Редактор: Наталья Якушина
(пьеса в двух действиях)
Если театр начинается с вешалки, то за такие пьесы нужно вешать. И. В. СталинДействующие лица:ИДЕЯ СИГИЗМУНДОВНА НЕКРАСОВА-СОНЬКО – хозяйка дома
ЛИЛИЯ ОГОРЧЁНОВА – чтица, 25-30 лет
ВАСЕНЬКА – племянник, 28-30 лет
АКСЕЛЬРОДЫЧ – юрист, около 40 лет
СНЕЖАНА – медсестра, 25-30 лет
Большой дом Иды Сигизмундовны Некрасовой-Сонько. На сцене – входная дверь, гостиная со старинной мебелью и большими напольными часами, комната хозяйки.1 ДЕЙСТВИЕ Лиля, молодая женщина скромного вида, с чемоданчиком стоит перед входной дверью. Протягивает руку, чтобы позвонить в колокольчик, отдергивает, опять протягивает. Дверь распахивается. На пороге Снежана. Она медсестра, но вид имеет несколько разбитной. Короткий белый халатик, туфли на шпильке, боевой макияж.СНЕЖАНА. Кого это нелегкая принесла в нашу… эту… скорбную обитель. Тебе чо надо?
ЛИЛЯ. Я договаривалась… по объявлению.
СНЕЖАНА. Новая чтица, чтоль?
ЛИЛЯ. Да. Я. Меня зовут Лиля. То есть Лилия Огорчёнова. Ида Сигизмундовна мне назначили.
СНЕЖАНА. А я Снежана, медсестра в этом дурдоме. Во дают! Взяли новую девку на работу и мне ничего не сказали! А может, нужно карантин ввести или прививки какие сделать?! Идея – женщина немолодая, быстро подхватит какой-нибудь вирус, и куку! Все останемся без работы.
ЛИЛЯ. Простите, какая идея?
СНЕЖАНА. А ты чтоль, интеллигентная шибко? Без «извините, подвиньтесь» не можешь? Какая Идея? Да наша хозяйка Идея Сигизмундовна Некрасова-Сонько́. Тьфу, с бодуна не вышепчешь.
ЛИЛЯ. У меня написано Ида Сигизмундовна.
СНЕЖАНА. А в паспорте у нее Идея. Она же родилась при царе Горохе. При Сталине то есть. Тогда модно было чудные имена давать. Это ей еще, считай, повезло, что Даздрапе́рмой не назвали.
ЛИЛЯ. Как?!
СНЕЖАНА. Да-зра-пе́р-ма – да здравствует Первое мая, значит. Ну, или Трактори́ной какой
ЛИЛЯ. Да уж, повезло.
СНЕЖАНА. А это барахлишко твое? Не густо.
ЛИЛЯ. Мне хватает.
СНЕЖАНА. Это даже хорошо, что один чемоданчик. А то была у нас чтица до тебя, так ей пришлось с пятью баулами пешкодралом пилить до станции. Три дня продержалась, героиня.
ЛИЛЯ. Почему три дня?
СНЕЖАНА. А старуха-то наша нездорова на всю голову. Все, кто могли, уже ноги сделали. Я их понимаю, опасно тут, никаких денег не захочешь. Жизнь-то подороже будет.
ЛИЛЯ. А вы чего же не сделали?
СНЕЖАНА. Что не сделала?
ЛИЛЯ. Как все другие – ноги.
СНЕЖАНА. Ах, это. А мне профессиональный долг не велит. Про клятву Герострата слышала?
ЛИЛЯ. Гиппократа?
СНЕЖАНА. Вот ты умная, как я погляжу. Такие тут не задерживаются. Проходи, раз такая смелая. Только потом не говори, что я тебя не предупредила.
Входят в гостиную. Там Аксельродыч перебирает бумажки.
СНЕЖАНА. Аксельродыч, знакомься, новая чтица. Очень умная девушка, тебе понравится.
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Добрый день. Милости просим в нашу…
ЛИЛЯ. …скорбную обитель? Спасибо.
СНЕЖАНА. И ушлая. Прям на ходу фишку сечет. Ну, вы тут поболтайте, а я пойду с обедом распоряжусь. То есть супчик наколдую. Я же и повариха, и швейцар, и уборщица. За одну мизерную зарплату.
Снежана уходит.АКСЕЛЬРОДЫЧ. Не такую уж и мизерную. Снежана – девушка резкая, но добрая. Где-то. Иногда. Вы не обращайте внимания. Вас как зовут?
ЛИЛЯ. Лилия. Огорчёнова. Я по объявлению, чтица.
АКСЕЛЬРОДЫЧ. И что характерно, третья чтица за полгода, и третья Лилия. Удивительное постоянство у нашей Идеи Сигизмундовны.
ЛИЛЯ. Простите, а что с предыдущими девушками произошло?
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Ну, в некотором роде… ничего необычного. Первая испарилась без предупреждения. Вот просто так собралась и уехала. Даже жалованья не дождалась. Вторая забеременела самым удивительным образом. Но я сомневаюсь. А третья продержалась-то три дня. Простите за тавтологию. Сказала, ей жизнь дороже.
ЛИЛЯ. А я так обрадовалась, что меня сюда на работу взяли. Думала, наконец, повезло. И дорогу оплатили, и место красивое, безлюдное. Так хорошо все описано было. И фотографии такие славные. Природа. Этот старый дом.
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Так это я сам и писал. Уединенное дворянское гнездо. Тихая пристань для одиноких сердец. Мне вас жаль, но вы жертва маркетингового хода!
ЛИЛЯ. Но что же делать?
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Могу подвести вас обратно до станции. И спонсирую покупку билета до пункта назначения.
ЛИЛЯ. А почему вы мне все это говорите? Кажется, в ваших интересах, чтобы я осталась. Иначе вам придется искать другую девушку.
АКСЕЛЬРОДЫЧ. А потому, милая Лилия, что я чувствую к вам неизъяснимую симпатию, и мне вас искренне жаль.
ЛИЛЯ. Не понимаю, я только появилась в этом доме, а меня все уговаривают уехать! Почему?
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Скажу вам как на духу. Наша хозяйка, Идея Сигизмундовна, дама властная, суровая, себе на уме. Многие думают, у нее старческие деменции. Но, я вам скажу, это совершенно не так.
ЛИЛЯ. Ничего не понимаю.
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Да, это трудно понять. Но, поверьте мне, она социально опасна.
ЛИЛЯ. С ножом на людей бросается?
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Нет, что вы, не с ножом. Идея дама воспитанная, строгих правил. Из быыыывших… ну, вы понимаете.
ЛИЛЯ. Не понимаю.
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Я, вот, к примеру, нотариус. Что я тут делаю третий год безвылазно, спросите меня.
ЛИЛЯ. Третий год?
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Именно! Я приехал составить завещание. И я его составляю три года! Почему?
ЛИЛЯ. Почему?
АКСЕЛЕРОДЫЧ. Не знаю! Я каждый день вношу изменения, правки. Что-то проверяю. Ищу этих… вас… чтиц. Езжу за продуктами. А у меня старенькая мама. Кот Моисей. Невеста, в конце концов!
ЛИЛЯ. Так поезжайте к невесте. Какие проблемы?
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Легко сказать. Погодите, сами увидите. Но, повторюсь, вам тут делать нечего. Ничего хорошего не найдете. Не разбогатеете, не обретете верных друзей. И здесь к вам не явится принц на белом коне. Хотя, вот и он.
В гостиную входит Васенька. Это 30-летний мужчина, одетый как советский ребенок. Он в матроске, коротких штанишках, на голове панама. Скачет на игрушечной лошадке (голова на палке), в руке деревянный меч. ВАСЕНЬКА. А́вэ, Цэ́зар, мориту́ри тэ салю́тант!]
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Это вы мне?
ЛИЛЯ. Он говорит, – здравствуй, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя.
ВАСЕНЬКА. О, интеллектуалка! В нашем убогом полку прибыло. А что вам втирал этот рыцарь пера и печати?
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Вы же знаете, я не люблю общаться в этом вашем ёрническом тоне. Откланиваюсь.
Уходит.ВАСЕНЬКА. А я вижу у нас новый цветок, очередная лилия.
ЛИЛЯ. Хорошо, что вы уже знаете.
ВАСЕНЬКА. Это мне Авдотья рассказала.
ЛИЛЯ. Кто?
ВАСЕНЬКА. Снежана, в смысле. Но наша предводительница кличет ее Авдотьей. Я вижу в ваших глазах вопрос – отвечаю. Не знаю. И никто не знает, какая идея взбредет нашей Идее в голову.
ЛИЛЯ. Простите, а как вас зовут?
ВАСЕНЬКА. Васенька, без вариантов. Не Василий, не Васятка, не даже Васисуалий. А мне нравится.
ЛИЛЯ. И эта… лошадка?
ВАСЕНЬКА. И этот костюмчик? Понимаете, я племянник нашей барыни. Но мы воссоединились, когда я уже несколько вырос. Да, год назад явился пред ее светлые очи, а она мне фоточку под нос тычит. Не узнаю, говорит, не такой и всё. А фотография-то детская. Матроска, шорты и все дела. Ну, вот я и соответствую ее памяти.
ЛИЛЯ. Как-то странно это.
ВАСЕЬКА. А в нашем доме много странного. Вы, Лиличка, еще не раз удивитесь. Напугаетесь даже.
ЛИЛЯ. Да что же вы все меня пугаете?!
ВАСЕНЬКА. Не пугаем, а предупреждаем – уезжайте отсюда! Чем быстрее, тем лучше.
ЛИЛЯ. Я не понимаю…
ВАСЕНЬКА. А когда поймете – поздно будет. Поверьте, безумие заразительно. Иго-го! Вперед, мой верный Росинант!
Ускакивает на лошадке. Лиля оглядывается, в дверях стоит ИС, и внимательно смотрит на нее.И.С. Ну, здравствуй, детка.
ЛИЛЯ. Добрый день. А вы ведь Ида Сигизмундовна?
И.С. Она. Второй такой тут нету. Тебе уж, надеюсь, все про меня рассказали?
ЛИЛЯ. В некотором роде…
И.С. А ты деликатная, люблю таких. Значит, ты в курсе, что я сумасшедшая старуха, себе на уме и на завтрак пью кровь христианских младенцев?
ЛИЛЯ (смеется). Про младенцев не знала.
И.С. Смех у тебя, как колокольчик. И голос приятный. Пойдем ко мне в комнату, почитаешь немного, а потом пообедаешь и отдохнешь. Дорога-то была нелегкая. Васенька покажет твою комнату. Не сильно устала?
