иоанн, который звался Грозный, узрев не убранной сноху, убил сыночка, царевича Ивана, наповал. Так треснул посохом, что стены содрогнулись (бьет посохом о землю), кровь брызнула на царские врата.
СОФЬЯ. Мне в кике этой тоже тесно (поправляет головной убор). Пожалуй, тоже… завтра… я сниму.
МИЛОСЛАВСКИЙ. На стенах - бой Давида с Голиафом. (Показывает посохом на роспись стен.) На лавках - иноземное сукно. (Сбрасывает с лавки покрывало.) Сосуд греховный! Дочерь Евы! Теперь не двор, а скопище чертей! Смешалось всё! И знатный, и ярыга. От безбородых в думе кутерьма. Забросили московские кафтаны и в польских платьях стали щеголять. Языкову – боярское отличье. Сестрам царицы - знатных женихов. Грушецким - Васильковское в подарок. А Милославским нынче ничего! Что делать нам? Как род обезопасить?
СОФЬЯ. Придется ждать…
МИЛОСЛАВСКИЙ. Пождать - и ничего?
СОФЬЯ. В тени побыть неплохо и подумать. И вот еще. Пусть слухи поползут.
МИЛОСЛАВСКИЙ. О чем намек?
СОФЬЯ. Про смутные дела. Про Самозванца и Марину Мнишек.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Судачат уж про «папежскую» веру. Велел наш царь открыть латинских школ. Портреты польские на стены нам повесил. В Немецкую поехал слободу. Стрельцы-буяны по Москве уж ропщут. Зачем нам иноземцам подражать?
СОФЬЯ. У немцев много я видала штучек. Часы и компас, линза и труба… Поговорю с царевнами сегодня и прикажу мне сшить такой наряд. (Показывает картинку.) Царевнам любо – дали первых денег. Теперь мы сами можем покупать.

Софья уходит. Входит Ларион с двумя грамотами.

ЛАРИОН.  Боярин, ты куда запропастился?
МИЛОСЛАВСКИЙ. Остынет гнев, тогда и ворочусь.
ЛАРИОН. Я должен объявить тебе указ. (Разворачивает грамоту.)  «Боярин Милославский! Царь и великий князь Федор Алексеевич всея Руси слагает с тебя гнев свой, сымает с главы твоей свою царскую опалу, милует и прощает тебя во всех твоих винностях; и быть тебе, боярину Милославскому, по-прежнему в его великого государя милости, и служить тебе и напредки великому государю, и писаться твоей чести по-прежнему ж!»
МИЛОСЛАВСКИЙ. Ну, слава Богу! В сердце полегчало. А что другой? И тоже про меня?
ЛАРИОН. Да нет. Голландец Келлер отписал в Европу посланье про московские дела.
МИЛОСЛАВСКИЙ. И что он пишет? Худо или добро?
ЛАРИОН. Могу и это кратко зачитать.  «…его супругой не стала ни одна из княгинь…, а ею стала особа из не очень богатой семьи и принадлежащей скорее к польской нации, чем к русской; его величество этим хотел открыто доказать… что он непременно хочет выразить свою волю, а не следовать в этом отношении воле вельмож двора…»
МИЛОСЛАВСКИЙ. Вот даже иноземцы порицают! Надвинув брови, должен царь угрюмо взирать с престола на простой народ. 
ЛАРИОН (сворачивает грамоту). Царь Федор знатной пышности не любит. Везде он хочет видеть простоту.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Ты сам листом капустным вытирайся. Мне плата (тарелка) с золотом положена по чину, чтоб жареных отведать лебедей. (Уходит, стуча посохом.)
ЛАРИОН. Иди! Иди! Проходит твое время…


СЦЕНА ПЯТАЯ. МЕСТНИЧЕСТВО          
                                                                                                                
Палаты, где заседает Дума. Возле пустого трона стоят рынды. Входит дядя царицы Заборовский. Он садится справа от трона. После него входит Милославский.

