ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Обзор литературных мероприятий от 17.11.14

Обзор литературных мероприятий от 17.11.14


Наталия Черных

в е д у щ а я    к о л о н к и


Поэт, автор нескольких книг стихов и эссеистики. Первая публикация (стихи) – «Русская мысль», Париж, сентябрь 1993 г. С того времени – проза, поэзия, эссеистика: «Вавилон», «Кольцо А», «Новый Мир», «Знамя», «Волга», «НЛО» и мн. др. Стихи переведены на английский. 2001 г – Первая Премия Филаретовского Конкурса Поэзии.

Мне нравится позиция «сам-дурак», это бойцовая рыбка в мрачноватом сосуде с гуппи. Это глэм-рок. Антишоу! Геенна, которой не выносит комбинаторика. Но я воспринимаю иррациональное только там, где рациональное уже наскучило. Глэм - крайне нестойкое соединение в музыкальной культуре.

Мне всегда не хватало глэма в современной поэзии. Не хватало блеска и красивой бесцеремонности, потому что некрасивой бесцеремонности очень много, и не только в текстах. Я жду сморщенных в уксусной улыбке масок, блестящих мочалок на голове и синей губной помады. Я жду очарования зла. А мне пишут про бетон и тяжелую жизнь интеллигентных трудящихся. Те, кому крашеная мочалка на голове не помешала бы, и кто трудящимся не был. Но смысл в том, что именно после тяжелого дня на фабрике и нужна мочалка на голове. Ибо великое и прекрасное неубиваемо трудом, который сколько бы ни был велик, может предложить только эстетику абсурда. Я не хочу концепта, который греет душу. Я хочу великой фольги и мощного звука. Я люблю «Молот и наковальню» в исполнении Алекса Харви. Впрочем, в современной поэзии есть все, иначе не писала бы о ней, и о глэм-роке тоже, в одних наручниках.

Но не мне одной взбрело в голову вместо шаманских заклинаний печатной машины послушать Адама с Муравьями, Артура Брауна, того же Алекса Харви или самого Марка Болана. Неспроста впереди каравана ищущих замаячила фигура доктора Лемюэля Гулливера.

В пьесе Г. Горина, превратившейся в фильм Марка Захарова «Дом, который построил Свифт», Преподобный Декан собора, он же Свифт, он же – Олег Янковский, проникается сочувствием к неглупому молодому дураку (чисто глэмовое сочетание!) Гулливеру, он же – Александр Абдулов. Но смотрит на него так, как будто хочет сказать: надоел ты мне, братец; видеть тебя не могу. Мне очень понятно состояние, которое передает этот взгляд.

И тут появились дети. Мне кажется, что неслучайно этот московский литературный ноябрь, начавшийся под знаком Русского Гулливера, по факту, календарно, начался с всероссийского фестиваля детской книги.

1 ноября в Российской Государственной Детской библиотеке прошел Всероссийский фестиваль детской книги. Вот что говорит анонс фестиваля: «Идея Фестиваля уникальна: такого ещё не было в нашей стране. Фестиваль объединит всех, кто причастен к детской книге: писателей, издателей, художников, редакторов, книготорговцев, библиотекарей, преподавателей, критиков и журналистов. В масштабную программу фестиваля войдут мастер-классы по созданию книги и иллюстраций к ней, круглые столы, книжные и электронные презентации, творческие мастерские для начинающих писателей и художников, книжно-иллюстративные выставки и многое другое. Всего на фестивале пройдет около 70 мероприятий, участвуют более 60 писателей, около 50 издательств, несколько десятков художников и специалистов в области детской книги». Может быть, это главное событие литературной осени.  

Далее, как говорят продвинутые музыканты, в канон фестивалю детской книги, вступила Ночь искусств, намеченная, как полагаю, намеренно, где-то в районе Хэллоуина, кельтского Самайна и отечественной Дмитровской Родительской Субботы. А именно, со 2 на 3 ноября. Мероприятий было много, и они были хороши, и это тоже были поиски великой фольги радости в пепельном мире.

3 ноября снова открыла двери Вечерняя Лианозовская школа для сообщения Малого Лианозовского Текста, была заявлена Ночь Новых Поэтик в Зверевском ЦСИ, на которую пришел почти весь молодой литературный бомонд, и состоялась «Импровизация тени и звука» с неподвижными танцами, устроенная Кириллом Широковым, ценимым за свободное обращение с музыкальными инструментами, а также - за амбициозность, и антаресом женской части молодого литсообщества - Ксенией Чарыевой. Рассыпаться светящимся в ультрафиолете бисером было просто необходимо. Надевая перчатки ввиду музыкального ящика и соединяясь эльфийским духом с Брайаном Ино, могу провещать, что по сравнению с моей молодостью инструментов для реализации амбиций стало намного больше, больше стало возможностей для маневра. Так что уйти со сцены незамеченным нельзя, если только это не эпатаж. Уйти незамеченным, при том не ожидая после своего ухода поисков - высший пилотаж антишоу. Впрочем, я не люблю пифизма, и на это надо обратить особенное внимание.