ЛИЛЯ. Вообще не устала. Я в поезде все время смотрела в окно. Такая красота! Так бы ехала и ехала, далеко-далеко.
И.С. Ну, просто тургеневская девушка. Искренняя и восторженная. Я такая же была в твоем возрасте. А потом…
ЛИЛЯ. Что?
И.С. Жизнь внесла свои коррективы. Не важно, я тебе еще много чего расскажу. Знаешь, мне нравится пересказывать свою жизнь по 105 кругу. Выясняется много забытых пикантных подробностей. Идем ко мне в будуар, хочу послушать, как ты читаешь.
Переходят в комнату И.С. Тут же появляется Снежана. Начинает перебирать бумажки на столе, входит Васенька. Немая сцена – Снежана шикает, Васенька отмахивается, толкаясь, перебирают бумажки. Подходят к двери, подслушивают. Комната И.С.И.С. Вот моя… скромная обитель. Здесь я и живу затворницей. Никуда не выезжаю, соседей не принимаю, балов не даю. Чувствую себя чеховским Фирсом
ЛИЛЯ. Из «Вишневого сада»?
И.С. Из него. Я даже все вишни в саду под корень извела, чтоб не навевали грустных мыслей.
ЛИЛЯ. А вы, что, с Чеховым были знакомы?
И.С. И с Ломоносовым на пару в рыбном обозе в Москву приехала. Я что, так плохо выгляжу?
ЛИЛЯ. Ой, простите! Я не это имела в виду.
И.С. Понятно, для вас, молодых все, кто старше 70 – древнеегипетские мумии, бывшие с самим Рамсесом на короткой ноге. Сама такая была. Но, время быстротечно. И безжалостно.
ЛИЛЯ. Нет, нет! Вы прекрасно выглядите!
И.С. Для своих ста двадцати. Шутка! Деточка, не делай реверансы, ты ошибаешься, потому что молода. И нет никакой в этом твоей вины. Старость – удел сильных. Если повезет.
ЛИЛЯ (берет фотографию со стола). А вот эта девочка на фотографии, вы?
И.С. Она – это я. Ангельской красоты был ребенок. К несчастью.
ЛИЛЯ. Вы и сейчас похожи. Меня это всегда удивляло. Смотришь на взрослого… пожившего человека, а перед глазами возникает его детская фотография. И, знаете, кажется, ничего не меняется. Взгляд остается на всю жизнь. Вот и у вас. Правда.
И.С. Я растрогана. Ты маленький хитрый философ. Давай-ка, почитаем вслух, с выражением
(достает из старинного альбома пожелтевшую бумагу). На тебе вот этот текст, читай громко и четко. Договорились?
ЛИЛЯ. Да. Конечно. Можно глоток воды?
И.С. Вот, на столе графин, пей, сколько хочешь.
ЛИЛЯ (прокашливается). Я начинаю. В.И. Ленин «Письмо к съезду» 1922 год. «Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека».
И.С. Сколько нужно, столько и можно. Не нравится, черт рябой?
ЛИЛЯ (пугаясь). Простите, это вы мне?
И.С. Нет, деточка, продолжай. Это … мысли вслух.
ЛИЛЯ. …в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д.
И.С. Молодец, Ильич! Так за это ты, рыжий черт, Ленина извел? Что? Знаем мы, какая Каплан. Сам ты Каплан недорезанный!
ЛИЛЯ. Извините. Я вам не мешаю? Вы с кем-то разговариваете?
И.С. А ты думаешь с кем?
ЛИЛЯ. Не знаю.
И.С. Ну, давай дальше, не обращай внимания. Это у меня… старческие деменции.
ЛИЛЯ. Это обстоятельство может показаться ничтожной мелочью. Но я думаю, что с точки зрения предохранения от раскола и с точки зрения написанного мною выше о взаимоотношении Сталина и Троцкого, это не мелочь, или это такая мелочь, которая может получить решающее значение».
И.С. Надоело тебе? Ну и катись колбаской! Да кто тебя держит, петуха сухорукого! Да кому ты тут нужен, надоел хуже горькой редьки! Я уже по утрам просыпаться боюсь, точно ведь знаю, что твою усатую рябую физиономию целый день лицезреть буду!
ЛИЛЯ. Простите… я пойду… наверное.
И.С. Бедная детка, испугалась. Подумала, бабка из ума выжила. Я бы и сама так подумала, если бы не он.
ЛИЛЯ (чуть не плача). Да кто он?
И.С. А ты не видишь?
ЛИЛЯ. Нет. Не вижу.
И.С. А ты повернись, вот он, в кресле сидит. Да не дыми ты тут, как Сургутская ГРЭС.
Лиля оборачивается. В кресле сидит Сталин. Вскрикивает, выбегает из комнаты.Гостиная.Лиля распахивает дверь, едва не ударив подслушивающую Снежану.СНЕЖАНА. Ну что ты носишься, как ненормальная? Бабка на тебя с пистолетом кинулась, чтоль?
ЛИЛЯ. Нет…но там… но там…
ВАСЕНЬКА. Что там такое?
ЛИЛЯ. Я поворачиваюсь, а в кресле сидит… и курит.. ну натурально такой как на фото…
СНЕЖАНА. Леонардо Ди Каприо?!
ВАСЕНЬКА. Президент Южной Осетии Эдуа́рд Джабе́евич Коко́йты?!
ЛИЛЯ. Какой? Нет. Он. Сам. Товарищ. Сталин. Вот.
СНЕЖАНА. Ну, все понятно. Куку.
(Стучит по столу.)ВАСЕНЬКА. Не вставайте, дамы. Я сам открою.
Смеются.ВАСЕНЬКА. А я тебе говорил, безумие заразительно. Сик тра́нзит гло́рия му́нди – так проходит мирская слава.
СНЕЖАНА. Ты Сталина видела? И что он тебе сказал?
ЛИЛЯ. Видела, ничего не сказал, в кресле сидит и трубкой так – пых-пых. Я ведь сначала его не разглядела, всё думаю, с кем это Идея Сигизмундовна так отчаянно спорит. А потом смотрю – сидит. И, главное, табаком-то как пахнет! Вишневым!
СНЕЖАНА. Да ладно тебе, нет там никакого Сталина. Ща проверим.
(Заглядывает в комнату ИС.) Ида Сигизмундовна, обед подавать?
И.С. Погоди, рано еще. Лилию попроси зайти. Она тут свой ридикюль забыла.
СНЕЖАНА. Хорошо. Лилька, иди, тебя Идея зовет. Нету там никакого Сталина, одна она.
ЛИЛЯ. Нет, не пойду. Я боюсь.
ВАСЕНЬКА. А ты не бойся, это не самое страшное. Подумаешь, призрак. Да что он тебе сделает, ты опасайся тех, кто рядом, может, они уже ножики точат.
СНЕЖАНА. Вот скажешь, прям, ножики. Делать нам больше нечего! Иди, Лилька, не бойся, кричи, если что. Мы тут, рядом.
Л
иля упирается, но Снежана и Васенька вталкивают ее в комнату.И.С. Проходи, никто тебя тут не обидит, даже этот кровопийца.
СТАЛИН. Идюша, что ты человека пугаешь товарищем Сталиным? Я же не Лаврентий Палыч, за девчонками не бегаю. Ну, какой я кровопийца? Деточка, посмотри на меня, я же мухи не обижу.
И.С. Мухи он не обидит! Полстраны за колючую проволоку пересажал, живоглот. Не бойся, Лилюшка, он не настоящий. Ты же знаешь, реальный Иосиф в 53 году помер. Туда тебе и дорога, упырь!
СТАЛИН. Не слушайте ее, девушка, я самый-рассамый настоящий. Хочешь проверить?
Подходит к Лиле, берет ее за руку, кладет себе на плечо.И.С. И, главное, трубка эта вонючая!
ЛИЛЯ. Настоящий. Живой. И запах дыма настоящий. Я ведь пока его… вас не увидела никакого запаха не чувствовала. Как это?
СТАЛИН. Метафизика – продажная девка империализма.
И.С. Да я и сама не знаю. Только кроме меня, его никто не видит. И не слышит. Как умер мой муж, так этот черт рябой и появился. И что я только не делала, и батюшку вызывала, и экстрасенсов, и биоэнергетиков. Никакого эффекта.
СТАЛИН. Шарлатаны! 10 лет лагерей без права переписки. Это потому, что мне у тебя нравится, каждый день ты меня вспоминаешь! Жить без меня не можешь.
И.С. Я на него и святой водой брызгала, и солью сыпала и из наградного револьвера стреляла…
СТАЛИН. Серебряной пулей! А мне ничего! Смелого пуля боится, смелого штык не берет.
И.С. Мне иногда кажется, что я и в правду с ума сошла. Но ведь ты-то нормальная, Лиличка?
ЛИЛЯ. Я теперь даже не знаю.
И.С. Нормальная. Не сомневайся. Я тебя 20 лет искала.
ЛИЛЯ. Меня?
И.С. Ну не тебя, конечно, а родную душу. Дочка у меня была, Лиля. Умерла она, давно.
СТАЛИН. Заметьте, товарищ Сталин тут не при чем.
И.С. А ты тут всегда при всем, будь ты проклят! Я ведь этого живодера лично знала, на коленях у него сидела.
ЛИЛЯ. Вы? На коленях? Как это?
И.С. Может быть, ты видела фотографию – вождь народов с девочкой на коленях? Где-то она у меня в альбоме.
Ищет фотографию, находит, показывает Лиле.ЛИЛЯ. Ух ты! Я и не знала, что это вы.
И.С. По правде сказать, я не одна, нас был целый отряд «сталинских наколенников». Мы у этого ирода на коленях сидели, фотографировались для близи́ру. Или цветы дарили, на мавзолее с ним стояли. Все девчонки, пацанов не было.
СТАЛИН. Конечно, девочки. Мальчишки народ шебутной, опасный. Кто знает, что им в голову взбредет.
И.С. Опричники его по Москве рыскали, как увидят хорошенькую девчонку, сразу на карандаш, проверяют. Кто такая, из какой семьи, кто родственники. А у меня и семья-то была неблагонадежная…
СТАЛИН. Зато ты самая красивая была, ангел небесный! Я как увидел твою фотку, сразу сказал – берем. А с родителями поработаем отдельно.
И.С. И в 5 лет изъяли меня из семьи…
ЛИЛЯ. Зачем же вас с родителями разлучили, вы же совсем маленькая были?