МИЛОСЛАВСКИЙ. Как смеешь ты садиться к трону справа?
ЗАБОРОВСКИЙ. А что не так? Мы ближняя родня!
МИЛОСЛАВСКИЙ. Места здесь испокон для Милославских, Агафье вашей вовсе не чета.
ЗАБОРОВСКИЙ. Она – царица. Я и сам боярин.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Привычки шляхты с Польши привезли? Вы все вьюны, оглядчики, проныры! Меня лукавством мните обойти?
ЗАБОРОВСКИЙ. Не думали! А лишь на лавку сели.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Теперь вся лавка - нищая Литва.
ЗАБОРОВСКИЙ. Смеяться над боярами негоже.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Своим уставом держится Москва! Велю согнать! (Рындам.) Эй, рынды! Что глядите?
ЗАБОРОВСКИЙ (встает). Боярин, осади! Не запрягал!
Входит Ларион со свитками.
ЗАБОРОВСКИЙ. Пусть Ларион Иванов нас рассудит.
МИЛОСЛАВСКИЙ (Лариону). Скажи, что сесть должны по старшинству.
ЛАРИОН. Другая у меня забота. Худые вести. С самого утра.
МИЛОСЛАВСКИЙ.  Что? С турками война? Опять Чигирин?
ЛАРИОН. Царя нам тешить нечем. Мириться надо с Крымом и с султаном, Бахчисарайский заключая мир.

Ларион садится рядом с Заборовским.

МИЛОСЛАВСКИЙ. Еще один! Занял чужое место. Здесь место для бояр лишь, Ларион.
ЛАРИОН. Делами горд, поэтому уселся!
МИЛОСЛАВСКИЙ. Чего сказал? «Дедами»? Я крикну рынду, чтоб тебя прогнал.
ЛАРИОН. Кто образован, кто смышлен на деле, тот должен первым быть и во дворце!
МИЛОСЛАВСКИЙ. Кто знатен! Чьи деды сидели в думе! Кто воеводой ведал главный полк! (Стучит каждый раз посохом.)
ЛАРИОН. Ты глоткой не бери! Не на торгу! И похвальбой не пришибить меня.

Входит Языков.

ЯЗЫКОВ.  Давненько в Думе не слыхал я спора. О чем пожар?
МИЛОСЛАВСКИЙ. Кто сядет? Кто куда?
ЯЗЫКОВ. Вот лавка. Место для раздумий. (Садится рядом с Ларионом и Заборовским.)
МИЛОСЛАВСКИЙ. И ты проныра! Взял чужое место.
ЯЗЫКОВ. Кто служит в комнатах, тот ближе всех к царю. Князей Одоевских и Хитрово пример.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Они пример из княжеского рода. Иные здесь вчерашние псари…
ЯЗЫКОВ. Где ж тут псари? Когда кругом бояре.
ЛАРИОН. Царь жалует - народ так говорит.
ЯЗЫКОВ.  Боярин знатный, а царя не выше. 
МИЛОСЛАВСКИЙ. Тягаться ль сирым с царскою родней?!
ЯЗЫКОВ. Родня царицы нынче Заборовский! (Толкает его локтем.) Семен Иваныч, будешь говорить?
ЗАБОРОВСКИЙ. Обычьи ваши для меня как диво. Уж сами стойте за боярску честь. Как царь наш скажет, так оно и будет…
МИЛОСЛАВСКИЙ. «Держать в чести» и «миловать» бояр - вот главная забота государя!

Входит царь Федор.

ФЕДОР. Какое между вами лихо?
ЛАРИОН (показывает на Милославского). Не знаем как садиться, государь.  
МИЛОСЛАВСКИЙ. Сидеть мне ниже Лариона стремно.
ЯЗЫКОВ. Тут Иванов [Ларион (прим. авт.)] с Иваном [Милославский (прим. авт.)] лавку делят. Хотят ведь оба ближе сесть к царю!
МИЛОСЛАВСКИЙ (кланяется Федору). Мой государь! Я бью челом напрасно! Смотри, вот трое сели не туда!
ФЕДОР. И как нам быть?
ЯЗЫКОВ. По старшинству правее Милославский. По новым правилам - скорее Ларион.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Вели принесть нам местничества книги. В них записи и кто кому глава.  Свой суд верши, великий государь!
ФЕДОР. Я вот как поступлю… (Идет и садится на трон.) Разрядны книги… сжечь велю намедни и запрещу ругаться за места!
ЛАРИОН. Сжечь книги? Соломоново решенье!
ЯЗЫКОВ. Сжечь книги? Да давно уже пора!
МИЛОСЛАВСКИЙ. Зачем, мой государь, обычай рушить? На нем держалась Русь из века в век.
ФЕДОР. Я в войске был и видел самочинно, как дряхлый старец с лошади упал. Пусть молодые нам теперь послужат. Нужны царю искусные бойцы. Все ваши споры - тяжбы лишь за место. Державе нашей от того препон. Не спорить о заслугах предков, а воевать совместно мы должны. А про дела, про славные победы напишем больше родословных книг. Садись-ка слева, дядя Милославский.  А ты скажи мне правду, Ларион.

