Николай Железняк. КВАДРАТНЫЕ КОЛЕСА

Выбор Романа Михеенкова


 (пьеса в 2-х действиях)



Действующие лица:

ПАВЕЛ НАКУТНЫЙ  
ИРИНА – его жена
МИХАИЛ ГАРАЕВ  
СВЕТА – его жена                                                            
ЭДУАРД СЕМЕНОВ
ВАЛЕРИЙ КАРГИН
ЛЕНА


ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Лето. Открытая терраса на заднем дворе частного дома. Видна дверь в дом, окно, домофон.
Сервированный на пять персон стол. В стороне стоят стильные садовая скамейка, три плетеных кресла и журнальный столик с телефоном. У стены дома – кухонный стол, на котором бутылки и бокалы. На подоконнике музыкальный центр.
Н а к у т н ы й – хозяин дома – в майке и обрезанных по колено линялых джинсах сидит на скамейке, протирает двуствольное охотничье ружье.
Из дома выходит И р и н а в нарядном платье со столовыми приборами в руках. Она заканчивает сервировать стол.

ИРИНА. Хватит уже копаться в своем металлоломе! Не хватало только… Сколько человек нас будет? Кто придет? Паша!..
НАКУТНЫЙ. Не знаю. Четыре… Может, пять.
ИРИНА. А кто?
НАКУТНЫЙ. Увидишь. (Подходит к столу.) 
ИРИНА. Вроде бы всё. Горячее… Рыбу я приготовила.

Накутный берет бутылку водки, наливает в рюмку.

Опять ты пьешь! Сколько можно?! Вам что, не хватило утром с Эдиком твоим?! Охотнички…
НАКУТНЫЙ. Нет. (Выпивает.)
ИРИНА. Паша… Что люди подумают о нас? Кто будет-то?!.. Пойди переоденься! Твои гости, кажется…

Накутный с ружьем уходит в дом.
Ирина наливает в рюмку водки, выпивает, вытирает губы.
Звонит телефон на журнальном столике. Ирина берет трубку, садится в кресло.

ИРИНА (в трубку). Да нет, не могу я подойти, мам. Никак. Сыночка на море, потом к тебе пойдет ночевать… Гости у нас сегодня… Ухайдакалась уже, с готовкой этой! Режу и режу, целый день. Паши нет, всё на работе… Да не знаю я, где он был, может, и у нее, может, и ходит, ну что ты мне жилы мотаешь?! Ты бы подошла, помогла, ты же знаешь, я одна, сучки же этой нет. Домработница… Да не знаю, родила она или нет!.. Я завтра к тебе утром зайду. Давление? Так ты принимай, что врач тебе выписал!.. Мама… (Смотрит на полку под столиком, достает конверт, из него торчит фотография.) Да ты что?! Приехали они, значит? В городе видела? Да, да… Ну, пока… (Кладет трубку.)

Ирина вынимает из конверта фотографию, смотрит на снимок.
Выходит из дома Накутный. Ирина поспешно прячет фотографию в конверт, оставляет его на столике, начинает хлопотать по хозяйству.

Так это ты, значит, Мишку ждешь?.. Мама сказала, в центре видела… Что же ты молчал? Нельзя было предупредить? А кто еще будет? Как я выгляжу... переодеться?..
НАКУТНЫЙ. Эдик еще подойдет. Всё готово?
ИРИНА. Интересно, что Мишка тут забыл в глуши нашей? Когда он последний раз приезжал? Неужели столько лет прошло?.. Родителей проведать, как думаешь? Или по делам?.. У Мишки есть тут дела какие-нибудь, а? Вряд ли, конечно. Какие у него тут могут быть дела. Говорят, у него денег полно, откуда они у него, а?..
НАКУТНЫЙ. Откуда я знаю…
ИРИНА. Ты думаешь, Мишка будет здесь вкладывать деньги?..  Слушай, зачем ты Эдика своего позвал? Лучше бы ты с Михаилом без него поговорил. Или Михаил просил?.. Михаил со Светкой придет? Они всей семьей приехали?
НАКУТНЫЙ. Со Светкой.
ИРИНА. Ждешь встречи со старой любовью?.. 
НАКУТНЫЙ. С кем?
ИРИНА. Со Светкой, с кем!.. 
НАКУТНЫЙ. Вспомнила…
ИРИНА. Забудешь с тобой! Фотографию получше прятать надо. Хранишь чувства? Не лазила я по твоим вещам, не лазила, на столе бросать не надо! Любвеобильный ты наш. Что, никак забыть ее не можешь, да?.. Всё еще надеешься на что-то?.. Конечно, она по заграницам, а я да – некрасивая, что я видела… Дома не живешь! Работа твоя… Вечно тебя нет! Сижу тут, сторожу твой дом, как собака. Где ты сегодня был?! У нее?!.. (Швыряет нож на пол.) 
НАКУТНЫЙ. Плохая примета.
ИРИНА. Зачем ты их пригласил?!.. Что ты им хочешь доказать?..
НАКУТНЫЙ. Михаил звонил, хотел встретиться… Я даже не знал, что они приехали.