И.С. Я плохо помню свое детство дома. Сколько не старалась, а лица родителей стерлись из памяти. Кажется, вот еще чуть-чуть напрягусь и вспомню. А не получается. Зато накрепко впечатался в мозг последний мой день с родителями. Приехали эти его, сталинские соколы, вскоре после дня рождения, мне тогда мишку плюшевого подарили. Смешного такого, красного в синих штанах на лямках. Голова и лапы ворочились. На штанах карман. Так я его любила! Спала с ним, кормила супом из одуванчиков, лечила, нянчила… медведя помню, будто вчера на руках держала, а маму с папой нет. Горько. Обидно до слез. О чем я? Да… я с мишкой играла, а мама окна мыла, что-то напевала, солнечные зайчики по комнате бегали от чистых стекол. Мама вдруг замолчала, смотрит в окно, и говорит, – приехали. Как-то сказала она это страшно, даже я поняла, что-то случилось. А папа встал, и саквояж в руки взял. Такой небольшой чемоданчик. Мы с этим саквояжем в баню ходили. Я подошла, и папу за руку взяла. Так и стоим молча. Я с мишкой, папа с чемоданчиком. А мама сидит на стуле, руки как плети опущены, и на нас смотрит. Дверь открылась, двое вошли. Папа им, – я готов. А один, молодой такой, красивый, на артиста Столярова похож, засмеялся, – а вы нам не нужны сегодня. Мы за ней. И на меня показывает. Мама закричала, а папа еще сильнее мою руку держит. Который постарше, говорит, – да вы не бойтесь. Все хорошо с вашей девочкой будет. Все хорошо. Папа меня не отпускает, – куда вы ее? Она же маленькая. Ребенок совсем. Молодой смеется, - там все маленькие. Не волнуйтесь, не к Лаврентию. Мама выхватила этот саквояж у папы, вытряхнула всё на пол, и вещи мои туда из шкафа заталкивает. Не аккуратно, как попало. И шапку мою зимнюю с помпоном туда же засунула. А ведь лето. Старший, небось, у него свои дети были, подобрее он, утешал как мог. Не надо, - говорит, – у нее все будет. Все, самое лучшее. А мама все равно. И пирожки, и что-то еще в саквояж этот кидает. Сахар, кажется, туда же. Конфет, – говорит, – нету, конфет. Ну что же делать? Папа, смотрит на них и все меня за руку держит. Прощайтесь, – сказали. Тут меня мама к себе прижала, и стонет так тихонечко. А папа ей, – Тоня, не надо, Тоня. И тоже меня прижал. Я смотрю, у него слезы текут, а сам молчит. Просто текут по щекам. Я внутри словно окаменела, пикнуть боюсь. Кажется, заплачу, и дядьки эти чужие утащат меня навсегда. Даже зажмурилась, чтоб не видеть слез папиных, и маминых пальцев побелевших на папином плече. Не помню, как в машине оказалась. На заднем сидении, между этими. Молодой в моем саквояже копается, посмотрел, окно открыл, выкинуть хочет. А постарше который, говорит, – погоди. Фотографию вынул, и мне отдал. Мама в последний момент положила. Спрячь, – говорит. А медведя моего выкинул. И уж тут я заревела. Так ревела. Стыдно даже сейчас, что не по родителям, а по игрушке убивалась.
ЛИЛЯ. А фотография? Что с ней, где она?
И.С. И фотография пропала. Потом. Я ее столько лет берегла, столько раз всматривалась в лица родителей. Вот сейчас закрою глаза, и каждую деталь помню, каждую складочку на мамином платье, каждую пуговку на папиной рубахе. Стоят они молодые и счастливые. Смотрят на меня и смеются, не вешай нос, Идка! Лежу, иной раз, без сна, вспоминаю лица родителей, и вспомнить не могу. Как в тумане. Одежду, каждую деталь помню, гипсового оленя у них за спиной. А лица стерлись. И такая безысходность, такая тоска накатит…
ЛИЛЯ (обнимает ИС). Не надо, прошу вас, не надо! Это же так больно, бедная вы моя.
Плачут. СТАЛИН. Тьфу, бабье, развели сырость. Зачем, говоришь, от родителей отнимали? А вдруг ее родственнички – враги, вдруг решили замахнуться на святое, задумали вождя народов уничтожить? А девчонка-то – особа, приближенная к товарищу Сталину. Гранату может в фартушке пронести, или пальчиком в глаз ткнуть.
ЛИЛЯ. Но она же ребенок, ей мама нужна была!
СТАЛИН. Лес рубят – щепки летят! Пусть не жалуется. Другие дети голодали, хлеба белого не видели, а она на завтрак икру черную ела. Платья ей в кремлевском ателье шили. Отдыхать в Крым возили.
ЛИЛЯ. Ей к мамочке хотелось. Что ей этот Крым ваш?
СТАЛИН. Крым наш.
И.С. Так хотелось домой, словами не передать. По ночам весь отряд в подушки рыдал. Знали, что нельзя, а плакали. И, как потом выяснилось, не зря слезы лили-то.
ЛИЛЯ. Почему?
И.С. А у всех родители по 58 статье загремели. 10 лет без права переписки.
ЛИЛЯ. За что?!
И.С. А ты, вон, у сухорукого спроси.
СТАЛИН. При товарище Сталине о товарище Сталине попрошу выражаться с бо́льшим уважением!
И.С. Нет, гражданин Джугашвили, вы расскажите, за что детей сиротами оставили.
СТАЛИН. Родители ваши были врагами народа. А если враг не сдается, его истребляют.
И.С. Какие там враги народа? Отец мой был профессором истории, преподавал в университете. Мама работала медсестрой. Что они могли сделать советскому народу?
СТАЛИН. В корне неверное утверждение. Историю должны преподавать люди с чистой совестью и светлыми помыслами. А какие могут быть помыслы у сына белогвардейского офицера?
И.С. Мерзавцы! Знаю я вас, был бы человек, а статья найдется. А маму за что?
СТАЛИН. Мать твоя – поповское семя. А религия – опиум для народа. Скажи спасибо, что тебя, как дочь врагов народа не тронули.
И.С. А лучше бы и тронули, а то жила я себе припеваючи, и не знала, как мои родные страдают.
СТАЛИН. Никто не страдал – выстрел в голову, и вечный сон.
ЛИЛЯ. Какой кошмар! Как вы могли?! Это же сколько народу вас ненавидит!
СТАЛИН. Кто-то ненавидит, а кто-то до сих пор уважает.
И.С. Это за что же?
СТАЛИН. За крепкую руку. Я народ держал вот так, в кулаке. Не то, что эти мямли.
И.С. Да мы после того, как ты сдох, жить начали, дышать научились полной грудью. Просто радоваться, а не потому, что живы остались. Правда, родителей уж не вернешь. Я долго их могилки искала. Не нашла, писали, в общем захоронении лежат. А где-то захоронение – не известно.
СТАЛИН. А ты к товарищу Сталину приходи, на могилку. С цветочками.
И.С. Я бы пришла, чтоб плюнуть на твою мраморную физиономию. Только, кто же меня пустит, к Кремлевской-то стене.
ЛИЛЯ (плачет). Какие же вы все несчастные.
И.С. Добрая душа, душегубца пожалела!
ЛИЛЯ. Понимаю, он стольких людей несчастными сделал, столько народу его проклинает, а все равно жалко – при жизни ненавидели, и после смерти никто словом добрым не помянет. На Пасху на могилку никто не придет, яичко с куличом не оставит. Грустно как-то.
СТАЛИН. Ошибаешься, дочка. Еще как вспоминают товарища Сталина. У меня поклонников много. И сторонников. Я еще вернусь.
И.С. Да не дай Бог!
И.С. вытаскивает из шкатулки наградной пистолет, прицеливается, стреляет.И.С. Я тебя изведу, и память о тебе, и все что с тобой связано!
СТАЛИН. Ах ты, вражеский недобиток, на вождя народов руку подняла?!
Сталин прячется за Лилю, та визжит, ИС с демонических хохотом палит вверх. Вбегает Аксельродыч, Васенька и Снежана. Привычным движением скручивают ИС. Снежана делает ей укол, укладывают.АКСЕЛЬРОДЫЧ. Пойдемте отсюда, Лилия. Тут теперь и без нас справятся.
Аксельродыч и Лиля идут в гостиную. Снежана и Васенька успокаивают И.С.АКСЕЛЬРОДЫЧ. Вы успокойтесь, вам сейчас ничего не угрожает. Что там случилось, Лиля? Хотя, о чем я спрашиваю. Я же заранее знаю ответ – Идея стреляла в Иосифа.
ЛИЛЯ. Да. Так и было. А вы откуда знаете?
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Это случается довольно часто. Раз в месяц где-то. Привыкли уже.
ЛИЛЯ. И что, что потом происходит со Сталиным?
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Со Сталиным? А что с ним теперь может произойти. Лежит себе спокойно у Кремлевской стены.
ЛИЛЯ. А вы его не видели?
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Не доводилось как-то. Я ведь родился сильно после его смерти. Хотя, Идея Сигизмундовна неоднократно утверждала, что видит его регулярно. И, представьте себе, в этом милом старом доме.
ЛИЛЯ. Да? Какой ужас.
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Вы не бойтесь, это ее личные призраки. Она, наверное, вам рассказывала, что в детстве сидела у Иосифа Виссарионыча на коленях?
ЛИЛЯ. Да. В наколенном отряде была. И фотографию показывала.
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Показывала. Это доказывает. Хотя, между нами, фотография не четкая. Что там за девочка – не понятно. Но я допускаю.
ЛИЛЯ. И родителей ее он расстрелял!
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Это возможно. Время было неспокойное, суровое. Да. Она ведь детдомовская. Вы знаете, эти детки, выросшие без родителей, склонны к аллегориям, преувеличениям. Вполне могла себе придумать героическое прошлое.
ЛИЛЯ. А я тоже детдомовская. Но ничего такого себе не придумала.
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Извините, я не знал.
ЛИЛЯ. Ничего. Это к делу не относится.
АКСЕЛЬРОДЫЧ. А неизвестно, относится или нет. Хозяйка наша испытывает непонятную благосклонность к детдомовским девочкам по имени Лилия. Я вот не знал вашего прошлого, а все сложилось естественным образом. Ведь это Идея Сигизмундовна выбрала вас из пяти претенденток. По фотографии, заметьте, не по биографии. Еще одна странность в нашу копилку.
ЛИЛЯ. И много их там, странностей, в этой вашей копилке?