Милославский садится куда указано. Ларион встает.

ЛАРИОН. В Чигирине на славу воевали, и много раненых вернулось на Москву. На всех калек не хватит лазаретов. И дальше воевать уж нету сил.
ФЕДОР. Я чаю с Польшей заключить союз. Велел Нащекину составить договоры, чтоб «Вечный мир» печатями скрепить.

Встает Милославский.

МИЛОСЛАВСКИЙ. Мой государь, вся наша Дума против. Мы к Швеции склоняемся уже.
ФЕДОР. Король мне обещал в посланье дружбу и общий на османов фронт.
МИЛОСЛАВСКИЙ. У нас и ляхов разный Бог и вера!
ЯЗЫКОВ. Как будто с турками они у нас одни.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Пример берите все у патриарха. За стол не сядет мудрый с иноземцем и лекарей немецких всех прогнал.
ФЕДОР. Умом своим живи ты без оглядок.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Я свято верю в государев чин. (Кланяется.)
ФЕДОР. Не хочешь ты сломить свою гордыню?
МИЛОСЛАВСКИЙ.  Я подчиняюсь вашей царской воле!
ФЕДОР. Так вот и порешили дело миром. Ты, Ларион, готовь про то бумаги. А я пойду. Хочу я стать отцом.

Федор уходит.

ЯЗЫКОВ. С таким царем и нам помолодеть!
ЛАРИОН. Его и басурмане тоже хвалят. (Милославскому.) Иван Михалыч, договор прочтете?

Подает бумагу Милославскому, но тот не берет.

МИЛОСЛАВСКИЙ. Что толку в иноземных письменах. Они с поклоном сами шлют посольства, когда на турок вместе наступать.
ЛАРИОН. Так, значит, мир! (Дописывает.) «По указу великого государя бояре приговорили…»


СЦЕНА ШЕСТАЯ. ДУМА 

Зал заседания боярской Думы. Вдоль стен лавки. Посередине стоит царский трон. Входят бояре, рассаживаются по лавкам. С одной стороны от трона садятся Языков, Ларион и Заборовский. С другой стороны садятся Милославский и Хованский. Входят слуги и вносят второй трон, поменьше. Они ставят новый трон рядом с царским. Бояре шепчутся и переглядываются. Входит Агафья. Она беременна. Садится на второй трон, что поменьше. Бояре в недоуменье. Встает Милославский.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Где государь? Мы ждем уже довольно.
АГАФЬЯ. Мой муж устал, немного занедужил. Мы без него откроем заседанье.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Да виданное ль дело…

Языков встает и прерывает.

ЯЗЫКОВ. Наш государь сегодня нездоров. К нему с утра явился думный лекарь. Просил нас думу думать без него.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Обычай старый - собираться в Думе…
ЯЗЫКОВ. Неужто Дума перестала думать?
МИЛОСЛАВСКИЙ. Но мы…
ЯЗЫКОВ. Отлично! С этого начнем. Пусть Ларион доложит наше дело.

Милославский, недовольный, садится. Встает Ларион.

