Обзор литературной периодики от 1.01.16

Предлагаю начать обзор с интервью, на которые были богаты последние недели. Газета «Известия» (18 дек.) вышла с лозунгом «Политкорректность – это новая цензура нашего времени», под которым подписалась Ольга Славникова, охотно рассказавшая Евгении Коробковой о состоянии премии «Дебют» и своих творческих замыслах. Про новый стиль в литературе молодых: «Но совершенно точно новый стиль не будет базовым реализмом с изображением жизни в форме самой жизни. Произойдет взаимное проникновение реальности и человеческого сознания. Мифология, воображение, воспоминания, предрассудки – все, что у человека в голове, уравняется в правах с тем, что вокруг него. Поток жизни и поток сознания сольются. По крайней мере, когда я нахожу такое в литературе, то очень радуюсь». По поводу нового романа и не только: «Суть политкорректности в том, что мы, дабы никого не обидеть, обязаны врать. Не называть вещи своими именами. На уровне речи политкорректность – это новая цензура. На практике это, на мой взгляд, искажение замысла Бога о человеке. Да, все люди равны – просто по факту, что они люди. Но не все мы одинаковы, вот в чем суть. Идея «альтернативной одаренности» поражает в правах одаренность подлинную».

«Московский комсомолец» (18 дек.) встретился с лауреатом «Русского Букера» за 2015 год Александром Снегиревым. Из интервью можно узнать настоящее имя писателя – Алексей Владимирович Кондрашев, его семейный статус, читательские предпочтения, творческую биографию – от «Дебюта» до «Русского Букера», а также чему научило писателя общение с мигрантами из Средней Азии. О романе «Вера» и работе писателя: «Работа писателя так же парадоксальна: путь моей героини выбрал не я, хоть я и автор книги. Когда пишешь, герои и сама история захватывают власть – только успевай записывать. Насчет трагизма Вериной судьбы скажу, что, только пройдя через ад, мы становимся людьми. Так мир устроен, когда мы сыты и довольны, наши души покрываются жиром. По себе знаю. Никому не пожелаю оказаться в трудной ситуации, но это часто идет на пользу душе».

Lenta.ru (14 дек.) и интервью с обладателем «Ясной Поляны» и «Большой книги» Гузелью Яхиной. Немного национального колорита: «До трех лет я говорила только по-татарски. Это мой родной язык. А уже позже, когда меня отдали в детский сад, в школу, начала говорить по-русски. Сейчас говорю по-татарски уже несколько хуже, чем раньше, но я выросла двуязычной. При этом у одних бабушки с дедушкой я говорила на деревенском татарском, а у других – на городском татарском. Разница не очень велика, но она есть». Много рассказывается о семье и опыте выживания в советское время: «Во второй части книги для меня была важна отсылка к тому таежному поселку, где в детстве жила моя бабушка. Ее выслали вместе с раскулаченными родителями на Ангару, когда ей было семь лет. Это был 1930 год. И она провела 16 лет в поселке, который назывался Пит-Городок. Поселок находился неподалеку от Аяхтинского золоторудного месторождения, там был комбинат. Поселок обслуживал этот комбинат». Об отсылках к «Поднятой целине»: «Да, один из моих героев Денисов отсылает к Давыдову из «Поднятой целины». Я намеренно наделила его похожей внешностью и теми же словечками. Мне было интересно, как герой Шолохова будет себя вести в декорациях татарской деревни. Я хотела сделать таких отсылок еще больше, но потом поняла, что они утяжеляют текст». Из интервью также можно узнать, что премиальный роман «Зулейха открывает глаза» изначально писался как сценарий для полного метра 180 мин. И напоследок творческие замыслы: «Я писала с детства, с восьми лет, серьезно готовилась поступать во ВГИК, знала наизусть учебник монтажа и раскадровки «Ивана Грозного» Эйзенштейна. Писать для меня — это серьезно. У меня есть две истории, две идеи, которые я хотела бы превратить в романы. Надеюсь, все получится».