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Полнехонька. Что ни день – новая.
ЛИЛЯ. Простите, а можно узнать, вот… это… Аксельродыч – ваше имя?
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Да что вы! Фамилия. А имя у меня тоже под стать нашей обстановке – Оле́лько Олегович.
ЛИЛЯ. Как? Простите.
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Вы можете не знать, это из русской истории. Оле́лько Владимирович внук О́льгерда, князя Киевского.
ЛИЛЯ. Извините, не знала.
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Это нормально. Сейчас никто историей особо не интересуется.
В это время в комнате И.С. Снежана и Васенька, пока хозяйка спит, тихо копаются в ее бумажках. Ничего интересного не находят. Входят в гостиную.ВАСЕНЬКА. Угомонилась, старая перечница.
СНЕЖАНА. Достала уже. И где она только патроны берет?
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Это я ей покупаю.
СНЕЖАНА. Вы тоже куку заодно со старухой?
ВАСЕНЬКА. Хотите, чтобы она нас тут всех в ряд положила?
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Не бойтесь, это учебные патроны, холостые. Я специально беру такие, понимаю, насколько опасно держать дома оружие. В моей практике был случай…
СНЕЖАНА. С ума сойти! Могли бы и предупредить, а еще русский князь!
ВАСЕНЬКА. С еврейским уклоном.
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Я попрошу!
ИС проснулась и звонит в звонок.СНЕЖАНА. Вы слышали, сколько раз?
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Один. Меня вызывает. Я пойду.
Выходит из гостиной. В комнате И.С. они о чем-то тихо разговаривают. В гостиной.ЛИЛЯ. А что значат эти звонки?
ВАСЕНЬКА. Это нас предводительница вызывают по внутренней связи.
ЛИЛЯ. В смысле?
СНЕЖАНА. Да не слушай ты этого пустобреха. Он тоже куку. Это она звонит, чтобы вызвать обслугу, то есть нас. Один звонок – Аксельродыч, два – чтица, то есть ты. Три – я. А четыре – этот придурок. Год тут сидит, одну и ту же книжку читает.
ВАСЕНЬКА. Словарь крылатых латинских выражений. Оченно душеполезное чтиво.
ЛИЛЯ. Когно́сцэ тэ и́псум.
ВАСЕНЬКА. Познай самого себя.
СНЕЖАНА. Чокнутые. Дурак дурака видит издалека. Как это будет на вашем мертвом языке?
ВАСЕНЬКА. Да́мнант, квод нон интэ́ллегунт
СНЕЖАНА. Надо же, как прилично на иностранном.
ЛИЛЯ. Осуждают, потому что не понимают.
СНЕЖАНА. Ну, вы мудрилки. А ты-то откуда эту хрень знаешь?
ЛИЛЯ. Так вышло. В лагере. Пионерском. Больше книг не было, а «Васька Трубачева» по второму разу читать не хотелось.
Входит Аксельродыч.АКСЕЛЬРОДЫЧ. Лед тронулся!
Кажется, моя миссия в этом доме подходит к концу.
СНЕЖАНА. Понятно, еще один тронулся. А в чем дело?
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Три года я, как проклятый, составлял и правил завещание. Вписывал и вычеркивал, переписывал и вымарывал. Завтра случится все. Финита ла комедия. Окончен бал, погасли свечи.
ВАСЕНЬКА. Что-то случилось, раз вы цитатами заговорили. расскажете?
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Расскажу, только подробно, чтобы Лилии понятно было.
СНЕЖАНА. Только без этих ваших случаев из практики.
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Только ради ваших прекрасных глаз, милая Авдотья.
СНЕЖАНА. Да на здоровье, Олелько Олегович, дорогой.
ЛИЛЯ. Может быть, мы просто послушаем?
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Резонное заявление. Уважаемая Лилия, как вам известно, я тут служу три года.
ВАСЕНЬКА. Хорошо бы без преамбул.
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Без преамбул, уважаемый Васенька, только кошки родятся.
СНЕЖАНА. Во как! Надо запомнить!
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Если вы будете меня перебивать, ничего не узнаете. Так вот, три года я пишу завещание Идеи Сигизмундовны, у нее есть уверенность, что, подписав данный документ, она умрет.
ЛИЛЯ. Какой ужас!
СНЕЖАНА. Так она что, собралась ласты склеить?
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Выбрав наследника, она подпишет все бумаги. Как вам известно, это будет кто-то из нас четверых.
ВАСЕНЬКА. Нееее, так не честно.
СНЕЖАНА. Мы тут сто лет ишачим, а кое-кто только сегодня приехал.
ЛИЛЯ. Мне ничего не надо. Я не за этим ехала!
АКСЕЛЬРОДЫЧ. И, тем не менее, шансы у всех равны. И завтра утром Идея Сигизмундовна назовет условие, необходимое для вступления в право наследования.
СНЕЖАНА. Это какие еще условия?
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Если честно, я и сам не знаю. Давайте дождемся утра. Спокойной ночи.
ВАСЕНЬКА. Лилька, пойдем, я твою светелку покажу.
Подходят к двери.ВАСЕНЬКА. Вот тут тебе куковать. Надеюсь, недолго.
ЛИЛЯ. Спасибо. Спокойной ночи.
ВАСЕНЬКА. Ну, это как получится.
Уходит. За ним расходятся остальные. Гаснет свет. Полутемная гостиная. Отчетливо раздаются два звонка. Из своей комнаты выходит Лиля. Идет к двери в комнату ИС. Навстречу ей Сталин.СТАЛИН. Тсссс. Это я тебя разбудил.
ЛИЛЯ. Ой! Зачем? Что-то случилось?
СТАЛИН. Ничего не случилось. Пока. Но ты же не глупая девушка, ты же видишь, нас окружают враги. Кольцо сжимается. Пора принимать решительные меры. Будем отстреливаться. Еврей, этот космополит безродный, Аксельродка, боевые-то патроны спрятал. Но я тебе покажу, где они лежат.
ЛИЛЯ. Какие враги? О чем вы? Нас тут всего пятеро. Не считая вас, извините.
СТАЛИН. Глупая девка! Ты что не видишь, они хотят уничтожить Идею, чтобы избавиться от товарища Сталина, и поделить богатства. Ничтожные люди. Будь моя воля, я бы их расстрелял тут же, без суда и следствия.
ЛИЛЯ. Они не такие! Вы об этих людях ничего не знаете!
СТАЛИН. Знаю побольше тебя. Аксельродыч твой мать больную бросил, невесту-красавицу, кота, прости господи, Моню, лишь бы денег побольше урвать, да Родину продать. Спит и во сне видит, как он в Израиле мацу кушает. Ибо каждый настоящий нотариус по натуре предатель, а долгая работа по специальности делает из потенциального предателя предателя настоящего. Так из волчонка вырастает волк. Наша задача – вовремя поймать момент перерождения и ликвидировать такого волка. Товарищ Сталин, со свойственной ему прозорливостью, видит: из Аксельродки, как из куриного яйца, вылупляется, замешанный на маце и христианской крови, предатель. Потому что это диалектика, товарищ Лилька.
ЛИЛЯ. Глупости какие. Просто мороз по коже от ваших слов.
СТАЛИН. Наивный ты человечек, Огорчёнова. Кто есть истинный враг народа? А те, кто не имеют в сердце своем четких ориентиров. Сегодня они друзья народа, а завтра его враги. Снежана эта, Авдотья которая, мерзавка каких поискать. Сидит тут, ждет, когда Идея кони двинет, чтоб поживиться чужим добром. Это же она кухарку извела и садовника. И деньги хозяйские притыривает. Насущно необходимо, чтобы выродившиеся товарищи были вовремя уничтожены. А народ как вдохнул, так и выдохнет: жить-то станет лучше, жить-то станет веселей. Эта уверенность нашего советского человека в том, что и следующее поколение перерожденцев будет в свой срок срезано неумолимым клинком диалектики. Где и когда этот удар будет нанесен, никто, конечно, знать не обязан. Но этот удар должны наносить мы. Это и есть высшая форма нашей сталинской самокритики.
ЛИЛЯ. Товарищ Сталин, опомнитесь, сейчас не 37 год. Не верю я вам. Васенька хороший, я уверена.
СТАЛИН. Хороший? Рецидивист твой Васенька, тюрьма по нему плачет. Вор он, а не племянник. Они с Авдошкой в тайном сговоре. Верь мне, Лилька. Всё шарят, бумажки перебирают. Завещание Идкино ищут, вражи́ны. Всех, всех к стенке! Велика земля русская, есть, где зарыть предателей и отщепенцев!
ЛИЛЯ. Перестаньте, пожалуйста! У меня голова раскалывается от вашей зубодробильной риторики. Это вы нарочно на людей наговариваете. Привыкли во всех видеть врагов, а они просто люди. Обычные. Со своими плюсами и минусами, и не надо на них наговаривать.
СТАЛИН. Товарищ Сталин наговаривает? Ну-ну. Посмотрим.
В гостиную входит еще один Сталин. Это Васенька в гриме.ВАСЕНЬКА (подражает голосу Сталина). Эх, Лиличка, это мы с тобой Гималаи, а остальные – ничтожества!
ЛИЛЯ. Вы кто?
ВАСЕНЬКА. Ты что, отца народов не узнала?
ЛИЛЯ. Никакой вы не отец, вы – фейк!
ВАСЕНЬКА. Да ладно. Смотри
(встает в позу) – я знаю, после моей смерти, на мою могилу нанесут кучу мусора, но ветер истории безжалостно развеет ее! Нас тут, кстати, много.
ЛИЛЯ. Вас, Сталиных, много?
ВАСЕНЬКА. Сталин всегда один! А вон эта. Фани Каплан с револьвером.
Появляется женская фигура в белом, это Снежана. Начинают кружить вокруг Лили. Раскручивая ее. Из темноты выходит Сталин. СНЕЖАНА и ВАСЕНЬКА. Убирайся, пока не поздно! Умрешь, как собака и никто не узнает, где могилка твоя. Вали отсюда!
СТАЛИН. Встать в строй, говно! Всех расстреляю!
Зажигается свет. Лиля видит Васеньку и Снежану, те с ужасом смотрят на то место, где только что был Сталин. Но его уже нет.2 ДЕЙСТВИЕ Утро. Гостиная. Все домочадцы в сборе.И.С. Доброе утро, дорогие. Рада видеть вас в добром здравии. Надеюсь, все успели позавтракать и справить нужду.