ЛАРИОН. Богдан Полибин - приказной судья. В Холопьем он сидит теперь приказе. Имея в деньгах крайнюю нужду, деревню заложил, но вовремя не отдал и рассчитаться с долгом не сумел. Тогда в приказе взял казенных денег…
МИЛОСЛАВСКИЙ (с места). Из казны украл!
ЛАРИОН. …В приказе взял казенных денег… И государь велел его сослать!
МИЛОСЛАВСКИЙ. Добро!
АГАФЬЯ. Кто дело вел о краже?
МИЛОСЛАВСКИЙ (встает). Я ведал это дело… государь… (Оговаривается.) Докладывал царю об этой краже…
АГАФЬЯ. Что знаем про Полибина Богдана?
ЯЗЫКОВ (встает). Дозвольте мне!
АГАФЬЯ. Мы слушаем тебя.
ЯЗЫКОВ. Полибина давно в приказе знаю. Он честный и правдивый муж. И коли деньги взял, то с возвращеньем.
АГАФЬЯ. Кто розыск в этом деле учинил?
МИЛОСЛАВСКИЙ (встает). Боярин Милославский!
АГАФЬЯ. Ответь, как было дело. Где дознанье?
МИЛОСЛАВСКИЙ. Не спрашивал, как было, никого. Кем деньги взяты, он и сам признался.
АГАФЬЯ. Не спрашивал и сам за всех решил?
МИЛОСЛАВСКИЙ. Всегда так было!
АГАФЬЯ. А теперь не будет! Ведь без расспросов - это наговор. Ты человека осудил, боярин. Как было дело, даже не спросил.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Я…
АГАФЬЯ. Молчи! Боярин! Ты горазд на скору руку осуждать.
ЯЗЫКОВ. Что мы решим?
АГАФЬЯ (встает). Объявим царску волю! Иван Потемкин пусть поедет в ссылку, Богдану нашу милость передаст. Пошлите деньги и в Москву его верните. Нам дорог каждый умный человек.

Бояре встают, кланяются и расходятся. Остаются Агафья и Заборовский.

ЗАБОРОВСКИЙ. Царица!.. Грозная племянница моя.
АГАФЬЯ.  Я мужу в государстве помогаю!
ЗАБОРОВСКИЙ. На нас бояре косо уже смотрят. И за глаза хулу на нас поют.
АГАФЬЯ. Ты приосанься! Мы не приживалы - дворяне столбовые на Москве. Мне помоги вернуться до палаты - поведать Феде всё про думские дела.

Заборовский уводит Агафью.


СЦЕНА СЕДЬМАЯ. АГАФЬЯ 

Покои царицы. Агафья, беременная, в белой сорочке сидит на лавке. Сенная девка расчесывает ей волосы. Агафья рассматривает портрет царя.

АГАФЬЯ. Мой Федор, Феденька! Мой ненаглядный свет! Я гребнем расчешу златые кудри, косою шелковой тебя хочу ласкать.

Входит Федор.

ФЕДОР. Любимая! Час «избавленья» близко?
АГАФЬЯ (гладит живот). Нас Богородица явится защищать… Ходил ли, Федя, ты к своим сестрицам?
ФЕДОР. Заглядывал для доброго словца.
АГАФЬЯ. Как сестры?
ФЕДОР. Вышивают гладью, чтоб колыбель царевича украсить.
АГАФЬЯ. А вдруг царевна?
ФЕДОР. Будет и царевич. Я верю, Бог мне сына подар(и)т.
АГАФЬЯ. Послала я царевнам польски шапки. Пусть носят и молятся за меня.
ФЕДОР. У русских для царевен домострой. Сидеть по теремам, плести венки и вышивать из золота узоры.
АГАФЬЯ. Из всех сестер София всех разумней.
ФЕДОР. С умом ей тяжко быть весь век одной.
АГАФЬЯ. Сыщи ты для нее за морем принца.
ФЕДОР. Как для Ирины датский Вольдемар?
АГАФЬЯ (вздыхает). Кажись, пора! Ребенок ножкой бьется.
ФЕДОР. Дай мне послушать! (Прикладывается к животу.) Топнул на царя.
АГАФЬЯ. Зови скорее, Федор, повитуху. А я прилягу на кровать сама.

Агафья ложится на кровать. Федор не уходит.

АГАФЬЯ. Покинь меня теперь на волю Божью и думай, думай, Федя, о себе.
ФЕДОР. Я буду час молиться у иконы.
АГАФЬЯ. Опять схватило. Милый мой, ступай!

Прибегают бабки. Федор уходит.


СЦЕНА ВОСЬМАЯ. МИЛОСЛАВСКИЕ 

Красное крыльцо московского дворца. По ступенькам спускаются Милославский и Софья. К ним через двор подходит князь Хованский.

