Андрей Щетников. К АНАЛИЗУ МИФОПОЭТИЧЕСКОЙ СОСТАВЛЯЮЩЕЙ «РОМАНСА ОБ ИСПАНСКОЙ ЖАНДАРМЕРИИ» ФЕДЕРИКО ГАРСИА ЛОРКИ

 
Введение
           
Мысль о том, что содержание Романса об испанской жандармерии каким-то образом связано с евангельской легендой об избиении младенцев, высказывалась некоторыми исследователями творчества Федерико Гарсиа Лорки и ранее, но никем доселе не была развита. Продумыванию этой мысли посвящена настоящая статья.


Исходные факты
           
Романс об испанской жандармерии Федерико Гарсиа Лорки входит в книгу Цыганское романсеро, написанную в середине 1920-х и опубликованную в 1928 году в Мадриде. В марте 1926 года Лорка пишет в письме Хорхе Гильену: «Сейчас много работаю. Заканчиваю Цыганское романсеро. Новые темы и старые наваждения. Жандармерия разъезжает по всей Андалусии» [Лорка 1975, с. 480].
Этот романс завершает линию противопоставления цыган и жандармов, развёрнутую в нескольких предыдущих романсах книги (Сомнамбулический романс, Схватка, Задержание Антоньито эль Камборьо на севильской дороге, Смерть Антоньито эль Камборьо). Это исключительно яркое стихотворение, в котором сталкиваются между собой стихия низового народного праздника и жестокая государственная машина насилия и уничтожения.
Краткое содержание романса таково. По ночной дороге во мраке движется конная колонна жандармов. Этой мрачной картине противопоставляется «звонкий цыганский город» Херес-де-ла-Фронтера, в котором идёт празднование Рождества. Жандармы въезжают в город и устраивают там резню, зверски убивая женщин и детей. Резня заканчивается с рассветом, жандармы уезжают.


Вопросы и недоумения

Несмотря на всю художественную яркость и сильнейшее впечатление, у задумавшегося читателя Романс об испанской жандармерии может вызвать сильное непонимание и недоумение. Описывает ли Лорка некоторое историческое событие, случалась ли подобная резня в реальном Хересе-де-ла-Фронтера? Вроде бы, нет. Если так, то зачем тогда он очерняет жандармерию, приписывая ей какие-то неслыханные злодеяния?
Испанская жандармерия, или, точнее сказать, гражданская гвардия (guardia civil) — это система военизированных формирований, созданная в середине XIX века для вооружённого патрулирования сельских районов. Жандармы, в отличие от городских полицейских, живут в казармах, и они всегда выезжают на патрулирование парами. В предыдущих романсах Цыганского романсеро жандармы осуществляют правосудие — по большей части запоздалое, после того как цыганские разборки на ножах уже закончились. Поножовщики-цыгане в романсах Лорки элегантны и остроумны, жандармы — тупы от природы; об этом повествует также Сцена с подполковником жандармерии, которую Лорка написал в 1926 году. Но именно в силу своей тупости жандармы никогда не действуют по своей собственной инициативе, но всегда выполняют приказы вышестоящего начальства. А в Романсе об испанской жандармерии всё выглядит так, будто они въехали в город и устроили там ничем не мотивированное побоище. Но тогда возникает вопрос: зачем они это сделали и кто повелел им устроить эту резню? — ведь они определённо действовали по чьему-то приказу, хотя тот, кто отдал им этот приказ, ни разу не назван по имени, и мотивы его приказа тоже остались нераскрытыми.
Ещё один момент, который вызывает удивление и который следует объяснить: почему в городе во время этого побоища нет мужчин, а есть только женщины и дети? Сказочные кузницы, в которых идёт работа, марка бренди, которое цыгане собираются пить на праздник — названы, а вот сами мужчины, которых Лорка в предыдущих романсах гордо называл los gitanos legítimos, куда-то исчезли и даже не пытаются защитить своих близких и чад от насилия — спрашивается, почему?