ВАСЕНЬКА. Да, тетушка. Ням-ням, пи-пи и ка-ка.
СНЕЖАНА. Шут гороховый.
ВАСЕНЬКА. Угомонись, Авдотьюшка.
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Да помолчите вы, дайте Идее Сигизмундовне сказать.
И.С. Да, мне есть, что вам сказать. Вернее - прочесть. Ли́люшка, прочти эту бумагу.
ЛИЛЯ. Хорошо
(читает) Город… (город, число, месяц, год спектакля). Я, Идея Сигизмундовна Некрасова-Сонько, проживающая в городе… по улице Ленина, 13, в частном доме, настоящим завещанием делаю следующее распоряжение…
СНЕЖАНА. Фу. Даже сердце заколотилось.
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Имейте такт, уважаемая. Продолжайте, Лиля.
ЛИЛЯ. Да. Так. Где я становилась? Вот: 1. Все мое имущество, какое ко дню моей смерти окажется мне принадлежащим, в чем бы таковое ни заключалось и где бы оно ни находилось, я завещаю…
ВАСЕНЬКА. Кому? Ну что ты замолчала?!
ЛИЛЯ. Тут пропуск. Ничего не написано.
И.С. Да. Пока не написано. Продолжай.
ЛИЛЯ. 2. Содержание статьи 1149 Гражданского кодекса РФ мне нотариусом разъяснено. 3. Текст завещания написан мною лично. 4. Настоящее завещание составлено в двух экземплярах, каждый из которых собственноручно подписан завещателем. Один экземпляр завещания хранится в делах нотариуса города Аксельродыча О.О., а другой экземпляр выдается завещателю. Тут опять пропуск. Подпись завещателя. Все.
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Как пропуск? Позвольте, но это же стандартный текст завещания, который я предоставил вам три года назад.
И.С. Прости, Оле́лько. Но я тогда была еще не готова.
ЛИЛЯ. А сейчас? Зачем вообще это завещание? Все и так хорошо.
СНЕЖАНА (тихо). Все у нее хорошо. Вот Жучка!
И.С. Что ты шепчешь, Авдотья? Говори громче, я стала скверно слышать.
СНЕЖАНА. Я ничего, так. Думаю, что на обед приготовить.
И.С. Кутью и кисель. Шучу. Я вижу недоумение в ваших глазах, всем интересно, кто станет счастливчиком, которому достанется этот дом, сад и шкатулка с драгоценностями. Не Бог весть что, но и не голодранкой помираю. Так вот,
все мое имущество, какое ко дню моей смерти окажется мне принадлежащим, в чем бы таковое ни заключалось и где бы оно ни находилось, я завещаю…
Васенька с грохотом роняет лошадку. Все смотрят на него. В углу, в кресле сидит Сталин, наслаждаясь происходящим.И.С. Довольно интриг. Все вышеперечисленное, да, еще картина Павла Кузнецова, мой портрет, между прочим.
СНЕЖАНА. Мазня это, а не портрет.
ЛИЛЯ. Это, правда, Кузнецов? Я его в Москве, в Третьяковке видела! А вы такая красавица.
И.С. Спасибо, добрая душа. Красавица не красавица, но работа эта стоит немало. Мне еще в 1973-м Третьяковка предлагала приличные деньги. Так вот, все достанется тому, кто к вечеру сегодняшнего дня предоставит мне свою фотографию…
ВАСЕНЬКА. В траурной рамочке? Без проблем.
И.С. Не торопись, племянничек, все не так просто. Не обычную фотографию, а снимок, где будет запечатлен он или она… со Сталиным. Иосифом Виссарионовичем.
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Селфи? Со Сталиным? Какой бред.
И.С. Бред? Ну, тогда мы вас вычеркивает. Не просто … селфи, а на фоне вот этих часов. Каждый снимок должен быть запечатан в конверт без подписи. Вы будете доставать первый попавшийся конверт, и рассказывать, что на снимке. Таким образом, мы исключим вероятность подлога.
СНЕЖАНА. То есть, вы собираетесь еще пожить?
И.С. Люблю я тебя, Авдотья, за искрометную честность.
ВАСЕНЬКА. Но это же не реально!
И.С. Не знаю. Но в случае, если таковой фотографии представлено не будет… Аксельродыч, как там у нас в первом варианте?
АКСЕЛЬРОДЫЧ. В первом? Сейчас (
ищет в своей папке). Все имущество, какое ко дню моей, то есть вашей, смерти окажется вам принадлежащим, в чем бы таковое ни заключалось и где бы оно ни находилось, вы завещаете … Второму троллейбусному парку.
ВАСЕНЬКА. Офигеть! Почему?! Не лучше ли просто поделить все между присутствующими?
И.С. Мы уже в семнадцатом поделили, и что из этого вышло? А почему Второй троллейбусный? Просто потому, что они мне к каждому празднику открытку почему-то присылают. Мне приятно. Пусть купят троллейбус и назовут моим именем. А что? Прикольно, как вы говорите.
ВАСЕНЬКА. Я, как ближайший и единственный родственник, могу опротестовать ваше волеизъявление. И вообще, вы тут все посторонние, кроме меня.
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Понимаете, милый Васенька, ваше родство не только не установлено, но и даже наоборот.
СНЕЖАНА. Это как?
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Я, по просьбе Идеи Сигизмундовны, занимался вашим вопросом. Так вот, ни в каком родстве с гражданкой Некрасовой-Сонько вы, простите, не состоите.
СНЕЖАНА. Вот аферист! Втерся в доверие, гнать его отсюда!
И.С. Никого мы гнать не будем, Васенька имеет столько же шансов, сколь и все остальные. И что вы тут сидите? Займитесь уже делом. Время пошло.
В этот момент, часы, ранее не работающие, начинают отбивать время.СНЕЖАНА. Матерь Божья!
ЛИЛЯ. Они идут!
И.С. И вы идите. А ты, Лилия, останься.
Все выходят.И.С. Ты не волнуйся, у тебя все получится. Никуда этот старый черт не денется, сфотографируется с тобой. И тебе все достанется по-честному.
ЛИЛЯ. Нет, это по-нечестному. Все остальные гораздо дольше вас знают, и гораздо больше для вас сделали. А я только второй день здесь.
И.С. Все верно. Ты здесь второй день, но тебе и часа хватило, чтобы стать настолько своей, чтобы увидеть то, чего другие годами не замечают.
СТАЛИН. А мнением товарища Сталина кто-нибудь поинтересуется?
И.С. А ты здесь не для того, чтобы твоим мнением кто-то интересовался. Вот помру я, и ты исчезнешь. Испаришься.
СТАЛИН. А вот фигушки. Мы будем с Лилькой жить душа в душу. Я ее научу, как нам реорганизовать Рабкрин. Сталин – всегда живой, Сталин – всегда с тобой. В горе, надежде и радости. Вот.
И.С. Это мы еще посмотрим, кто кого чему научит. Посмотрим, кто тут самый живой. У тебя есть фотоаппарат, Лиличка?
ЛИЛЯ. Есть в телефоне.
И.С. Так не теряй время, бери этого рябого призрака и фотографируйся с ним.
ЛИЛЯ. Я не хочу. Вы же меня совсем не знаете. В моей жизни было много плохого, стыдного.
И.С. Это не важно. У каждого было что-то такое, о чем он сожалеет. Важно, каким человек вышел из этой ситуации. Я много пожила, и много видела, и понимаю – человек это не внешность, и даже не поступки. Человек – это душа, это то, каким он хочет быть. Но, не у всех так получается.
СТАЛИН. Дура ты, Идка, чужая душа – потемки.
И.С. Это твоя душа – потемки. Черные, страшные, вечные. А Лилина – светлая, как майский рассвет. Иди, фоткайся, я тебе говорю! Аксельродыч покажет, где в доме этот… для печати.
ЛИЛЯ. Принтер?
И.С. Он. А я пойду к себе, отдохну. Что-то сил совсем нет.
ЛИЛЯ. Вам помочь?
И.С. Нет. Не до такой же степени я немощная. Давай, а то сейчас стервятники налетят, кружить вокруг тебя будут.
Уходит к себе.СТАЛИН. Послушай, товарищ Лиля. Эта бабка надоела мне хуже горькой редьки. Давай, скорее, сфотографируемся, и приступим к внутрипартийной работе.
ЛИЛЯ. Не буду я с вами сниматься. Вот еще. Не хочу я этого наследства, вообще ничего не хочу. Соберу вещи, только меня и видели.
СТАЛИН. В корне незрелый подход! Уйдешь ты, предположим. А я возьму и сфотографируюсь с Авдотьей. Товарищу Сталину не жалко.
ЛИЛЯ. Не получится, она вас не видит.
СТАЛИН. Увидит, если товарищ Сталин захочет. Ночью-то оба цуцика и увидели, и услышали. Я сам выбираю, кому лицезреть вождя. Достанется ей все добро, и что?
ЛИЛЯ. И что?
СТАЛИН. А то. Все продаст, дом на слом, сад на дрова, картины на помойку. Никакой памяти об Идее не останется. Ты этого хочешь? Уж лучше троллейбус с Идкином портретом.
ЛИЛЯ. Не хочу я этого. Жалко мне дом, он столько помнит. Такой он старый и беззащитный, как сама Идея Сигизмундовна. Ладно, уговорили. Снимаемся. А там посмотрим.
СТАЛИН. А где твой фотоаппарат? Я не понял.
ЛИЛЯ. Вот, смотрите, это мобильный телефон. По нему можно звонить. Он без провода, его заряжают от сети.
СТАЛИН. Удивила Москву селедкой! Да я по такому телефону в 44-ом с Черчиллем разговаривал.
ЛИЛЯ. Правда? А почему же он появился только в 90-х?
СТАЛИН. Секретные разработки КГБ. Для внутреннего служебного пользования. Это демократы все продали. И государство, и вооружение, и земли… и мобильный телефон. Я бы их в лагерях сгноил!
ЛИЛЯ. Сколько я всего узнала за последние сутки. И столько всего поняла. Встаньте, пожалуйста, сюда.
Лиля и Сталин становятся возле часов, Лиля делает несколько снимков. Входит Васенька.ВАСЕНЬКА. Я смотрю, ты времени зря не теряешь. Молодец. Я тоже хочу сфотографироваться с этими часами, а потом на компе присобачить Сталина.
СТАЛИН. Каков мерзавец! Товарища Сталина он решил присобачить. Жаль, Лаврентия рядом нет, он бы ему показал, как собачить вождя народов.
ЛИЛЯ (Васеньке). Он здесь.