5 ноября «Дача на Покровке» приветствовала нового гостя и друга Русского Гулливера Изяслава Винтермана. Была представлена его книга «Точка с божьей коровки». Культурная Инициатива провела еще один вечер из цикла «Пункт назначения». Как сказал Данил Файзов, пункт назначения – это и поэзия, и Москва, и Иерусалим. Это любой момент остановки фатального кружения бытия. Именно с этого вечера «Русский Гулливер» и вступил в свои права в данном месяце. Во время неформального общения возникло несколько довольно нетипичных бесед. Например, о хорошем редакторе, с подачи героя вечера, Славы Винтермана. Мне сразу припомнились рассказы одного  знакомого о женщинах-редакторах прежних лет. Она спрашивает: вы совсем меня забыли? Его великолепно отделанный роман лежит у ней в столе, в папке телесного цвета. Но что-то не срасталось. Не то кондиционер не работал, не то фольги недостаточно.

5 ноября в «Театре doc» в Трехпрудном прошло действо Андрея Коровина и Александра Дельфинова «Рифма есть? А если найду?». Полагаю, вполне яркое было мероприятие. Продолжение поисков соединения современной поэзии и театра. Андрею Коровину артистизма не занимать, и, полагаю, он смог проявить его вполне.

8 ноября в «Lady Jane» состоялась презентация книги екатеринбургской поэтессы Елены Баянгуловой «Слова как органические соединения», изданной Русским Гулливером. Книга небольшая и очень стройная, металлически-кружевная. Судя по фото с мероприятия, атмосфера, наоборот, была теплой, как с пледом у камина. Название для современной поэзии очень типичное и одновременно отстраненное. Эти два качества мне всегда нравились в творчестве поэтессы.

8 ноября в «Lady Jane», но часом позже, состоялся вечер жюри премии «Русский Гулливер». Вот это была совершенно глэмовая выходка, но поскольку меня там не было, вполне оценить ее не могу. Стихи читали не лауреаты, нет. Стихи читали члены жюри! Юрий Казарин, Екатерина Перченкова, Екатерина Симонова, Давид Паташинский. Поэты очень разные, не пересекающиеся. Но что-то в ускоренном ритме действий немного настораживало. Все ждали именно вручения премии, даже если судить только по фото. На эту премию надо было решиться. И не тем, кто отправлял свои стихи. А именно Гулливерам. Ведь нынешний год был премиями богат, и шума вокруг них было много. У Гулливеров речь шла именно о новом звуке.

Доктор Гулливер Свифта повидал довольно много. Существ, чей рост был меньше его мизинца. Великанов, которым он сам был – с палец. Говорящих мудрых лошадей. Летающий остров, непредставимый вполне, как любая антиутопия, и как любая антиутопия, сияющий фольгой радости и воображения. Краски и размеры привычного городка смущали путешественника. Но Месяцу с командой было весьма комфортно в Москве начала ноября. Или я ошибаюсь?

И, наконец, 9 ноября состоялось награждение лауреатов премии Русского Гулливера. В гостинице «Академическая». Здесь я увидела, уже на входе, Пьеро с лицом Жана-Луи Барро, в кителе из фольги, задорную Коломбину с телом спортсменки, и все это было довольно весело. Глэм намечался, он почти ожил. Так ребенок, не умея угрожать, в качестве самого страшного аргумента показывает потрепанного арлекина в тафтяном трико: «А у меня вот что есть!». Номинаций в премии три, они необычны: поэтическая рукопись, книга и специальная номинация. В первой стала лауреатом Александра Цибуля, петербургский автор, чьи стихи сообщество заметило сравнительно недавно. В номинации «книга» победила концептуальная на новый лад Ольга Дернова с «Человецем», вышедшим в уральской «Евдокии». Специальную премию получил известный по будням и праздникам ленинградской неофициальной культуры Пётр Чейгин. Его фирменное питерское чтение звучало прекрасным дополнением простуженной трубе Вячеслава Гайворонского. Гулливерам надо отдать должное: все три лауреата достойны самой высокой похвалы. Можно сделать глэмовый ход и сказать: похвалы литературного сообщества, и это будет точно, но я все же воздержусь. Мне не хватает настоящего глэма.