МИЛОСЛАВСКИЙ. Смотри-ка, князь Хованский воротился, стрелецкого приказа голова.
ХОВАНСКИЙ. Иван Михалыч! Светлая царевна! Рад видеть вас у Красного крыльца. (Кланяется.) Что на Москве? Где ворог притаился? С литовской я приехал стороны.
СОФЬЯ. Победами прославлен ты, Хованский, с Литвой и Крымом любишь воевать.
ХОВАНСКИЙ. Я Полоцк брал и в Белгороде бился. И много саблей крови намахал.
СОФЬЯ. Послужишь нам под стягом Новгородским?
ХОВАНСКИЙ.  Для Милославских верный я слуга.
МИЛОСЛАВСКИЙ. А что в полках? Какие нынче слухи?
ХОВАНСКИЙ. Царь, говорят, женился на полячке. И веру ляхов будет принимать.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Царь болен…
ХОВАНСКИЙ. Это всем известно…
МИЛОСЛАВСКИЙ. А вдруг помрет… кого тогда на трон?
СОФЬЯ. Нарышкина? Петрушу? «Медвежонка»?
ХОВАНСКИЙ. Кого на царство - соберите Думу. Не князю же Хованскому решать.
СОФЬЯ. У нас царем приходится родиться. Чай не поляки - государя выбирать.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Полно бояр готовят нам измену и царский трон готовы расшатать.  Как думаешь?
ХОВАНСКИЙ. Слетится воронье, когда измена сядет за столами.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Изменников должны мы повязать. Как думаешь? Уже имею список.
ХОВАНСКИЙ. Так, может, в нем есть место для меня?
МИЛОСЛАВСКИЙ. Иван Андреич! Князюшка Хованский! За нас поднимешь ратных слободу?
ХОВАНСКИЙ. Стрелецкие полки Москвою сыты. Я знаю этих ветреных буянов. Они без бражки саблей не махнут.
МИЛОСЛАВСКИЙ. Так не скупись во славу Милославских! А мы откроем винны погреба.
ХОВАНСКИЙ. Стрелецким женкам привезите с(у)кна. А сотникам - поболе серебра…
МИЛОСЛАВСКИЙ. Вот разохотился наш славный Тараруй!
СОФЬЯ. И что ты, князь, замыслил за услуги?
ХОВАНСКИЙ. Куда уж выше.  Я начальник войску.

Хованский ставит ногу на ступень крыльца.

МИЛОСЛАВСКИЙ. Сафьяновый сапог не заноси!
СОФЬЯ. Тут место для своих, для Милославских…
ХОВАНСКИЙ. Всем хватит топора и пики. Ну, а кого велите порубить?
МИЛОСЛАВСКИЙ. Нарышкиных! Языкова! И Лари(о)на с ними! Всех супротивников и служек новизны.
ХОВАНСКИЙ. Всё будет им: и дыба, и застенок. Недолго им осталось храбровать...  
МИЛОСЛАВСКИЙ. Держи полки, пока наш час не пробил…
СОФЬЯ. Да и язык до дела береги.

Милославский и Софья уходят.

ХОВАНСКИЙ. Темнит всё старый лис… Без Тараруя не будет в каменной Москве царя… Царь Иоанн казнил без дела многих, но не убил измену на Руси…


СЦЕНА ДЕВЯТАЯ. МАРФА 

Палаты Языкова. Звонят за упокой колокола. Входит Языков с черной повязкой на рукаве.

ЯЗЫКОВ. Как краток миг от счастья до печали. Убитый горем, слег наш государь. На радость всем двадцатого июля царевича царица родила. В три дня сгорела в родовой горячке. За матерью последовал Илья. А Федор, потеряв жену и сына, от горя лютого совсем уж занемог. И кости ломит, с зуба кровь сочится, и сыпь по телу страшная ползет. Хоть лекари от трона не отходят, лишь бы царя всем нам не потерять.

Входит Марфа, у нее в руке вышивка.

МАРФА. За мной послали вы, Иван Максимыч?
ЯЗЫКОВ. Послал! Марфуша, посиди со мной.

Языков и Марфа садятся на лавку на краю сцены.