ВАСЕНЬКА. Кто здесь?
(Озирается.)ЛИЛЯ. Генералиссимус. Иосиф Виссарионович.
ВАСЕНЬКА. Да ладно. Здесь никого нет, мы одни, можешь шизу не разыгрывать.
ЛИЛЯ. Он, правда, здесь.
ВАСЕНЬКА. А почему я не вижу? Пусть что-нибудь сделает.
Бьют часы.
ЛИЛЯ. Это он. Он маятник двигает.
ВАСЕНЬКА. Да ладно. И вилы раз в год стреляют. Постояли, да пошли.
ЛИЛЯ. Товарищ Сталин, вы можете сделать так, чтобы Васенька вас увидел.
СТАЛИН. Могу, но не хочу. Товарищ Сталин не клоун, чтобы кого попало развлекать.
ЛИЛЯ. Не хочет. Говорит, он не клоун.
ВАСЕНЬКА. Богатая у вас фантазия, девушка.
ЛИЛЯ. Какая фантазия. Я тебе сейчас докажу. Вот, смотри.
Лиля достает телефон, показывает фотографии.ВАСЕНЬКА. Какая ты ушлая! И когда успела. Очень качественный фотошоп.
ЛИЛЯ. Это не фотошоп. Это реальный Сталин. Посмотри, вот тень, вот блик. Вот время на часах!
ВАСЕНЬКА. Не верю своим глазам! Да. На свете многое есть друг Гораций, что и не снилось нашей парторганизации. Значит, Идея не сумасшедшая?
ЛИЛЯ. Ну, конечно.
ВАСЕНЬКА. Странно. Никогда не верил ни в приведения, ни в инопланетян, ни в барабашек. И вот на тебе! Слушай, значит, это ты все наследство хапнешь?
ЛИЛЯ. Ничего я не хапну. Мне не нужно.
ВАСЕНЬКА. Да ладно. Никто, никогда от халявного добра не откажется.
ЛИЛЯ. Я откажусь. Однажды уже позарилась, потом пять лет сожалела.
ВАСЕНЬКА. А это ты про какой лагерь тогда говорила? Ну, где латынь стала изучать. Явно же не пионерский.
ЛИЛИЯ. Ага. Пионерский строгого режима. Спасибо, больше не хочу. Мне чужого не надо.
ВАСЕНЬКА. Не надо, и хорошо. А ты можешь попросить этого… вождя красноносых пролетариев со мной сфотографироваться?
ЛИЛЯ. Попросить могу. Но не ручаюсь. Иосиф Виссарионович…
СТАЛИН. Да слышал я все, товарищ Сталин не глухой. И про тебя все знал. Подумаешь, у нас полстраны сидело. Ты же не по политической. Своровала-то ерунду, жрать хотела. Не военное же время. Это мы за каждый колосок, украденный с поля, сурово наказывали. Так это потому, чтоб другим не повадно было. По закону военного времени.
ЛИЛЯ. Сфотографируетесь с Васенькой?
СТАЛИН. С этим пидором?
ЛИЛЯ. Мне кажется, он не гомосексуалист.
ВАСЕНЬКА. Что он говорит? Вы что, меня обсуждаете? Скажи ему, я не пидор.
СТАЛИН. Да ладно! Каждое утро по полчаса у зеркала крутится, как баба.
ЛИЛЯ. Ну, не знаю.
ВАСЕНЬКА. Что?
ЛИЛЯ. Он говорит, ты слишком много времени уделяешь своей внешности.
ВАСЕНЬКА. А что мне еще делать? Может, я хипстером хочу стать. Когда вырасту.
СТАЛИН. Сразу видно – гнилой человечишко. Но привык я к нему, этот хоть в Израиль не собирается на ПМЖ. Фотографируй.
ЛИЛЯ. Он согласен. Становись возле часов. Телефон свой давай.
Васенька встает у часов, машет руками. Сталин рядом.ВАСЕНЬКА. Я тут один, как часовой у мавзолея.
СТАЛИН. Это он про какой мавзолей? Где этот сифилитик лежит?
ЛИЛЯ. Стойте спокойно, а то изображение получится нечетким. Внимание, сейчас вылетит птичка. Скажите – чиииз!
СТАЛИН и ВАСЕНЬКА. Чиииз!
ЛИЛЯ. Готово. Очень миленько получились.
СТАЛИН. А ну покажи.
ВАСЕНЬКА. Дай позырить.
ЛИЛЯ. Вот. Смотрите.
СТАЛИН и ВАСЕНЬКА. Что-то я тут не очень.
ЛИЛЯ. Обнаглели! Я вам не фотограф.
ВАСЕНЬКА. Ладно, главное, все чётенько! Побегу, распечатаю. Ура! Я сказочно богат! Спасибо, Лилька!
(Смотрит вверх). Ди́ктум эст фа́ктум. Сказано – сделано! Спасибо, товарищ Сталин, за нашу счастливую старость!
Убегает.СТАЛИН. И зачем тебе это надо?
ЛИЛЯ. Еще не знаю, но скоро увидим.
Входит Снежана.СНЕЖАНА. А чего это Васька такой счастливый бегает? Чуть меня не сшиб. Куда это он?
ЛИЛЯ. К принтеру. Фотографию с вождем хочет распечатать.
СНЕЖАНА. Совсем куку? Поголовное помешательство. Надо сваливать.
ЛИЛЯ. Подожди, Снежана. Можешь постоять возле часов. Одну минуточку?
СНЕЖАНА. Зачем еще?
ЛИЛЯ. Вставай. И телефон твой дай.
СНЕЖАНА. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не вешалось. С дураками спорить, только время терять.
Встает возле часов. Рядом пристраивается Сталин. Лиля фотографирует.
ЛИЛЯ. Смотри, как ты хорошо получилась.
СНЕЖАНА. Ой! Мамочки! Это что за клоун усатый возле меня пристроился?
СТАЛИН. Это она про кого?
ЛИЛЯ. Думаю, про Васеньку.
(Снежане). Тссссс.
СНЕЖАНА (шепотом). Он здесь?
ЛИЛЯ. Ага.
СНЕЖАНА (кланяется в другую от Сталина сторону). Извините, пожалуйста, Осип Висспасианыч. Я всегда восхищалась эээ… политикой вашего правления.
СТАЛИН. Спроси, а что ей больше всего понравилось?
ЛИЛЯ. Иосиф Виссарионович спрашивает, что тебе понравилось в его правлении?
Снежана выпучила глаза, с надеждой смотрит на Лилю.
Лиля жестами показывает, что курит.СНЕЖАНА. Трубка! Мира!
ЛИЛЯ. Она имеет в виду декрет о мире.
СТАЛИН. Это Ульянов. А я что?
Лиля опять показывает, что курит.СНЕЖАНА. Ааа! Беломор-канал!
СТАЛИН. Дура она. Это я немцам дал прикурить, понятно же.
СНЕЖАНА. Позвольте откланяться? Сами понимаете, побегу фоточку распечатывать. Спасибо, тебе, Лилька. Ты хоть и куку, но девка хорошая.
ЛИЛЯ. Беги.
Снежана убегает.СТАЛИН. Мне кажется, у них может случиться головокружение от успеха. Но что-то Аксельродки нашего, космополита безродного не видно. А вот и он. Не заставил себя долго ждать.
Входит Аксельродыч.ЛИЛЯ. А вы что же, не хотите сфотографироваться со Сталиным?
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Вы знаете, не хочу.
ЛИЛЯ. Почему? У вас столько же шансов, сколько у всех остальных.
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Не хочу потакать всеобщему безумию. И потом, кто мы, в сущности? Чужие для Идеи Сигизмундовны люди. Что мы сделали для нее? Отрабатывали свои деньги. И все. Второй троллейбусный парк хоть открытки посылал. Просто так. Бескорыстно. А мы… ну его, это наследство.
СТАЛИН. Молодец, Олелько! Совесть у тебя проснулась.
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Вы правы, Иосиф Виссарионович, проснулась.
ЛИЛЯ. Вы видите Сталина?
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Вижу и слышу. И всегда видел. Просто боялся себе признаться.
СТАЛИН. Это неожиданно даже для товарища Сталина.
АКСЕЛЬРОДЫЧ. И, к вашему сведению, ни в какой Израиль я не собираюсь. Кому я там нужен? Это у меня папа был евреем, а мама русская.
ЛИЛЯ. Сфотографируйтесь, пожалуйста! Это правильно будет! Вы очень достойный человек.
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Нет. Это не профессионально. Я отрабатываю свои деньги, и слежу, чтобы было выполнено завещание. Я здесь закон. И порядок.
СТАЛИН. Это в тебе русские корни говорят – откажись, а еврейские потом скажут – ну и дурак ты был.
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Ерунда. Я после этого решения уважать себя начал. И, пожалуй, что, женюсь. Еще ребенка завести успею.
Неслышно входит ИС.И.С. Кто тут жениться собрался?
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Я, в некотором роде.
И.С. Молодец. Речь не мальчика, но мужа. Ты Ольлько не волнуйся, я достойно оплачу твою работу. На свадьбу точно хватит.
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Спасибо. Не откажусь. Позвольте уйти? Нужно собрать вещи. После объявления вашего решения, хочу срочно отбыть домой.
И.С. Ты сильно не торопись, поможешь наследнику вступить в свои права. Хороший ты мужик, Сашка.
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Меня так мама звала. А то Олелько дурацкий. Сколько раз меня за это имя, да и за фамилию в школе лупили… а я ни разу так и не назвался Александром. Упрямый был. Но битый.
СТАЛИН. Настоящий коммунист!
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Пойду?
И.С. Иди, милый.
Аксельродыч уходит.ЛИЛЯ. Идея Сигизмундовна, а вы знаете, ведь Аксельродыч-то наш Сталина видел.
И.С. Знаю. И всегда знала.
ЛИЛЯ. Но почему же вы ему.. вы его. Сами же говорили – раз видит – родная душа.
И.С. А он сам себя боялся. Себе признаться не мог, думал, с ума сошел. А теперь, видишь, здравый смысл победил, признал, значит. И это, спасибо тебе.
ЛИЛЯ. Я тут при чем? Все случилось без меня.
И.С. Нет. Когда ты тут появилась, чистая душа, все предметы обрели свои очертания, все события наполнились смыслом. Ты – как линза. Если посмотреть в нее с одной стороны – все кажется крупным и четким. А глянуть с другой – далёкое и размытое. Сразу стало понятно, чего каждый из нас стоит. Мдааа. Все же в старости есть свои преимущества, скажешь какую-нибудь ерунду, а все воспринимают, как высшую мудрость. Так бы и вещала круглые сутки, только б слушатели были.
