(О книге: Мишель Уэльбек. Покорность. – М., АСТ: Corpus, 2015. Перевод с французского Марии Зониной)
Рецензию на любую книгу Мишеля Уэльбека можно начинать словами: «Роман вызвал скандал во Франции». С некоторыми вариациями. К примеру, разговору о новом романе Уэльбека «Покорность» неизменно сопутствует информация о том, что в день выхода книги случился теракт в редакции «Шарли Эбдо». А вот в случае с «Платформой», вышедшей в далеком 2001-м, добавлялось: «Писателя чуть было не посадили за исламофобию и разжигание межнациональной розни». Дела давно минувших дней, конечно. Все уже о том и позабыли, но связь этих книг на самом деле довольно прочна: спустя более чем десятилетие знаменитый француз вернулся к теме Ислама. Вернулся уже не для того, чтобы кричать об угрозе или призывать к борьбе, а для того, чтобы в последний раз предупредить, а может, и констатировать поражение.
В лучших своих романах Уэльбек выступал в роли провидца, заглядывал в будущее в поисках ответов на те вопросы, которые задавала сама жизнь. О том, что привычный для европейца миропорядок должен измениться, он заявил еще в «Элементарных частицах» и «Возможности острова». Цивилизация поражена метастазами одиночества и материалистического гедонизма, вечные ценности христианства рухнули, людьми управляет жажда удовольствия и страх смерти, более не контролируемый религией. В этих же романах Уэльбек предположил, каким может быть переход от архаичной европейской цивилизации к новому обществу удовлетворения. Казалось бы, помешать этому переходу уже не сможет ничто. Мир, лишенный традиционных христианских ценностей, не становится лучше, наука под лозунгами освобождения двигает цивилизацию к небывалому рабству.
В 2001-м году сложно было поверить, что Ислам может выступить в роли тех самых «духовных скреп», утраченных европейцами. Тогда для Уэльбека религия Магомета была символом зла и большой крови. Но оказалось, что как раз Ислам может помешать европейскому человеку медленно, чувственно и с удовольствием вымирать или переходить на новый биологический уровень. В романе «Платформа» белые люди гибнут в туристическом сексуальном раю от рук террористов-исламистов. В 2015-м в романе «Покорность» Уэльбек почти обходится без крови и взрывов. Европейская экспансия на Восток в поисках удовольствий закончена. Теперь Восток идет к нам. И вовсе не для того, чтобы убивать.
Типичный для Уэльбека, да и, пожалуй, для всей западной прозы, герой (интеллектуал-одиночка) преподает литературу в Сорбонне, исследует творчество Гюисманса и спит со своими студентками (как без этого?). Правда, на момент развития действия (недалекое будущее
– 2022 год) ему, по большому счету, уже ни до чего нет дела: жизнь обеспечена, о Гюисмансе уже все сказано, секс все меньше доставляет удовольствие. Единственное, что вырывает его из состояния дремотности, это политическая интрига. Впервые за всю историю во Франции к власти может прийти происламский кандидат. За политическими дебатами Франсуа следит с большим интересом, но это скорее интерес азартного болельщика, устроившегося с хорошей выпивкой и едой перед телевизором в ожидании драматичной развязки, нежели переживание гражданина за судьбу Родины. Уэльбек в очередной раз подчеркивает, что пассионарность не свойственна современному европейцу: как только начинает пахнуть жареным, Франсуа смывается из Парижа, и возвращается уже после того, как дело сделано. Но оказывается, что возвращается он уже в совсем другую Францию.
Жизнь медленно, но верно меняется в сторону идеального представления умеренных исламистов о светском обществе. Сорбонне, спонсируемой арабами, уже не нужен филолог, всю свою жизнь посвятивший католику Гюисмансу, но все проходит тихо и без репрессий: Франсуа отправляется на пенсию, которая обеспечит его до конца дней. Казалось бы, живи да радуйся, но именно в это время Франсуа начинают посещать мысли о самоубийстве. Такова природа обеспеченного современного белого человека, оказавшегося в одиночестве на закате лет и не отягощенного религиозной моралью.