ЯЗЫКОВ. Не виделись мы с похорон царицы. Скажи мне, Марфа, чем ты занята?
МАРФА. Я гладью шила. Сами посмотрите. За вечер сделала. И это всё сама.
ЯЗЫКОВ.  С узором пояс?
МАРФА.  Сидя у божницы, я вышивала, чтобы вам лишь угодить.
ЯЗЫКОВ. Оставь труды. Зови сенную девку. Тебя пора на дело украшать.
МАРФА.  Меня хотите вы отдать в чужие люди?
ЯЗЫКОВ. В такие люди сам себя б отдал. Царю тебя показывать поеду.
МАРФА.  Царю? За что? То милость или грех?
ЯЗЫКОВ. Конечно, милость. Раз я так велю…
МАРФА. Я сирота! Другим я не богата.
ЯЗЫКОВ. И сироте послал Бог красоту.
МАРФА. А вдруг меня там кто-нибудь обидит?
ЯЗЫКОВ. Твой воспитатель будет начеку.
МАРФА. А вдруг царю я вовсе не понравлюсь?
ЯЗЫКОВ. Тебя увидит и захочет жить. Когда не помогают все лекарства, испробуем девичью красоту. Надень-ка, Марфа, лучшие одежды, и мы с тобой поедем во дворец.
МАРФА. Да разве ж я сойду там за Агафью? Она была красивей в тыщу раз.
ЯЗЫКОВ. Ты, Марфа, красотой ее не хуже. К нам улицы (много народу) проходят поглазеть.
МАРФА. А что надеть?
ЯЗЫКОВ. Две шубы соболиных. Тебе придутся впору, вижу я.
МАРФА. Царицы шубы? Разве ж я посмею?
ЯЗЫКОВ. Среди невест ты значилась второй.
МАРФА. Вторая? Я последней быть хотела.
ЯЗЫКОВ. Напомню я про Грозного Ивана. Собакину он Марфу полюбил. Но Марфу извели бояре ядом, и царь женился сразу на другой. Колтовская невеста, звали Анна. На смотре она значилась второй.
МАРФА. Мне страшно! И меня они отравят?
ЯЗЫКОВ. Коль будешь шапки польские носить. Агафьи нет, а шапки все прижились. Царевны Феодосья, Катерина в них ходят по кремлевским теремам.

Марфа встает и уходит, но задерживается.

МАРФА. А как царевич? Как его назвали?
ЯЗЫКОВ. Ильей! Ильей ребенка нарекли.
МАРФА. Ильей? А почему не Михаилом? 
ЯЗЫКОВ.  В честь Милославских. Прадеда его.
МАРФА. Сильней, выходит, род их, Милославских. Романовых они перемогли.
ЯЗЫКОВ. Романовы жениться не способны. Лишь Федор отстоял свою любовь.
МАРФА. Наверно, скоро стану я вдовой…  А может, уж и мне готовят яды…
ЯЗЫКОВ. Пусть время лечит. Ласковой и кроткой должна ты появиться во дворце.

Марфа уходит.

ЯЗЫКОВ. Без Федора воспрянет Милославский. Москву наполнят черною враждой. Луч солнца лишь сверкнул над государством, чтоб озарить бессилие царей.


СЦЕНА ДЕСЯТАЯ. КРАСНОЕ КРЫЛЬЦО 

Красное крыльцо Кремлевского дворца. Внизу стоит возок, на котором маленький гроб. Входят два стрельца. Накрывают гроб красным покрывалом. Встают по бокам крыльца. Наверху появляется Языков. Он несет на руках Федора. С ними Ларион и царевна Софья.

ФЕДОР. Поставь, Иван! Я сам теперь спущуся…

Языков ставит Федора на ступеньки. Федор идет с трудом. Ларион его поддерживает.