ЛИЛЯ. Ну что вы такое говорите? Никогда не слышала столько умных и правильных слов. Только я самая обычная. Даже хуже, чем обычная. Сорняк без роду-племени.
СТАЛИН. Так в природе не бывает. Все откуда-то берутся, и куда-то деваются.
И.С. Помолчи, сил нет с тобой спорить. Лилия, фамилия у тебя редкая. Огорчёнова.
ЛИЛЯ. Дурацкая фамилия.
И.С. Не говори. Эта фамилия мне очень даже знакома. Родная сестра моей мамы вышла замуж на врача Илью Огорчёнова. Потом родители мои сгинули, да и родственники ближайшие тоже. Я искала их. Но смогла выяснить только, что у тетки моей сын был. Однако следы его затерялись. Ну, я и подумала, а вдруг родственные связи что-то значат? Вбила себе в голову девочку Лиличку. А настоящей-то дочери у меня никогда и не было. Не дал Боженька. Вот ипридумала себе вот такую. А ты возьми, да приди. С таким именем и с такой фамилией. Ну, как тут в чудеса не поверишь?!
ЛИЛЯ. Нет-нет-нет! Вы про меня ничего не знаете! Я совсем пропащая! Я в колонии была, срок мотала. Вот у вас хоть фотография была с родителями. А у меня и этого не было. Кто мои папа с мамой, где они? Почему меня бросили? Не знаю, да и не узнаю никогда. Инкубаторская я. Нас из детдома-то выпустили, комнату дали от государства, а про жизнь ничего не рассказали. Жили-то мы на всем готовом. Даже чай пили сразу с сахаром, сладкий. Я понятия не имела, как его заваривать. Купила пакетики, кинула в чашку. Получилось, вроде. Попробовала – не сладко. Такая вот дура была. На работу помогли устроиться люди добрые, а как деньгами распоряжаться – не научили. Я зарплату первую получила – королева! В кино пошла, в зоопарк, в ресторан, заказала там себе всего. И харчо, и котлеты по-киевски, и чай. С сахаром. Вот все деньги сразу и кончились. А есть-то хочется. Пять дней терпела, потом в универсам двинула, засунула курицу мороженную за пазуху, и пошла. А охранник заметил. Хвать меня за шкирку. Я бежать. И курицей этой дурацкой нечаянно разбила витрину с дорогими бутылками… большой ущерб.
СТАЛИН. Для такой богатой страны, как Россия – ерунда!
ЛИЛЯ. На суде потом сказали, что я сопротивление оказала. Но не было этого. И три года дали. Но мне в колонии понравилось даже. Работали, книжки читали. Кино привозили по субботам. Два раза настоящих артистов показывали. Драматических. Я там на библиотекаря выучилась. И кормили хорошо, даже лучше, чем в детдоме.
И.С. Бедная моя девочка. Ну, почему я тебя так поздно нашла?
ЛИЛЯ. А почему поздно? Живите еще!
И.С. Нет, чувствую, выходит мой срок. Сегодня родителей во сне видела. Стоят, улыбаются. Молодые, красивые. Мамочка в крепдешиновом платье с оборочками, в туфельках, в белых носочках. Папа в костюме. У пиджака плечи такие, ватные. А брюки широкие. Мама мишку моего, красного в синих штанишках, протягивает: «Идушка, ты ничего не забыла? Иди к нам». И лица такие четкие. Сейчас закрою глаза, ясно вижу – у мамы ямочки на щеках, и родинка вот здесь, как у меня. А папа с усиками, и стрижка короткая. Столько мучилась, а сегодня лица их вдруг вспомнила. Будто только вчера расстались. Зовут меня, скучают. А и то правда, загостилась я тут. Хочу домой вернуться.
ЛИЛЯ. Как же так? Вот ваш дом. Дворянское гнездо же!
И.С. Нет, моя милая. Дом там, где тебя любят и ждут. Впрочем, довольно сантиментов. Рассиропились как кисейные барышни. А время уже подходит. Пойду, приготовлюсь к торжественному моменту.
ИС уходит.ЛИЛЯ. Я тогда тоже пойду, переоденусь.
Сталин остается один.СТАЛИН. Столько лет в этом доме, а вот первый раз товарищ Сталин один остался. Наверное, и мой век подходит к концу. Никто меня не вспоминает. Не хвалит, не ругает, не восхваляет, не проклинает. Смысл пропал. Забыли.
Сталин подходит к часам, достает ключ из кармана, заводит их. Входит Снежана. Ее не узнать, она в строгом вечернем платье, скромном макияже.СНЕЖАНА. Добрый вечер. А вы тут один?
СТАЛИН. Как видишь. Часы завожу.
СНЕЖАНА. Значит, я первая. Что-то со мной не то происходит. Наверное, я тоже теперь куку. Вот, казалось бы, натурально могу получить то, о чем мечтала. Ради чего тут корячилась столько времени. Хороших людей поедом ела. И зачем?
СТАЛИН. Это ты про наследство?
СНЕЖАНА. Про него, будь оно трижды проклято. Близка цель, а сердце ноет. Неспокойно как-то. И радости никакой.
СТАЛИН. Жалко тебе с этим домом расставаться.
СНЕЖАНА. Не знаю, раньше как считала, хапну денег, и убегу жить по-настоящему. А теперь, вот думаю, может, это и есть настоящая жизнь? И я тут на своем месте.
СТАЛИН. Не будь дурой, Авдотья. Богатство тебе прямо в руки прёт, грех не воспользоваться. Можешь стать единственной претенденткой.
СНЕЖАНА. Как это?
СТАЛИН. Слушай, что тебе говорит товарищ Сталин. Нужно устранить этих ренегатов. Вычеркнуть их из списка живых.
СНЕЖАНА. Вы что такое говорите, совсем ополоумели?
СТАЛИН. Дурой была, дурой и помрешь. Да еще и нищей дурой. Я-то знаю, из какой помойки ты вылезла. Туда же и вернешься.
СНЕЖАНА. А вот и не вернусь, я, может быть, только сейчас жизнь поняла, людей нормальных увидела, а ты меня обратно хочешь затолкать?
СТАЛИН. Я же не говорю, что надо топором по башке конкурентов, как твоей папаша твою же маменьку.
СНЕЖАНА. Вот черт противный! Все про всех знаешь. Только вот фиг тебе! Сгинешь в аду, и воспоминаний о тебе не останется.
СТАЛИН. Дура-баба, зажила бы настоящей жизнью… а ведь проще простого. Взять на кухне крысиного яду, да насыпать в шампанское. Никто и не дознается.
СНЕЖАНА. Вот еще. Фиг тебе старый хрен. В шампанское, говоришь?
Входит Васенька в строгом вечернем костюме, но и лошадка при нем. Снежана убегает.ВАСЕНЬКА. Что есть настоящая жизнь? И куда наша Авдошка убежала?
СТАЛИН. Жизнь – есть борьба за свободу пролетариата. Убежала, ну и Ленин с ней.
ВАСЕНЬКА. Ну его, пролетариат этот, и свобода ему не нужна, и борьба. Глупости это все. Надо просто жить…
СТАЛИН. Чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. А твои годы, Василий, сынок, совершенно бесцельные. Товарищ Сталин знает, что говорит.
ВАСЕНЬКА. Это вы к чему?
СТАЛИН. А к тому. Наследствишко-то так себе, если на всех разделить – мало получится. А фоточки-то все сделали. Интернационалом клянусь.
ВАСЕНЬКА. Как все?
СТАЛИН. Думал, ты один такой умный? Но товарищ Сталин научит, как устранить этих оппортунистов. У него опыт большой в этом деле.
ВАСЕНЬКА. И как?
СТАЛИН. А так. Боевые патроны Аксельродка в обувной коробке спрятал. Под крыльцом. Револьвер ты знаешь, где лежит. Пристрелишь врагов народа, так им и надо. Никто не пожалеет. А потом все на старуху свалишь. Все знают, она чокнутая.
ВАСЕНЬКА. Да вы что, чтобы я этими руками живых людей на тот свет отправил?!
СТАЛИН. И не такие замухрышки отправляли. Посмотришь, плюнуть некуда, а как попадет револьвер в руки, стреляет за милую душу. Штабелями укладывает. Или они нас, или мы их. Тебя же серьезные люди ищут, Васенька.
ВАСЕНЬКА. А вы и про это знаете?
СТАЛИН. А как же. Мимо меня муха не пролетит. Карточный долг священный, а твои кредиторы – серьезные люди. Смотри. Или ты – этих. Или те – тебя. Бери, дурак, патроны. Потом еще спасибо скажешь. Выстрел в голову, никаких мучений, вечный сон. А ты будешь жить припеваючи.
Входит Аксельродыч. Тоже в костюме.АКСЕЛЬРОДЫЧ. Нужно просто жить. Рожать детей, работать, потом, когда придет черед, умереть в окружении родных людей…
ВАСЕНЬКА. … и стать навозом для ростков новой жизни! Тоска! Нужно оторваться по полной, чтоб потом было, что вспомнить.
Убегает. Ищет коробку под крыльцом. Распихивает патроны по карманам.СТАЛИН. Молодой, а правильно говорит. Разочаровал ты товарища Сталина, Олелько.
АКСЕЛЬРОДЫЧ. И чем же это?
СТАЛИН. Я думал хороший ты парень, жадненький. А ты – не Богу свечка, не черту кочерга. Жиденький.
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Думаете, обидели? А я привык к этому. И вообще, что вам от меня надо?
СТАЛИН. Привык я к тебе, Аксельродка. Слушай товарища Сталина, он плохому не научит. Бери завещание, пока никого нет, да смело себя вписывай. Идка слепая, не заметит, мигом подмахнет не ту бумажку. Момент, и ты владеешь всем имуществом! И маменька твоя еще гордиться тобой будет. Иди, бери бумажки-то.
Сует Аксельродычу бумаги, тот что-то пишет. Входит ИС. За ней Снежана с подносом с шампанским. Возвращается Васенька.И.С. Ах! Какие вы красивые! Вот я дура слепая, до последнего момента не разглядела, какие красавцы и красавицы меня окружают.
СНЕЖАНА. Вы тоже… ничего. Прям помолодели лет на… сорок.
И.С. Не отказалась бы. Мерси за комплиман. А где Лилия?