И вот здесь, пожалуй, пора вспомнить о Гюисмансе. Уэльбек поручает своему персонажу исследовать творчество знаменитого декадента, на склоне лет ставшего ортодоксальным католиком, отнюдь не случайно. Период упадка на рубеже 19-20 веков закончился мировой войной и возвратом, пусть и недолгим, к традиционным христианским ценностям. Сам Гюисманс прошел путь от отчаянного натуралиста и эстета, книга которого (речь идет о романе «Наоборот») могла отравить самого Дориана Грея, до оккультиста и христианского мыслителя. Внутренне Франсуа понимает, что подобный путь
– единственный, позволяющий сохранить старушку-Европу в привычном для нас виде. И он даже предпринимает попытку последовать за Гюисмансом: Франсуа отправляется в тот же монастырь, в котором подвизался знаменитый писатель. Но оказывается, что сознание современного европейца отравлено почище, чем у Дориана Грея
– Франсуа просто не способен на духовное перерождение: пресыщение эстетическим и плотскими удовольствиями не оставляют в душе места для веры.
Как ни странно, но все то, что уничтожено европейским проектом, вполне может вернуть Ислам. И даже больше. Вместо одной эмансипированной сварливой жены
– несколько послушных красавиц. Как мне кажется, полигамия
– один из главных факторов «покорности» Франсуа, хотя в целом проблема шире. Ислам просто может обеспечить нормальное функционирование общества, при котором люди перестанут быть «посторонними» (а ведь, так или иначе, многие герои Уэльбека очень похожи на персонажей Камю) и перестанут вымирать.
«Обращает» в Ислам Франсуа новый ректор университета Редигер. История его «воцерковления» не менее интересна, а диалог двух этих персонажей за хорошей выпивкой и роскошным обедом в ректорском доме можно с уверенностью назвать идейным центром романа. Как хороший миссионер, Редигер не забывает поведать о собственном опыте. Его жизнь перевернулась, когда он узнал о закрытии бара в брюссельском «Метрополе». Потрясающее место, вершина стиля ар-нуво, более недоступно для посетителей. Казалось бы, заурядный для буржуазного общества факт: бары открываются и закрываются, жизнь течет своим чередом. Но не для Редигера, который делает парадоксальный вывод: «Та Европа, что находилась на вершине цивилизации, убила себя всего за несколько десятилетий... движения анархистов и нигилистов везде призывали к насилию и начисто отвергали нравственный закон». Все это закончилось «непростительным безумием»
– Первой мировой. «Если Франция и Германия, самые продвинутые и цивилизованные нации в мире, могли ввязаться в эту немыслимую мясорубку, значит, Европа умерла», – резюмирует Редигер.
Конечно, с ректором можно было бы поспорить, попытаться доказать, что жизнь возможна и после Освенцима, но Франсуа не сильно и пытается: новая цивилизация предлагает новые блага, от которых грех отказываться. «Покорность» – книга не о силе Ислама, а о нашей собственной слабости. Мы воспринимаем новый декаданс как историческую закономерность, ведь еще из учебников истории знаем, что после расцвета и стагнации наступает упадок. Так гибли великие империи, такова, возможно, участь объединенной на прахе христианства Европы.
По большому счету, особенной ненависти к Исламу в этой книге нет. Есть невероятная усталость художника и общества в целом, есть попытка описать один из сценариев развития (или гибели?) Европы. И сценарий этот, пожалуй, не самый худший. Хотя кому-то более по нраву будет очищающая кровь война, вроде Первой мировой, но этот вариант совсем утопичен. Жизнь современного европейца слишком дорого стоит, чтобы жертвовать ей в бессмысленной мясорубке. И поэтому европейцу стоит забыть о привычном свободомыслии и проявить побольше модной толерантности к новым хозяевам жизни. Покориться, другими словами. Хотя сам Уэльбек, пожалуй, предпочел бы иной сценарий.
скачать dle 12.1