Праздник Рождества

События Романса об испанской жандармерии происходят ночью во время праздника Рождества. Но точнее будет говорить не об одной только рождественской ночи, но обо всех рождественских праздниках, начиная с Рождества 25 декабря и ночи перед ним, и завершая праздником Богоявления 6 января, который в католических странах связывается прежде всего с приездом волхвов, принёсших подарки младенцу Иисусу. В рождественские дни в Испании празднуется также День убиенных младенцев 28 декабря (Día de los Santos Inocentes); а непосредственно перед праздником Богоявления на городских улицах проходит карнавальное шествие, известное как Приезд волхвов (Cabalgata de Reyes Magos).
В связи с праздником Рождества Лорка упоминает в романсе Деву Марию и святого Иосифа (la Virgen y San Jose, именно так их обычно называют в рождественских песнях — вильянсико), восточных царей (tres sultanes de Persia), ворота Вифлеема (portal de Belén, в этой форме они упоминаются в традиционном зачине вильянсико). Интересно также, что младенец Иисус, лежащий в яслях, в романсе не упомянут ни разу — он как бы скрыт от наших глаз, его видели только те, кому его положено видеть.
Л. С. Осповат, анализируя Романс об испанской жандармерии, пишет так: «Действующие лица евангельского предания — Иосиф, Мария, три восточных царя — появляются в цыганском городе рождественской ночью... может быть, перед нами просто статуи, которые несут участники ежегодного карнавального шествия...» [Осповат 1973, с. 197]. Схожий анализ мы встречаем и у И. А. Тетерян: «Библейские образы в стихах Лорки предстают не в каноническом, а в сказочно-бытовом облике, преображённые народной фантазией. В Романсе об испанской жандармерии обнаруживается исходный пункт этого преображения — карнавал, праздничная процессия ряженых, в которой дева Мария идёт с кастаньетами в руках, в сверкающем платье из шоколадной фольги, в ожерелье из миндалин вместо жемчужин... Такую процессию можно увидеть на пасху в Севилье: перед толпой несут изваяние божьей матери, одетое в сверкающее, расшитое блёстками платье» [Тетерян 1973, с. 371].
Здесь я хочу сделать несколько замечаний, которые окажутся существенными для дальнейшего. Во-первых, традиционное карнавальное шествие происходит не рождественской ночью, а днём перед праздником Богоявления. И конечно, если Лорка описывает некое шествие, то пасхальным оно быть не может, поскольку в нём участвует также св. Иосиф; стало быть, вся история Романса приурочена всё-таки к рождественским праздникам. Во-вторых, фигуры Иосифа и Девы Марии, как их описывает Лорка — это не статуи, вырезанные из дерева, но небольшие куклы домашнего кукольного театра. Давайте посмотрим ближе на Деву Марию:

La Virgen viene vestida
con traje de alcaldesa,
de papel de chocolate
con los collares de almendras.

Дева Мария одета в платье из шоколадной обёртки, украшенное бусами из миндаля. Конечно же, это не описание большой фигуры, которую несут в праздничной процессии — это небольшая самодельная кукла для домашнего театра, подобного знакомому нам славянскому вертепу, сделанная из подручных материалов, и украшенная тем, что было под руками. Посмотрите также на Иосифа, как он «поводит руками под шёлковой накидкой»:

San José mueve los brazos
bajo una capa de seda.

Это типичное кукольное движение, руки широко разведены и закреплены в этом положении. Дело в том, что куклы рождественского представления — это не марионетки на нитках, но куклы на палочках, по-испански они называются títeros.