Входит Лиля в красивом вечернем платье, с букетом лилий.ВАСЕНЬКА. Вау, Лилька! Офигенно выглядишь. Если бы не мой юный возраст, я бы за тобой приударил.
И.С. Ну, что же, все в сборе. Предлагаю общее собрание нашей богадельни считать открытым.
СТАЛИН. Заседание нашей пятерки начинается. Давайте поднимем бокалы за здоровье замечательной хозяйки! Что-то подсказывает мне, это шампанское понравится не всем.
И.С. Да что с тобой? Не торопись, Иосиф. Выпьем еще. Дорогие мои, сдавайте ваши конверты.
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Извините, уважаемая Идея Сигизмундовна, и все же, нет у меня конверта. Но я готов зафиксировать все ваши распоряжения.
ВАСЕНЬКА. Так. Минус Олелько. Отлично! Вот мой конверт.
ЛИЛЯ. Не обижайтесь, Идея Сигизмундовна, но я тоже без фотографии.
И.С. Как же ты меня огорчила! Как огорчила!
ЛИЛЯ. Простите, но так лучше будет. Честно. У меня только одна просьба.
И.С. Если смогу – исполню любое твое желание.
ЛИЛЯ. Можно мне еще немного пожить в этом доме? Я впервые почувствовала себя в окружении родных стен. Если можно…
И.С. Да. И больше это не обсуждаем. А ты что же, Снежана?
СНЕЖАНА. Да Авдотья я, Авдотья. А Снежаной называлась для красоты. У меня была фотография с этим вот
(показывает на Сталина), но я ее порвала. Я как Сашка. Мне чужого не надо. Я и так отложила денег. Извините, но я тут немного сэкономила.
ВАСЕНЬКА. Я же говорил, Авдошка тырит!
И.С. Да помолчи ты, неугомонный! Авдотьюшка, я знала, что ты хороший человек. Просто у тебя повода не было проявить лучшие качества. Тогда у нас остается единственный претендент – Васенька.
ВАСЕНЬКА. В честь торжественного момента можно было бы назвать меня Василием. В порядке исключения.
И.С. Нет, Васенька. Каким ты был, таким остался. Васенькой-масеньким. Хоть и костюм красивый надел. Саша, посмотри, что там в конверте.
Аксельродыч берет конверт, распечатывает его, достает фотографию. На лице недоумение.СНЕЖАНА. Что там?
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Ничего такого. Особенного.
СНЕЖАНА. В смысле? Дай позырить. Ой! Васька стоит как идиот, в полном одиночестве!
ЛИЛЯ. Как?! Я же сама его снимала со Сталиным!
ВАСЕНЬКА. Нет, не может быть! Я сам видел! Тут, рядом со мной вот этот стоял!
И.С. А что, Васенька, ты разве не знал, что призраков не существует?
ВАСЕНЬКА. Да вот же он!
АКСЕЛЬРОДЫЧ. Кто?
ВАСЕНЬКА. Ну, Сталин же. Этот ваш генералиссимус!
СНЕЖАНА (хохочет). Нет тут такого!
ИС. А был ли Сталин?
ВАСЕНЬКА. Вы все низкие, подлые люди! Я тут столько времени потерял, чтоб вы все пропали! Вместе с вашим Сталиным! Я вам еще покажу!
Бежит в комнату ИС, достает револьвер, заряжает его. СТАЛИН. Молодец, Васька! Пора переходить к решительным мерам! Я верил в него, знал, кто продолжит линию товарища Сталина! Жить стало лучше, жить стало веселее!
Васенька вбегает в комнату.ВАСЕНЬКА. Эх, вы! Честные называется люди!
Достает револьвер. Целится в Аксельродыча, потом в Снежану, в ИС, в Лилю. Все пугаются. Аксельродыч заслоняет Снежану, Лиля – ИС. Поворачивается, стреляет в Сталина. Тому хоть бы что. Убегает.СТАЛИН. Идиот. Жалкий человечек, руку поднял на товарища Сталина.
И.С. Надо же, как расстроился малыш. Коня даже забыл.
ЛИЛЯ. Так жалко его. Нужно вернуть. Я сбегаю?
И.С. Нет. Сам вернется, когда поймет, что надо. Выходит так, что добро мое никому не нужно.
СНЕЖАНА. И хорошо, живите долго. Только я тоже… хочу своей жизнью. Учиться пойду, деньги-то есть. А там, может, и человека хорошего встречу. Пойду я, не поминайте лихом. Только давайте сначала выпьем? За Идею Сигизмундовну!
АКСЕЛЬРОДЫЧ. За этот дом!
ЛИЛЯ. За хороших людей!
СТАЛИН. За мою последнюю надежду!
Пьют. Ничего не происходит.СТАЛИН. И эта подвела. Измельчали людишки.
Уходит.АКСЕЛЬРОДЫЧ. Поскольку никто в моих услугах больше не нуждается, я бы хотел составить компанию Снежане. Идея Сигизмундовна, вы не против? Вот чистый бланк завещания. Проверьте. А вот здесь мой телефон, и адрес, на всякий случай.
И.С. Идите, дорогие мои! Я вам безмерно благодарна. И вы не держите на меня обид, если что.
СНЕЖАНА. Да никогда! Я вам открытки присылать буду. Что я хуже троллейбусного парка?
АКСЕЛЬРОДЫЧ. А я буду заглядывать иногда. Вы не возражаете?
И.С. Буду счастлива. С Богом!
Аксельродыч и Снежана уходят.И.С. Ну вот, Лилюшка. Остались мы с тобой вдвоем.
ЛИЛЯ. Втроем…
И.С. Нет. Нас двое. Нет больше Иосифа, отправился в ад, туда, откуда пришел. Это ведь только хотел казаться хорошим. И с наследством моим. Он нарочно согласился со всеми сфотографироваться, думал, передеретесь вы из-за него. А получилось иначе. Сейчас ведь как говорят, Сталин был один, а доносы писали тысячи, миллионы.
ЛИЛЯ. И, правда, почему?
И.С. А потому, что, детка моя наивная, он такой страх, такую смуту в сердцах посеял, что многие готовы были на соседа клеветать, лишь бы их самих не тронули. Лишь бы с родными ничего не случилось. Очень страшное время было.
ЛИЛЯ. Хорошо, что сейчас все не так.
И.С. А человек-то таким и остался. Но есть простой секрет, нужно увидеть в каждом что-то хорошее. Ведь его может быть и немного, но есть.
ЛИЛЯ. И в Васеньке есть?
И.С. А как же. Только ему время нужно, чтобы понять это.
ЛИЛЯ. Все равно грустно как-то.
И.С. А вот грустить не надо. Обещай, что поживешь тут хотя бы годик.
ЛИЛЯ. С удовольствием обещаю.
И.С. Пойдем в мою комнату, я тебе кое-какие секретики покажу.
Уходят. Комната ИС.И.С. Смотри, вот ключ от ячейки…
ЛИЛЯ. Не надо, прошу!
И.С. Ну, а если я помру, ты же меня в саду не зароешь. На приличные похороны приличные деньги нужны. Слушай, и запоминай. Вот здесь лежат бумаги. Олелько их на тебя переписал. Здесь, список антикваров, если решишь оценить это барахло. А вот подробное описание, как и в чем я хочу отправиться в лучший мир. Это нормально, Лиличка, это жизнь…и не надо грустить, лучше порадуйся за меня. Может, я скоро со своими родными встречусь.
Затемнение. Крыльцо. У двери стоит Лиля в том же платье, что приехала, с тем же чемоданом. Закрывает дверь.ЛИЛЯ. До свидания, мой милый дом! Я была здесь счастлива, но теперь мне одиноко. И остаться не могу, и уйти нет сил. Прости меня.
Появляется Васенька.ВАСЕНЬКА. До́мус про́приа — до́мус о́птима
ЛИЛЯ. Свой дом самый лучший!
ВАСЕНЬКА. Это ты у кого прощения просишь, цветок душистых прерий, Лилия?
ЛИЛЯ. Ой, Васенька, ты вернулся! Каким ты стал… взрослым. Василием.
ВАСЕНЬКА. Помотала меня жизнь за этот год. Чем только не занимался, даже свой бизнес открыл. С долгами рассчитался. Но тоска такая накрыла. Скучал я, Лилька. И по дому этому, и по тебе, дурёха.
ЛИЛЯ. Я тоже. Честно-честно. Пойдем в дом?
ВАСЕНЬКА. А для чего же я приехал.
Входят в гостиную. Тут вся мебель накрыта чехлами.ВАСЕНЬКА. Похоронили Идею Сигизмундовну?
ЛИЛЯ. Умерла. Сорок дней сегодня. На похоронах Аксельродыч был с женой беременной. Счастливые такие. Олелько помолодел. Энергичный такой.
ВАСЕНЬКА. Кто бы мог подумать.
ЛИЛЯ. И Снежанка с женихом. Тоже ребенка хотят.
ВАСЕНЬКА. Понятно. Значит, тебе наследство досталось?
ЛИЛЯ. Не только. Всем понемногу. Тебе тоже. Идея знала, что ты вернешься, Василий.
ВАСЕНЬКА. Я не за этим здесь. Погоди, только вещи брошу в свою комнату, потом поговорим.
ЛИЛЯ. Конечно, поговорим. У нас теперь много времени будет.
Васенька уходит. Лиля снимает чехлы с мебели. Раздаются два звонка. Лиля вбегает в комнату ИС. Та сидит в своем кресле, в руках у нее красный мишка в синих штанах на лямках.И.С. А что я тебе говорила, Фома ты неверующая?
ЛИЛЯ. Идея Сигизмундовна, вы здесь?!
И.С. Да, здесь я, здесь. Только – тссссс. Никому не рассказывай, что этот дом с призраками.
Возвращается Васенька. Ищет Лилю. Заходит в комнату.ВАСЕНЬКА. А я тебя потерял. Ты чего такая?
ЛИЛЯ. Какая такая?
ВАСЕНЬКА. На себя не похожая.
ЛИЛЯ. Потому, что я, Вася, ужасно, бесстыдно, на полную катушку счастлива!
Занавес2017 г._________________________________________
Об авторе:
ТАТЬЯНА ВОРОНИНА Родилась в Томске. Живет в Москве. Член Союза писателей России (секция литературной критики). Окончила Литературный институт. Работает на телеканале «История», сценарист эфирного промоушна. Автор более ста статей в СМИ, сценариев художественных и документальных фильмов, 15-ти пьес. Совместно с П. Кузьменко изданы четыре книги в жанре нон-фикшен.
скачать dle 12.1