Раздается звонок домофона.

ИРИНА. О, москвичи подошли. (Быстро вытирает нос салфеткой.) Прям минута в минуту: семь часов.
НАКУТНЫЙ. Москвачи…
ИРИНА. Открой, Паша.
НАКУТНЫЙ. Пришли уже, куда они денутся. (Подходит к домофону, нажимает кнопку.)
ИРИНА. Они?
НАКУТНЫЙ. А ты еще кого-то ждешь? Своего друга?
ИРИНА. Я тебя только прошу… Не напивайся.

Накутный идет к входящим Г а р а е в у  и  С в е т е. В руке у Гараева пакет.

НАКУТНЫЙ. А-а-а, Михайла… Иди, иди сюда, заморский гость. Всё летаешь… Крылья не обломали?
ГАРАЕВ. Ну, я не ангел… конечно…
ИРИНА. Здрасьте, здрасьте…

Гараев и Накутный обнимаются. Накутный тискает Гараева. Света с Ириной целуются в щеки.

ГАРАЕВ. Эх, Пашка… Здоровый чёрт… Как я рад тебя видеть!
НАКУТНЫЙ. Да?
ГАРАЕВ. Вы-то тут как? (Ставит пакет на стул.)
НАКУТНЫЙ. Держим круговую оборону! Как ты нас бросил… Сбежал… к сладкой жизни.
СВЕТА (Накутному). А меня ты не замечаешь?
НАКУТНЫЙ (берет Свету за руку). Здравствуй, Света. Прекрасно выглядишь.
ГАРАЕВ. Ирина, мое почтение. (Наклоняется к руке, целует.)
ИРИНА. Вы, прям, минута в минуту!..
ГАРАЕВ. Точность – вежливость королей.
НАКУТНЫЙ. Ну да…
ГАРАЕВ. Это я к слову. Не надо на меня так смотреть.
НАКУТНЫЙ (осматривая волосы Гараева). Ну, где седина?
ГАРАЕВ. Не дождешься. Сам-то пузо отрастил.
НАКУТНЫЙ. Мы люди простые. Не графья… А усы чего сбрил? Молодишься? Или внешность меняешь?
ГАРАЕВ. Да надоели они мне. Чего сразу…
НАКУТНЫЙ. А я вот лысеть начал.
ГАРАЕВ. Где? А, ерунда, слушай, не заметно совсем. Не сказал бы, я бы и не заметил. Запомни: мы – молоды!
НАКУТНЫЙ. Эт точно. И не только душой!

Накутный тыкает Гараева кулаком в грудь. Мужчины изображают легкую борьбу.

