|
Сергей Оробий
в е д у щ и й к о л о н к и
Критик, литературовед. Кандидат филологических наук, доцент Благовещенского государственного педагогического университета. Автор ряда монографий. Печатался в журналах «Знамя», «Октябрь», «Homo Legens», «Новое литературное обозрение» и многих других. |
Русский жестокий рассказ: антология / Сост. В.Сорокин. – М.: АСТ: Corpus, 2014.
Долгое время в разговоре о русских классиках было принято избегать некоторых провокационных вопросов типа денег, секса или жестокости – русские писатели, мол, на то и русские, чтобы учить своих читателей духовности и добру. И вот, пожалуйста: 32 произведения русских и советских авторов, от лермонтовского «Фаталиста» и чеховского «Спать хочется» до елизаровского «Сифилиса» и сенчинской «Очистки». Последним в списке – сам составитель с рассказом «Моноклон», и недоброжелатели уже шутят, что Сорокин организовал себе неплохую компанию. А разве не имеет права? Эта антология – своеобразная перезагрузка давних «Русских цветов зла», но если в 1997-м ерофеевский замысел смотрелся подчеркнуто вызывающе, то в 2014-м такая генеалогия – от Гоголя к Чехову, а от Чехова к Сорокину – возмутит лишь самого убежденного ретрограда.
Денис Драгунский. Отнимать и подглядывать. – М.: АСТ, 2014 (Редакция Елены Шубиной)*
Подзаголовок – «Все, что вы не хотели знать о литературе», однако не стоит беспокоиться: Д. В. Драгунский в отличие от В.Г.Сорокина не склонен к откровенному эпатажу. Он сдержан и ироничен, но от этого его суждения об отношениях искусства с действительностью только выигрывают. А отношения эти сложны и разнообразны: сам автор всю жизнь вынужден оправдываться, что не вываливал в детстве кашу из окна. Но и помимо истории о пресловутом «Дениске» здесь есть что почитать: три десятка точных и остроумных эссе. Например, о несуществующем иркутском музее Пушкина-Амурского. Или о том, что гайдаровские Чук и Гек вполне могли быть негритятами. Или о том, почему главный рассказ Чехова – «Соседи». Драгунский, впрочем, слишком корректен для того, чтобы соблазнять читателя выхваченными из воздуха яркими парадоксами – скорее он мастер расставлять акценты: «Даже Достоевский при всем трагизме его творчества был, повторяю, вполне благополучным господином. <…> Бог и дьявол сражались в сердце великого писателя. Сам же он долго и придирчиво заваривал чай; Анна Григорьевна вспоминает, как тщательно он добивался оптимального сочетания горячести и крепости. По полчаса возился у самовара с кипятком и заваркой».
Андрей Гришаев. Канонерский остров. – М.: Воймега, 2014.
Формально – стихи разных лет (2006-2013), фактически – лирический дневник весьма необычных поэтических наблюдений. Слово «наблюдения» следует понимать в буквальном смысле: «Канонерский остров» – книга, насыщенная разнообразнейшими предметами и реалиями, тут много «прогулок» и «пейзажей», но при этом Гришаев сканирует окружающее пространство особым поэтическим взглядом:
В виду имея лес кирпичный,
Я по лесу гуляю своему,
По дендропарку. Там и леший бродит,
Литературно оттиск четверни
В полузамерзшей грязи оставляя…
Пушкинский леший хоть и опознаваем, но служит обманкой: поэтическая манера Гришаева лежит, в сущности, вне традиционных правил версификации. Самые сильные стихи здесь те, в которых строка ломается и ритм мерцает: откройте, к примеру, «Зимой», или «Ты», или «О, печаль…» – процент завораживающих стихотворений в этой книге очень высок.
Евгений Гришковец. Одновременно: жизнь. – М.: Эксмо, 2014.
Про повествовательную манеру Гришковца уже сочиняют анекдоты, а зря: в своей удивительной способности говорить о простых вещах простыми словами он не одинок: вспомним и прозу Дмитрия Данилова, и «айфонные» рассказы Дениса Драгунского (Гришковец в новой книге, однако, сильно уступает последнему в иронии; кроме того, если Даргунский работает с «историями», то Гришковец – с «лирическими отступлениями»). Такова словесность в эпоху социальных сетей. Есть традиция сравнивать литературу с зеркалом, которое либо искривляет действительность, либо отражает её во всей непосредственности. Домысливая это сравнение, поэтику Гришковца можно назвать прозой в стиле Google Glass. Их, правда, ещё нет в широкой продаже, но уже есть смартфон, без которого человек на улицу не выйдет – ну а «Одновременно: жизнь» и есть интернет-дневник, только на бумаге. И может быть завтра, когда вся наша жизнь с утра до вечера будет автоматически фиксироваться чипами, зашитыми прямо в головной мозг, так будут писать вообще все?
* Читайте в этом номере «Лиterraтуры» также «Избранные записи 2014 года» Дениса Драгунского и развёрнутую рецензию Сергея Баталова на книгу Андрея Гришаева. – Прим. ред.
скачать dle 12.1