На портале Syg.ma (19 дек.) беседа Яна Выговского с Дмитрием Даниловым. Писатель предлагает взглянуть на мир «голыми глазами»: «Это очень интересно, когда начинаешь смотреть такими глазами, видишь какой-то совершенно другой мир, гораздо более неожиданный, нежели тот, в котором мы существуем. Эти смыслы подразумевают, что мы смотрим на дом — там живут люди, а на самом деле это совершенно не факт, что это дом, это что-то такое непонятное. Когда отрываешь от объектов их привычные смыслы, начинается интенсивное восприятие, ты начинаешь мир воспринимать, потому что именно налипшие смыслы делают окружающий мир очень банальным и из-за этого мы его не замечаем, просто потому что у нас в голове есть эти смыслы. Мне в литературе, в первую очередь, в прозе, конечно, интересно посмотреть на мир такими вот разутыми глазами». Дм. Данилов следует даже не за обэриутами, близкими ему в части манифеста, а за Леонидом Добычиным с его «позитивистским» художественным опытом и – в теоретических построениях – Кастанедой. Идея покончить с художественной литературой тоже не нова: «Мне кажется, надо покончить с тем, что мы считаем художественной литературой, изживать в себе художественную литературу. О чем говорил Хармс, когда писал микротекст «Четыре иллюстрации того, как новая идея огорошивает человека, к ней не подготовленного». Позиция «писатель» должна быть изжита». О нечуждости акционизму: «Я могу сказать о том, что давно пытался каким-то образом приблизиться к миру акционизма и нащупал такую форму, которая тесно связана с московским городским транспортом. Собственно, первая такая акция, она называлась «От конечной до конечной», я провел ее один, зрителей там не предусматривалось, это было в ноябре 2014 года, и акция заключалась в том, что в течение двенадцати часов, соответственно с десяти утра до десяти вечера, надо было ездить исключительно на автобусах, выходить на конечной остановке и садиться в первый же пришедший автобус и ехать до следующей конечной. Мне было интересно посмотреть, какой будет траектория движения, удастся ли мне выйти из пространства одного района, или же это будет кружение на месте и вообще понаблюдать за собой, за своим самоощущением, настроением, etc.».

Перейдем в «Журнальный зал», на днях обновивший свой дизайн. «Знамя» (№ 12) публикует повесть Владимира Козлова «Пассажир»: «Я лежал на диване. Телевизор работал без звука – канал ТНТ. Я взял телефон, набрал номер Ани.
– Алло? – сказала она.
– Привет, это Николай.
– Привет.
– Нет новостей от Кати?
– Нет. Тебе здесь еще не надоело?
– Надоело.
– Тогда уезжай. Все равно она не приедет.
– Я подумаю. Пока.
– Пока».

Рассказ Александра Кабакова «Под снос»: «С одной стороны, я был «москвич», то есть ЧМО без всяких причин, от рождения, и аббревиатура эта так и расшифровывалась – «человек московской области», чмо. Москвичей вся страна ненавидела, ненавидит и будет ненавидеть, в армии и тюрьме это проявляется особенно резко. Били меня не сильно и только в сержантской школе — там я был салабоном, так что и претендовать ни на что не мог. Но в решающий момент я хватал табуретку, в каптерке — лапу для ремонта сапог, в кухонном наряде – пятилитровую поварешку и несколько раз пускал это оружие в ход, так что слыл припадочным, и меня не дожимали».

Фрагмент из нового романа Юрия Малецкого, опубликованный под названием «Как я побывал в Мадриде» и со вступлением Ирины Роднянской: «В этом непродолжительном эпизоде удачно сконцентрированы отличительные черты прозы Малецкого: экзистенциальная сосредоточенность на главных жизненных смыслах (обнаружение живописной «теологии» знаменитой картины), элегическое прощание с «богами живописи» старой Европы, ненавязчивый филологизм с широкой «упоминательной клавиатурой», наконец, освежающая палитра комического – от высокого юмора до незатейливого балагурства».

Стихотворения Алексея Кудрякова:

Проступает действительность снежным бельмом,
бесконечную даль затянуло быльем —
будто кто-то наутро постельным бельем
занавесил округу.

В завершение – портал «Мегалит» и журнал «Новая реальность» (№ 72). Поэтические подборки Сергея Шуба, Артема Третьякова, Анастасии Хвостанцевой, Евгении Барановой, Анны Протасовой, Эдуарда Учарова и др.

Стихотворения Яниса Грантса:

люди тонкие как щепки
бог не дай сойти с ума
существам такого рома
очень может что уж тут

у людей тревога в пятках
в голове воздушный шар
пузырьки по телу скачут
не сойдешь тут
как же
жди

Алексей Мишуков:

выглядываешь в окно а там привычная сводка
сидят аргонавты помятые лица и водка
присяжные хором на лавке выносят свои приговоры
сосед все стоит на балконе и курит суров
вот стайка сорок на шпильках…

К 70-летию Владимира Парамонова – подборка стихотворений и эссе Александра Корамыслова «Бог и Порох»: «Крепкий чай «по-морскому», с солью и перцем. Непременный атрибут наших первых встреч с Владимиром Васильевичем Парамоновым у него дома. Он заваривал его только сам и щедро угощал дорогих гостей. Каковым я стал бывать с января 1987 года, когда ВВП взял надо мной «литературное шефство» – прямо на занятии городского литературного объединения, которым в то время он лишь недавно стал руководить». «Талантливый поэт, единственный в Воткинске член Союза писателей СССР, Владимир Васильевич Парамонов относился к своему творчеству, разумеется, серьезно – и при этом – с доброй улыбкой».

Андрей Тавров с послесловием к книге Александра Петрушкина «Подробности»: «Такие метаморфозы словно бы организуются во внутренние и играющие формы-стихотворения, схожие с прозрачным стаканом, в котором растворяется, клубясь и фантазируя бесконечно длящиеся щупальца, кристалл марганца…»