ИРИНА. Когда вы уже повзрослеете? Всё думаете, вы еще студенты?
ГАРАЕВ. А мы после института и инженерами трудились. Какое-то время.
НАКУТНЫЙ. Да, страна вздрогнула…
ИРИНА. Сколько лет уж прошло. Пора и поумнеть.
ГАРАЕВ. А зачем? И так полно хмурых людей. Куда поставить? (Достает из пакета коробку конфет, фигурную бутылку.) Мы вот тут коньячку принесли.
НАКУТНЫЙ (разглядывает этикетку). Дорогой… Богато живешь. Сейчас, переоденусь. Располагайтесь. (Уходит в дом.) 
ИРИНА (Свете). Ты всё худеешь, я смотрю. На диете? Михаил! Жену голодом моришь… Убивец. Как доехали, у родителей остановились? Тянет домой, да?.. Нечасто приезжаете.  
ГАРАЕВ.  Всё дела, дела… (Снимает пиджак, кладет на спинку кресла.)
ИРИНА. Правильно… Значит, по делам? Одни приехали?
СВЕТА. С девчонками.
ИРИНА. О! А чего не привели, ну хоть малую?
СВЕТА. Не хочет она с нами ходить. Взрослая девушка.
ГАРАЕВ. Старые мы уже для нее, Ирина. Десять лет ей все-таки. Другие интересы, с нами скучно уже. Про старшую я совсем молчу. К друзьям пошла.
ИРИНА. Конечно, скучно. Пить ведь будете.
ГАРАЕВ. Красиво у вас. Зелено. Ландшафтный дизайн. Кто руку приложил?
ИРИНА. Пойдемте, посмотрите дом.
ГАРАЕВ. Да потом лучше. Ты двор покажи нам…
ИРИНА. А у меня тут цветы какие…

Гараев, Света и Ирина, осматривая участок, уходят. Возвращается Накутный в импозантном летнем костюме и белой бабочке.

НАКУТНЫЙ (в трубку мобильного телефона). Ну ты где, гонимый? Прости, что потревожил. Сильно беспокою?.. Ждем вас, Эдуард Ильич… Ну!.. Я сколько могу звонить? Семь часов уже, проснись. И пой. Давай бери мотор и едь быстрее, я сказал… Какое мероприятие там у тебя, в натуре… Одна нога здесь, другая – тут… Сюрприз тебе. Приветы пламенные, московские. И поцелуи… Увидишь – кто! Сюрприз, говорю. Конечно. Мы тут семейно… Всё, прерываю канал связи. Давай, короче… (Выключает телефон.)

Возвращается Гараев.

ГАРАЕВ. Мобильная связь, всегда в сети?
НАКУТНЫЙ. Чего приехал? Почтил родной город неожиданным визитом…
ГАРАЕВ. Да-а… родителей проведать пора… Возраст, уже не могут к нам приезжать… Поговорить надо.
НАКУТНЫЙ. О чем? Есть тема?

Возвращаются Света и Ирина.

ИРИНА. Ого. Это номер. Десять лет костюм висел, я уж и забыла. Чего это ты вырядился?!
НАКУТНЫЙ. А что – плохо?
ГАРАЕВ. А мы по-свойски… На пикник.
СВЕТА (Накутному). Мы когда познакомились, ты тоже в белом был…
НАКУТНЫЙ. Разве?
ИРИНА (Накутному). Сними пиджак хоть! Пекло такое…
ГАРАЕВ. Да, жарковато…
НАКУТНЫЙ. Ладно, не обращайте пристального внимания. (Гараеву.) Ну, по первой? Или, как говорил батюшка, по единой.
ГАРАЕВ. Нет вопросов, наливай. Мы ж за тем пришли. А кому пятый прибор? Где ваш отпрыск?
НАКУТНЫЙ (не давая Ирине сказать). Подойдет скоро.
ГАРАЕВ. Задерживается, значит…

Все садятся за стол.

НАКУТНЫЙ (Гараеву). Клоподава твоего? Или водочки?.. Женщины что будут?
ГАРАЕВ. Давай лучше беленькой.
СВЕТА. Я вина. Вино есть ведь?
ИРИНА. Всё есть! Налейте нам. (Свете.) А может коньячку вашего?.. Прям, в золоте весь, жалко открывать. Я, наверное, тоже водки выпью сегодня… От вина голова потом болит.
НАКУТНЫЙ (разливает). Ну, давайте. С приездом на родную землю. Трава тут зеленее, воздух чище, да? В общем, дай бог не последняя…
ГАРАЕВ. А если последняя, то не дай бог?.. Давайте за встречу! За вас. За ваш дом!
НАКУТНЫЙ. Ты куда-то торопишься? Столько тостов зараз.
ГАРАЕВ. Понял. Тогда исключительно за встречу.
ИРИНА. Мы так рады вам…

Все чокаются, выпивают, накладывают еду в тарелки, едят.