Вифлеемское искусство

Праздник Рождества, как его описывает Лорка в Романсе об испанской жандармерии, даётся в нескольких разных планах и масштабах, проникающих друг в друга в единой многомерной системе художественного зрения.
Во-первых, это домашний праздник, для которого строится небольшой игрушечный «вертеп» — пещера или какое другое укрытие, в котором родился Иисус. Похоже, что такое укрытие может быть сделано в том числе и из пряников; отсюда возникают las torres de canela, «башни из корицы» (впрочем, Torre de Canela — это также оборонительная башня на Коричном острове вблизи от устья реки Гвадианы, отделяющей Испанию от Португалии). К домашнему празднику относится и упоминание вишнёвого компота (las guindas en conserva), вишенки из которого послужат не только вкусным десертом, но и украшением пряничных построек.
Однако главным «уровнем и местом действия» Романса оказывается всё-таки не домашнее празднование в семье, но праздник в городе, у которого есть два имени. Его первое имя, названное в Романсе — это Херес-де-ла-Фронтера. Однако это название города может быть заменено другим, поскольку праздник пришёл на улицы всех городов Андалусии. Но у этого города есть ещё одно имя — и это евангельский Вифлеем, который в Романсе об испанской жандармерии существует именно как город отнюдь не только в воображении поэта. Дело в том, что в Испании чрезвычайно развито связанное с праздником Рождества «вифлеемское художество» (arte belenísimo), когда на большой площадке строится настоящий изукрашенный город с навесом и яслями в центре сцены, со звездой, младенцем Иисусом, Девой Марией и Иосифом, ангелом, пастухами и восточными царями. И этот игрушечный Вифлеем оказывается частью настоящего города с уличным шествием «волшебных царей».


Избиение невинных младенцев

Теперь вспомним всю рождественскую историю, как она разыгрывается в народном театре, следуя Евангелию от Матфея и не только. Ангел возвещает рождение Христа; пастухи приходят ему поклониться. На небе появляется чудесная Звезда, восточные цари видят её и собираются в путь. На своём пути в Вифлеем они проходят через Иерусалим, от них о рождении Царя иудейского узнаёт царь Ирод. Цари приносят Иисусу золото, ладан и мирру; ангел уводит их другим путём. Святое семейство бежит в Египет. Ирод посылает в Вифлеем войско с поведением вырезать всех младенцев. Рахиль плачет о своём невинно убиенном сыне. От Ирода отворачиваются все его слуги; смерть побеждает Ирода и утаскивает его в преисподнюю.
И когда мы теперь мы посмотрим на Романс об испанской жандармерии в свете этой евангельской и сказочной истории, нам откроется ключ к вопросам, заданным в начале этой статьи. Самый главный ответ состоит в том, что жандармы, въезжающие в сказочный город — это уже не жандармы, но само войско царя Ирода! Приказ об избиении младенцев отдан, и жандармы едут, чтобы его исполнить. Когда войско Ирода вступает в кукольный, игрушечный Вифлеем, поэт одевает его в плащи и головные уборы жандармов. Говоря о вооружении этих солдат, он употребляет удивительное выражение «смутная астрономия неясных пистолетов»:

Una vaga astronomia
de pistoles inconcretos.

Откуда оно возникает? Здесь можно указать две связи. Во-первых, когда жандармы откроют огонь, их пистолеты и винтовки начнут стрелять не прицельно, но беспорядочной пальбой. И следы их пуль будут как звёзды. Во-вторых, есть ещё одна, рождественская звезда, которую ищут слуги Ирода. И их пистолеты сами становятся телескопами, которые шарят по небу и кого-то ищут [Werle 1966, p. 53]. Тем более что в рождественском представлении часто появляется звездочёт царя Ирода, который обнаруживает чудесную звезду в свой телескоп (каков анахронизм!) и сообщает о ней царю.
Теперь, когда войско въехало в сказочный Вифлеем, в действие вступают законы магического соответствия: раз восточные цари проезжают в день перед праздником Богоявления кавалькадой по улицам настоящего города, то и воины царя Ирода, становясь Гражданской гвардией, едут своей кавалькадой по этим же улицам, и Вифлеем становится «звонким цыганским городом». Поэтому избиение вифлеемских младенцев в евангельской истории и в театре становится резней в «цыганском городе» Хересе-де-ла-Фронтера. Однако эта бойня продолжает осуществляться по театральным законам: в городе в момент бойни находятся только женщины и маленькие дети, мужчин здесь нет и не может быть именно потому, что их нет в вифлеемской сцене. Зато здесь есть Святой Иосиф и Дева Мария: хотя они в качестве родителей младенца Иисуса бежали в Египет, но в качестве покровителей города они остались среди своих «детей». Дева Мария врачует детей «звёздной слюной»:

La Virgen cura a los niños
con salivilla de estrella,

и эта «звёздная слюна» есть не что иное, как свет Рождественской звезды. Иосиф, весь израненный, бинтует раненую куклу:

San José, lleno de heridas,
amortaja a una doncella.

