Колонка Михаила Квадратова(
все статьи)
(О книге: Александр Зайцев. Убежище Бельвью: Повести и рассказы. М.: Водолей, 2020.) Я часто терял себя: я не был чем-то раз навсегда определенным; я изменялся, становясь то больше, то меньше; и, может быть, такая неверность своего собственного призрака, не позволявшая мне разделиться однажды и навек и стать двумя различными существами, позволяла мне в реальной моей жизни быть более разнообразным, нежели это казалось возможным. Гайто Газданов. «Вечер у Клэр»В книге три повести и десять рассказов. Издатели не любят малую прозу; надежнее выпустить роман – лучше покупают. С другой стороны, все в этом мире крошится, неумолимо стремится к микроскопическим формам. Пользователю контента удобнее прочитать подпись под рисунком; в такой ситуации и рассказ – крупная форма.
Согласно малому энциклопедическому словарю Брокгауза и Ефрона роман «отличается от повести объемом, сложностью содержания и более широким захватом описываемых явлений». С момента выхода словаря отличий, конечно, выявили намного больше. Теоретически, если постараться, роман можно разложить на сюжетные линии и записать его в виде рассказов. Возможно сделать и обратное, но реже. Из рассказов и повестей, входящих в сборник «Убежище Бельвью», наверняка получится хороший роман. Конечно, главные герои рассказов имеют разные имена, но это не главное. Личность человека не всегда целостна, бывает, расщепляется, а субличности могут называть себя по-разному.
Обобщенный главный герой книги «Убежище Бельвью» – человек среднего возраста, который очнулся и начал замечать, что вокруг что-то происходит.
Мартовским утром 2001 года я проснулся, проделал всё, что обычно проделывают утром, и отправился по важному делу <...> / <...> В течение трех часов я занимался важными делами, а после отправился домой.А ведь кроме важных дел существует и еще что-то. Все эти годы с человеком происходило и неважное; выясняется, что именно это его спасало.
Заключительный рассказ сборника, «Картина, написанная в среднем возрасте», похоже, является ключевым. Прозрение обычно приходит в середине жизни, хотя не всегда и не у всех.
Разочарование в своем положении, понимание ненужности себя. Десятки попыток любви – ни одной принятой. Поломавшиеся дружбы. Монотонная работа, раньше казавшаяся удачным компромиссом, а к сорока почти задушившая своей пастью. Невозможность кому-то серьезно помочь, что-то серьезно изменить. Ипотека на сто световых лет. Мельтешение. Поток мусорной информации и таких же делишек – отупляющих, съедающих, не дающих никому ничего. Ключи можно найти и в других коротких текстах. Все рассказы и повести – комнаты одной постройки – условного романа.
Середину жизни можно рассматривать как трещину, отделяющую одну часть жизненного пути от части другой. Человек наталкивается на широкую зияющую трещину в асфальте, по которому он только что брел; нужно удержаться и не сорваться вниз.
В жизни тяжело остаться целым. И в сборнике сквозным мотивом проходит тема двойника в разных его формах, есть двойничество внешнее, есть внутреннее. Истории о двойниках и близкие сюжеты об оборотнях занимают достаточно много места в литературе. Те же Джекил и Хайд. От древних внешних форм к внедрению в подсознательную область и дроблению индивидуального сознания.
Из медицинских источников известно: когда личность индивидуума расщепляется на субличности, эти субличности не могут проявляться одновременно. Они сами по себе. Днем человек один, ночью другой, утром просыпается первый и неожиданно узнает из газет и протоколов о жизнедеятельности соседа по телесной оболочке.
Другой полюс внешнего двойничества – создание клонов, генетических двойников, редактирование генома – дело недалекого будущего. При помощи клонирования человека можно освободить от груза генетических заболеваний, а можно залезть клону в голову, чтобы думал только о полезном.
Иногда природа шутит, и один гражданин рождается вылитой копией другого. А стилисты и пластические хирурги доводят похожесть до совершенства. Этот вариант известен с древних времен. В повести «Синий ладан» такой случай описан. Главного героя отодвигают на второй план, его функции выполняет двойник; похоже, обычной вербовкой поставленную задачу решить нельзя. Двойник опытен в оперативной деятельности; задача, важная государственная задача, двойнику ясна. Ему вообще все ясно. В отличие от рефлексирующего главного героя.