СВЕТА. А я крепкое не могу. Сразу – всё, голова кружится.
ИРИНА. Кушать надо хорошо… Кушайте… кушайте…
НАКУТНЫЙ (Свете). Масса маленькая. Бери пример с Ирины, вон, моей.
ИРИНА. Хорошего человека должно быть много.
НАКУТНЫЙ. Хорошего, эт точно.
ИРИНА. Ты что-то сказал, или мне послышалось?.. А это я сама пекла пирожки. Эти вот с мясом, с капустой…
СВЕТА. Я уже попробовала. Рецепт напишешь?
ГАРАЕВ. Знатная рыбка… На дровах жарили?
НАКУТНЫЙ. На буковых, на решетке. Теплоотдача сумасшедшая!.. Отходы производства.
ИРИНА. Вашу мебель туда же можно… на растопку. Бракоделы.
НАКУТНЫЙ. У вас, у москалей, рыбы такой нет. Свежачок. Только что из воды, трепыхалась недавно.
ГАРАЕВ. Это кто – москаль? Это ты мне, коренному жителю, говоришь? Сами-то с Эдиком откуда сюда приехали, а?..
ИРИНА. Вот-вот, понаехали тут…
ГАРАЕВ (нарочито повествовательно). Из славного своими рабочими традициями городка… Где шахтеры после трудовой смены собираются в кафе почитать газеты, сыграть в шахматы, выпить рюмочку кальвадоса… Пропустить стаканчик красного винца.
НАКУТНЫЙ. Поговори – пока при памяти.
СВЕТА. А как Эдик, где он сейчас? Увидеть бы его…
НАКУТНЫЙ. По поклонникам скучаешь? Большим человеком стал.
ИРИНА. Куда ты, прям… (Свете.) Если б не Паша, сгинул бы этот друг детства там, на шахте у них.
НАКУТНЫЙ. Чего, он толковый парень. Только вечно в компанию какую-нибудь попадет… Он учился лучше всех.
СВЕТА. Эдик – умница.
ИРИНА (Свете). Принесло их сюда… На мою голову. Неразлучная парочка. Вечно где-то шляются…
ГАРАЕВ. Так, сорок секунд прошло… Хозяин, наливай!
НАКУТНЫЙ. Истину глаголешь. (Разливает.) Можно, как говорится, целый день не пить, а под горячее обязательно.
ГАРАЕВ. Да, что хотите говорите, а я так считаю, – пришло время… Давайте, за ваш дом! Чтоб стоял… Пусть он будет полной чашей.
ИРИНА. А наполнять кто будет?
НАКУТНЫЙ. Мало тебе?..
ГАРАЕВ.  За вашу семью…
СВЕТА. Я присоединяюсь. Чтобы у вас всё хорошо было.

Мужчины выпивают, Света пригубила. Ирина выпивает последней, посмотрев на Накутного.