Должно сказать, что Л. С. Осповат, как и некоторые другие исследователи, подметил эту связь бойни с избиением младенцев: «В мельканье мучительных сцен цыганского погрома возникает еще одна аллюзия — избиение младенцев» [Осповат 1973, с. 202]. Но следующий шаг всё-таки не был сделан: во въехавших в город гвардейцах многие видели некую аналогию воинов царя Ирода, но самих воинов царя Ирода в них никто не увидел.
Думается, что на восприятие Романса об испанской жандармерии наложило свой колоссальный отпечаток убийство Гарсиа Лорки в 1936 году, в первые дни Гражданской войны в Испании. Гражданская гвардия из романса была отождествлена с фалангистами. И романс стал восприниматься в первую очередь как крик ужаса, как Расстрел третьего мая Гойи, как Генрика Пикассо. То, что вся картина представляет собой рождественское представление, было в общем-то понятно; а вот о том, что в костюмы жандармов в Романсе одето само войско Ирода, уже никто не мог подумать: все искали более злободневных толкований.
В заключение я хочу сделать следующий вывод: вся конструкция Романса об испанской жандармерии работает как сложная театральная машина (ср. общую установку на театральность Романсеро, обсуждаемую в статье Poeta 2003), так что рождественское представление, разыгрываемое на сцене кукольного театра, соединённое с театрализованным шествием по улицам города, становится единым театральным пространством, вбирающим в себя евангельскую историю и сегодняшний социальный мир с его противоречиями, и соединяющее их друг с другом до такой степени, где всё становится всем, и описанное в Евангелии от Матфея избиение младенцев переносится в сегодняшнюю жизнь по законам и театра, и самой этой жизни.


Благодарности

Эта статья возникла как неожиданный результат переписки с Керимом Волковыским, и я благодарен ему за то, что он меня в эту переписку вовлёк и буквально вынудил заняться тщательным анализом всех романсов Цыганского романсеро и даже более того. Некоторые аналогии «забывания изначального мотива стихотворения» в истории русской поэзии мы обсудили с Игорем Лощиловым, и хотя результаты этого обсуждения в статью не вошли, но они составляют её «ауру», с чем связана ещё одна моя благодарность; правильное название статьи тоже было найдено в этом обсуждении. Кукольный театр, которым занимается Наталья Ершова, и за жизнью которого я постоянно наблюдаю, тоже сыграл не последнюю роль в понимании того, как работает театральная основа Цыганского романсеро, о которой следует размышлять и дальше.


Библиография

Гарсиа Лорка Ф. Избранные произведения. В 2 т. Сост. и прим. Л. Осповата. М.: Худ. лит., 1975.
Осповат Л. С. “Трагическая гармония Федерико Гарсия Лорки”. Вопросы литературы, 1973, № 7, c. 184–204.
Тетерян И. А. Испытание историей: очерки испанской литературы XX века. М.: Наука, 1973.
Яницкий Л. С. “Мифологическая архаика в поэзии Ф. Г. Лорки”. Вестник ТГПУ, Серия “Гуманитарные науки (филология)”, 2006, Вып. 8(59), c. 85–88.
García Lorca F. Obras completas. 3 tomos. Ed. Arturo del Hoyo. Madrid: Aguilar, 1986.
Fantin M. S. “Romancero Gitano y cubismo, o el intento de leer al margen de lo nacional”. V Congreso Internacional de Letras, 2012, pp. 1132–1143.
Newton C. “Mitificación y lenguaje poético: El Romancero gitano de García Lorca”. Revista Hispánica Moderna, 48, 1995, pp. 114–126.
Poeta S. “Aproximación a la teatralidad del Romancero gitano de Federico García Lorca”. La Literatura en la Literatura. Actas del XIV Simposio de la Sociedad Española de Literatura General y Comparada. 2003, pp. 427–434.
Ramsden H. Lorca’s romancero gitano: eighteen commentaries. Manchester UP, 1988.
Rodríguez A. “García Lorca, los gitanos y la guardia civil”. Hispanófila, 64, 1978, pp. 61–69.
Werle P. A. Temas velados del Romancero Gitano de Federico Garcia Lorca. Chicago: Loyola Univ., 1966скачать dle 12.1