Как я и обещала в прошлой колонке, на этот раз мы поговорим о статье Ильи Калинина «Петропоэтика. Нефтетекст в постсоветской России» (книга «Русская литература после 1991» под редакцией Марка Липовецкого и Евгения Добренко, издательство Кембриджского университета, 2015).
Говоря о нефтетексте, Илья Калинин имеет в виду уже сложившийся обширный корпус художественных текстов, объединённых следующим мотивом: нефть как движущая сила истории. Такие тексты создали особого рода поэтику – «петропоэтику», в которой разрабатывается тема взаимосвязи нефти и исторической памяти и национальной идентичности, а нефть также служит источником нового поэтического языка. Нефть представляет собой универсальную временную субстанцию, оказывающую влияние на всех, кто соприкасается с нею, подобно философскому камню. Трансформативная сила нефти играет большую роль в текстах таких авторов, как Иличевский, Парщиков, Сорокин, Пелевин, Остальский, Юдевич, Снегирёв, Быков, Хазин, Голованов и другие.
Калинин связывает возникновение петропоэтики и повышенного внимания к теме ресурсов с консервативным поворотом в России периода 2000-х годов. По его мнению, политтехнологии этого периода в России обращаются к историческому прошлому страны как к ресурсу для извлечения символического капитала. Историческая логика, стоящая за таким процессом, достаточно прямолинейна: она проистекает из ключевой роли нефти для экономики страны позднесоветского и особенно постсоветского периода, когда нефтедобывающая промышленность легла в основу национальной идеи.
Литература реагирует на острые вопросы повестки дня своеобразным «переводом» феномена ресурсов на язык критической рефлексии о современной России. Илья Калинин подробно разбирает три текста: роман «Ампир V» Виктора Пелевина, «Перс» Александра Иличевского и поэму «Нефть» Алексея Парщикова, и рассуждает о том, каким образом тема природных ресурсов у этих авторов открывает новые измерения и смыслы.
Характерная черта всего корпуса текстов Пелевина – постоянное использование приёма «семантического замещения», который позволяет писателю совершать иносказательные высказывания о современной политике в духе Бодрийяра и Жижека, а также – дематериализовать сам этот мир на страницах своих книг. По мнению Калинина, эту стилистическую тенденцию нужно рассматривать именно как попытку ответа на сложившийся тип сырьевой экономики, доминирующий в политике страны.
Тексты Алексея Парщикова и Александра Иличевского во многом пересекаются и демонстрируют общий интерес к теме ресурсов. Александр Иличевский написал вступительное эссе, которое сопровождало первую публикацию поэмы Парщикова, а тот, в свою очередь, активно участвовал в дискуссии вокруг романа Иличевского «Перс».
Для Иличевского тема нефти неразрывно связана с темой памяти и забвения. Нефть в романе «Перс» – это особое состояние времени и сведения воедино разных эпох и исторических пластов. Как считает Калинин, нефть является концентрацией двух типов энергии: кинетической энергии истории и истории памяти и забвения. Для Парщикова же нефть – это первичная материя, которая избегает конечной формы, осуществляет коммуникацию между скрытыми недрами Земли и человечеством; метафора, которая позволяет пространству сна слиться с реальностью. Также, в случае Парщикова, можно говорить о понимании нефти и связанного с нефтяной промышленностью технологического развития в терминах Хайдеггера, который различал два вида функционирования технологии. В одном случае технологии могут выступать наравне с искусством и наукой и служить цели познания истины. Но технологии могут также выступать исключительно как инструмент эксплуатации природных ресурсов – и текст Парщикова ищет возможности снова объединить эти две роли, вернуть нефти онтологическую значимость.
Нефть выступает одной из центральных фигур того символического языка, в котором проявляет себя советское бессознательное, невысказанное – то, что спрятано в недрах земли и глубинах памяти и является богатейшим ресурсом «для артикуляции утопических перспектив, восстановления исторической целостности и открытия метафизического источника».