Вот и жена не может определить, муж это или двойник. Конечно, с плотью можно сделать все, что угодно, выдать одно за другое и не подкопаешься. Но кроме всего прочего – жена человек цельный, целеустремленный, может, ей просто удобно ничего не замечать. Да и вообще, в этой жизни не очень понятно, кто чей двойник. Может ты сам – двойник? А своей ли ты жизнью живешь? Все двоится. Например, главный герой одновременно находится в детстве и в старости:
Я, коротко стриженный, с малозаметной сединой в светлых волосах, с детским почти неморщинистым лицом, в футболке, джинсовых шортах и кроссовках, осмотревшись, сдвинулся с места и стал частью толпы.Человек всегда между рождением и смертью. Вот вам и классическая структура романа. По определению из википедии роман – «развернутое повествование о жизни и развитии личности главного героя в кризисный, нестандартный период его жизни». Детство и старость по разные стороны разлома – трещины, пролегающей в середине жизни. Ты опасаешься будущего и спасаешься воспоминаниями о прошлом. Но это только в середине жизни тебя охватывает паника. После восьмидесяти становится ясно, что все было не зря.
Вот Эсфирь, после восьмидесяти пяти переселяющаяся в свои миры, каждый день под зонтиком и в шлеме обходящая дом: «
Милый Саша! Я очень люблю жизнь…»Вот восьмидесятилетняя бабка Люда, у которой умер сын и пропал муж: «
Она самый неунывающий человек, которого я знаю, – причем неунывающий не театрально, без надрыва».Вот главный герой рассказа «Несколько пасмурных дней», недавно женившийся, присматривается к пожилой паре и размышляет о своей жизни в будущем.
А еще – человек слаб, устройство его хрупко. И наши близкие уходят в дальние миры, кто-то застревает в мирах промежуточных.
В условном романе есть и побочные истории, как еще отобразишь жизнь в многообразии. Логичных рассуждений, иллюстрированных дидактическим примерами, явно для этого не хватит. Вот, вроде бы совершенно о ненужном: существуют диссиденты, непримиримые к мироустройству, бунтари по свойству характера, не следующие предписаниям и инструкциям. Вот сюжет про смертельную схватку за остатки еды между случайно выжившими после апокалипсиса на небольшом арктическом острове. Вообще, необитаемый остров – вечная мечта человека, по крайней мере, в детстве. Ну, или хочется попасть на остров необитаемый, но необитаемый не совсем, чтобы там жили только близкие и были еда и интернет.
Остров – идеальный мир. Точнее, так: идеальный мир одного человека должен быть похож на небольшой остров, который можно обозреть с высокого холма. Полуторакилометровый участок суши в океане – это метафора нормы. Ты наблюдатель. Куда направлен твой взгляд, на этот якобы существующий мир или внутрь себя? Взгляд двоится. Бывает, куда-то вглядываются писатели, у них, похоже, есть на это время. Писательский взгляд чаще всего направлен внутрь. Но им еще нужно следить и за окружающими, чтобы запомнить человеческие нравы и привычки, посмешить или разжалобить читателя.
В сборнике «Убежище Бельвью» главный условный герой – неявный писатель. Конечно, такой профессией не прокормишься, и основная деятельность у него другая.
Двойник в погонах цитирует любимые стихи главного героя, заучил их, так было надо. Странные бесполезные люди эти писатели, но как-то же с ними надо находить контакт. «
Неудивительно, что его никто не читает».
Тут новый Саша начал бросать мне в спину мое любимое стихотворение, которое ему пришлось выучить: – Это только синий ладан, Это только сон во сне… Гаденыш. А еще. Двойник ли герой написанного писателю своему? Наверное, на каком-то этапе это так. Чаще всего на начальном, когда много чего можно вспомнить и использовать в текстах. И еще в конце жизни, когда уже не страшно выложить припрятанное в тайных уголках памяти.
Здесь как раз время отметить достоинства сборника. Плотное письмо. Отличный слог и непростое устройство текста. Наверное, можно вспоминать Гайто Газданова.
И герой рассказов любит прекрасного Газданова. Но только зачем в одном из рассказов мучить красивую девушку вопросами, знает ли она Газданова. Ну, не знает. Может и не нужно. Может хороших писателей забывают как раз для того, чтобы не исчезла связующая нить между временами, где-то тянулась, не на виду, в тайных местах, а то набросятся, вытопчут газон, и нитку убогую, выцветшую, но крепкую, зацепят сапогом. И все. А ведь без некоторых писателей – конец человечеству. Наверное.
А еще может быть писателю есть смысл писать только то, что знаешь. За чужое ведь наказывают.
Есть такой популярный вопрос: «За что мне всё это?» Вопрос, разумеется, глупый. Ведь Господь тут ни при чем, не надо Его приплетать. А всё же. Если бы я вдруг резко отупел и спросил: «За что?» Каким мог бы быть ответ? А вот каким: «Не надо жить не своей жизнью».скачать dle 12.1