ЛАРИОН. Ступенька, государь! Еще! Другая! Я крепко за руки смогу вас поддержать.
ФЕДОР. Спасибо, добрый. Ноги как примерзли, и сделать шаг без боли не могу. (С трудом делает шаг.) 
ЯЗЫКОВ. Проститься выйдем. Гробик подкатили. Царевича в последний путь везти.
ФЕДОР. Я рук не чую, сердце болью щемит, головушка как колокол звенит. (С трудом делает шаг.)  Недужен я. С рождения недужен. Теперь за всех я царствую… один. Отец мой умер, сильно простудившись. Шестнадцати мне не было годков. Пять лет прошло, а уж идут за мною… И панихиду мне не отстоять…
СОФЬЯ. Крепись, брат мой. И все мы тут с тобою.
ФЕДОР. За что мне Бог послал такие муки?
ЛАРИОН. На Бога и Иов ведь не взроптал.
СОФЬЯ. Дай вытру, братец, пот платком шелковым. (Достает платок и вытирает пот.) И сестринской рукою обниму.
ФЕДОР (Софье). Коль я умру, закончи мое дело и «Вечный мир» ты с Польшей подпиши.
СОФЬЯ. За муки Бог тебя еще излечит. Ты грозно сядешь на московский трон.
ФЕДОР. Не сяду. (Лариону.) Расскажи преданье.
ЯЗЫКОВ. Не стоит это делать, государь.
ФЕДОР. Пусть Софья знает, кем был проклят род наш.
СОФЬЯ.  Что за преданье? Говори же, думный дьяк!
ЛАРИОН. Четырнадцать годков в Пустоозерске сидит в вонючей яме Аввакум. Он грамоты царям всем посылает и карами небесными грозит.
ФЕДОР. Он снова передал свое проклятье?
СОФЬЯ.  И что он пишет?
ЛАРИОН.  …предрекает смерть…
СОФЬЯ. В острог! На воду! В черное железо!
ФЕДОР. Кто будет старой веры всё держаться, скажи, к тем царь… придет…
СОФЬЯ. С топором и плахой! Раскольщиков мы будем истреблять.
ЛАРИОН. Велите сжечь вы Аввакума в срубе?!
ФЕДОР. По вере поступайте, как должны. (Делает шаг.) Два шага вниз! (Чуть не падает.) …Опять свело колени.
ЯЗЫКОВ. Я к немцам за лекарствами пошлю.
СОФЬЯ. Поганый немец знает толк в лекарствах?
ФЕДОР. Ты иноземцев, Софья, не ругай. (Лариону.) Снесите к гробу. Сам я не спущуся…
ЯЗЫКОВ. Стрельцы, ко мне! Царя вы подхватите!

Ларион делает знак. Стрельцы переносят Федора со ступенек к возку.

ФЕДОР (поправляет покрывало). Прощай, Ильюша! И прощай, Агафья! Я скоро к вам приду на небеса. Не вымолил себе еще покоя. Но видит Бог, страдает как душа. (Лариону.) На белом саркофаге напишите: «Грушецкая Агафия. Царица. А житие её было восемнадцать лет». (Гробу.) Прощай, душа покинет скоро тело, и мы на небе вместе посидим.

Стрельцы увозят возок с гробом. Федор с трудом поднимается по ступеням. Вдруг слышен шум. Бьет барабан, и раздается детский смех. Федор оборачивается.

ФЕДОР. Что там за шум? Илларион, проведай…
ЛАРИОН (приглядывается). Мальчишки бедокурят во дворе… Ваш братец с ними, Петр Алексеич…
ФЕДОР. Петруша?.. Дай-то Бог ему здоровья…
ЛАРИОН. Пора уже… Уходим… Во дворец…
ЯЗЫКОВ. Как лекарь скажет, утром схлынут боли…
ФЕДОР. Не мне взойдет уж новая заря…

Ларион, Федор и Софья скрываются во дворце. Через двор стрелец тянет за вожжи красную лошадку на колесиках. На лошадке сидит тряпичная кукла в одежде стрельца.


КОНЕЦ

P.S. Марфа Апраксина была царицей всего лишь 71 день. Царь Федор Алексеевич скончался 27 апреля 1682 года. После смерти царя 15 мая начался Стрелецкий бунт, в ходе которого были убиты Иван Языков и Ларион Иванов. Партия Милославских торжествовала.  В 1686 году царевна Софья заключила «Вечный мир» с Речью Посполитой. Он положил конец двухсотлетнему военному конфликту между Польским и Московским государствами.

Нижний Новгород. 26 сентября 2016 г.







_________________________________________

Об авторе:  ЛОГВАНОВ АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ 

Родился в 1982 г. в г. Горький. Директор рекламного агентства, брендмейкер. Закончил ННГУ им. Лобачевского, исторический факультет. Победитель и финалист конкурсов: «Фестиваль Будущее театра 2020», «Слово и действие 2019», «Действующие Лица 2019», «ASYL 2019», «Выбор зрителя 2018», «Исходное событие – 21 век», «Евразия–2018», «ЛитоДрама» и других. Пьеса «Полячка» – финалист (шорт-лист) фестиваля Леонида Филатова 2017.скачать dle 12.1