10 ноября в «Китайском летчике Джао Да» состоялось одно из ключевых для продвинутой читающей Москвы мероприятий начала ноября: презентация вышедшей в издательстве НЛО книги Андрея Левкина «Из Чикаго». Обреченное на аншлаг мероприятие. «Третья модернизация»! «Родник»! Прекрасная тенденциозность «Фотографии внутренностей кофейной чашки» (ВИА Сергей Тимофеев)! Какое ушло время. Впрочем, я уверена, что «Кассибер» слушается и до сих пор, хотя это не глэм. Ностальгия хороша в ограниченных дозах, а про дозы рижане понимают немного больше москвичей. Все сказанное напрямую относится и к книге Левкина. Это немного (порой весьма косо) фланирующая эссеистика с хорошей долей экзотического географизма и резким привкусом самодостаточности. «Ой, а потом я сообразила, что тут же все говорят Шшщикаго, а я-то...» Шшщикаго надо запомнить.

11 ноября в Музее Серебряного Века состоялась презентация книги Аркадия Штыпеля «Ибо небо», вышедшей в ОГИ. ОГИ в лице Амелина несомненно присутствовало. Есть мнение, что плохой фильм может прозвучать благодаря игре одного актера. Полагаю, к мероприятию это не особенно относится, но Штыпель, где бы ни появлялся, вносит удивительное и порой «наводящее ужас» движение. А книга воистину хороша. Особенно в представлении автора, который, конечно, сделал впечатление более тусклым, рассказав о загадках ее композиции, но больше добавил в звучании стихов. «Ибо небо» показывает Аркадия Штыпеля - как он есть. Вроде бы не претендуя на высоты и глубины (хотя образ океана и метели – в каждом третьем стихотворении), Штыпель использует все отведенное ему пространство поэтического дара так умело, что не остается ни одного не освоенного уголка. Каждое стихотворение звучит на сто пятьдесят процентов, хоть на бумаге, хоть в чтении. И конечно, стихи, которые слушатель слышит, и которые читатель увидит в книге – разные. Даже если это одно стихотворение.

…Если вы видели Артура Брауна с газовой горелкой на голове, вы поймете, о чем я.

15 ноября в Поэтических Нью-Васюках – Сергей Гандлевский с мастер-классом. Классику новейших дней вручена подкова на счастье. Что до меня, то мне нравятся манипулятивные, сбивающие с толку - комментарии Сергея Марковича в фб. И, говорят, чай был с пирожками.

14, 15 и 16 ноября. Финальным аккордом первой половины литературного ноября были чтения «Они ушли – они остались». Третий сезон, бессменные Борис Кутенков и Ирина Медведева показывают звездную карту потерянных поэтов. Перформанс, который назвала бы «поэты как осколки», предварял день чтений, итого – три перформанса. Актеры Максимилиан Потёмкин и Светлана Андрийчук  читали стихи. Стихами рисовали картину неба ушедших поэтов, находили свитки, разложенные по многочисленным тайникам на сцене. Этот изматывающий перформанс (бьют, бьют, и все по одному месту) прекрасно выражал счастливую печаль, присущую чтениям. Первый день местом проведения стала Государственная б-ка для молодежи, во второй день – Лермонтовская б-ка, в третий – ИЖЛТ. Из докладов первого дня хочется отметить рассказ Даны Курской о Нике Турбиной, объемный не столько по времени и количеству информации, сколько по количеству витальной силы, в нем содержавшейся. Второй день, 15-е, – собрание всех звезд. Борис Стучебрюков и Александр Джикия об Андрее Туркине, Ольга Ермолаева о Борисе Рыжем. Вспомнили Анну Горенко, Александра Бардодыма. 16-е число принесло воспоминания о Владе Клене, Константине Григорьеве, Алексее Колчеве и Марине Георгадзе. В плотном утомленном облаке то и дело возникали рыбы из фольги, и снова уходили. Рыбы – они такие… непредсказуемые.

Когда представление заканчивается, уходит свет. Начинается плотная, шуршащая и шелестящая жизнь на сквозняках. Очень неудобная жизнь, потому что это жизнь вслепую. Для меня блеск, глэм, звучание глэм-рока – нечто вроде фонарей сразу после заката. Свет не уходит совсем, он изменяет направление. И тогда становятся просто необходимы эти фонари, в которых, вдобавок, еще и люди живут.
скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
2 049
Опубликовано 17 ноя 2014

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