НАКУТНЫЙ (Гараеву). Ты, кстати, планируешь чем-то на родине заняться? Тут у нас можно развернуться. С инвестициями.
ГАРАЕВ. Да я только приехал…
НАКУТНЫЙ. Землю сейчас покупать надо. Матушка Иринина с главным архитектором на короткой ноге. У нас тут всё по-родственному делается.
ИРИНА. Да, строительство – выгодный бизнес.
ГАРАЕВ. Не знаю… Осмотреться надо…
ИРИНА (Гараеву). А вы-то как там, как живете, чем занимаетесь? А то пропали совсем.
НАКУТНЫЙ. Не звонит.
ГАРАЕВ. Да не пропали мы. (Накутному.) Сам чего ж не звонишь?
НАКУТНЫЙ. А о чем говорить? У вас большие дела… Это мы тут как навозные жуки ползаем… Давай, пролей луч света на нас. Что нового в верхах?.. Как дальше жить, дорогая редакция?! А то мы тут упираемся. В стену… Это вам там, в Москве, деньги с неба сыпятся. Главное, в нужном месте оказаться.
ГАРАЕВ. Так и сыпятся…
НАКУТНЫЙ. А что так? Деньги-то все в Москве. Мы тут на подсосе, мелочь собираем. У вас там одни жулики. Все набежали… Кто туда стремится? В Москву одни аферисты едут, собираются…
ГАРАЕВ. Все?
НАКУТНЫЙ. А?.. Ты, вообще, чем занят сейчас в Москве? Всё воруешь?
ГАРАЕВ. Слушай, достал... Завидуешь, что ли, так пойди, укради. Если считаешь, что тебе не хватает. Вперед… Поезжай, пробейся. Без связей, без знакомых, когда ты никого не знаешь. И никому не нужен. Если с тебя поиметь нечего… Сними квартиру на последние деньги и лезь… на зубах.
ИРИНА. Ползком он может.
СВЕТА (Гараеву). Ладно, завелся…
НАКУТНЫЙ. Герой.
ГАРАЕВ (Накутному). Мы в Москве поначалу в коммуналке жили. С крысами!.. Ночью они по потолку бегали. Там подвесной потолок из фанеры был, и они там в этой нише разгуливали как дома. Скребутся ночью, а я шваброй стучу!..
СВЕТА. Да, так страшно было… Я думала, они нам на голову упадут.
ГАРАЕВ. Родители приезжали к нам, Свету уговаривали, пока меня дома не было, чтобы мы возвращались. Говорили, так нельзя жить… Сам домину, вон, отгрохал и жалуешься.
НАКУТНЫЙ. Да-а… Тут доделывать знаешь еще сколько надо…
ГАРАЕВ. Сам же размахнулся. Зачем вам на троих такой замок? Не теряетесь?
ИРИНА. Папа мой помогал.
СВЕТА. А у вас море видно?
НАКУТНЫЙ. С третьего этажа.
СВЕТА (Ирине). Пойдем, покажешь.
ГАРАЕВ. Да, прогуляйтесь…

Ирина и Света идут к дому. Раздается звонок домофона. Ирина подходит к домофону, берет дистанционную трубку, включает экран домофона.

СВЕТА. Кто это?..

Ирина, улыбаясь, нажимает кнопку. Света оборачивается к Гараеву.

НАКУТНЫЙ (Гараеву). Народ подтягивается. У нас не скроешься!..
ГАРАЕВ. Да я, собственно, и не собирался.
ИРИНА (Накутному). Валера пришел. Этот точно по твою душу, Михаил! Прознал уже как-то, что вы приехали.
НАКУТНЫЙ. Неожиданно. (Ирине.) Надо готовиться, или что-то прятать?
ИРИНА. Валера этот, вечно придет, обожрет. И уходит. Как здрасьте… (Входящему Каргину.) Здравствуйте!..

Входит К а р г и н. Под мышкой у него папка.

КАРГИН. Категорически приветствую.
НАКУТНЫЙ (вставая, Каргину). О, Варела!.. Заходи – не бойся… выходи – не плачь. Дорогу великому предпринимателю, пропустите честного спекулянта.
КАРГИН (суетливо). Что, что такое, что за грязные инсинуации! Миша, привет, дорогой, добрый вечер! Как ты? Как дела твои?
НАКУТНЫЙ. Ну сразу о делах… Ни минуты покоя.
ГАРАЕВ. Нормально, Валера. А ты как?
КАРГИН. Отлично. Салют! Девушкам – отдельный! (Церемонно кланяется женщинам.) Света, можно я тебе комплимент сделаю? (Заламывает руки, прижимая папку к груди.)
СВЕТА. Здравствуй, Валера. (В тон Каргину скромно потупилась.) Ты не изменился.
ИРИНА (Каргину). Приятно вас видеть… В добром здравии.

Накутный подносит к столу еще один стул. Каргин стремится помочь.

НАКУТНЫЙ. Валера, присядь. Аист ты наш возбужденный. Не трещи крыльями…
СВЕТА. Эти нехорошие люди обижают тебя, Валера?
КАРГИН. Крайне нехорошие люди, Светик!.. Если не сказать больше. Я прямо не понял, что такое?!.. Наезд какой-то! В общем и целом… Тебя, Павел, прямо не узнать. Лондонский денди, ни дать, ни взять! В общем и целом.
ИРИНА. Пошла за провиантом. (Уходит в дом.)
НАКУТНЫЙ (Каргину). Так, ладно, вошел – доложился! Какие новости, на повестке дня?..
ГАРАЕВ. Да, давай, колись…
КАРГИН (Гараеву). Как Москва – стоит? Слушай, что там у вас с этими… с выборами?..
НАКУТНЫЙ. Ты посмотри, Михаил только приехал, а он уже тут как тут… Ну нельзя так… Такие темы при дамах поднимать. Несолидно. Невозможно, прямо, ни отдохнуть Михаилу с дороги, ни умыться… в гости к лучшему другу сходить спокойно, пообщаться о том, о сем, – сразу нате! – Каргин Валера с проблемами мирового масштаба…
КАРГИН. А что, что такое?!.. Слово сказать нельзя, Светочка! Да и не собирался я… Столько лет не виделись! Могу я повидаться с товарищем или нет, я прямо не понял?!..
НАКУТНЫЙ. Зашелестел языком… 

Мужчины смеются. Каргин хлопает Накутного и Гараева по плечам и спинам. Ирина, вытирая губы, возвращается с приборами и рюмками.

НАКУТНЫЙ. Сама суета, комок жизнерадостности. Сядь, Валера, не топчись… Пыль поднял! А что это ты с папкой носишься?
КАРГИН. Документы у меня там кое-какие, положил…
НАКУТНЫЙ. А я думал, решил долги раздать. Или ты за денежными знаками?!.. Чего ж такая маленькая емкость, тут тебе наложат… Кучу. (Гараеву.) У него там детально проработанные планы быстрого обогащения. И все высокоприбыльные. (Каргину.) Будем пустые бутылки собирать?
КАРГИН. А что – серьезная тема! Знаешь, сколько заработать можно было?..
НАКУТНЫЙ. Да-да-да. Пункты приема открываем. Опутываем весь город. Или шашлыки жарить на пляже… А, нет, стойте, скифские курганы раскапывать. (Гараеву.) Золотые украшения… В ассортименте.
ИРИНА. Всё уже давно выкопали до вас.
КАРГИН (Накутному). А что, что ты имеешь против? Вождей, кстати, пышно хоронили! (Гараеву.) Интересный был проект. (Накутному.) Ты же темный, что ты понимаешь в маркетинге, надо мыслить с размахом, кредитные ресурсы подтягивать…
НАКУТНЫЙ. Меня только тянуть не надо, деньги вон у Михайлы. Магнат. А мы так…
КАРГИН (Гараеву). Инвестировать будешь? Надо встретиться, поговорить спокойно. Ты там же, дома, у родителей?
НАКУТНЫЙ. Нужны ему твои прожекты. Мелочь по карманам тырить… Не тот масштаб. Он, поди, все деньги за бугром уже сховал, вилл накупил... грабель. (Свете.) От кого вы там прятались за границей?
ГАРАЕВ. Ни от кого.
КАРГИН (Гараеву). Ты когда приехал? Сказывают, в Италии живете.
ГАРАЕВ. Откуда информация такая?
КАРГИН. Слухи циркулируют… Малая родина тебя помнит.
НАКУТНЫЙ. Как же, наш человек в столице…
ГАРАЕВ. Жили в Испании. Сейчас в Москву вернулись.
НАКУТНЫЙ. А что так?
ИРИНА. Вот, живут люди… Не то что некоторые. На морях. Не нашенских. А ему всё одно: «Что там делать, что там делать…» Друзья, конечно, важнее…
КАРГИН (Ирине). А я брата твоего встретил. (Гараеву.) Вадима. Он сказал, что вы приехали. Он как раз из прокуратуры шел. Так я говорю: надо зайти обязательно.
НАКУТНЫЙ. Выдали тебя, Миша…
СВЕТА. А Вадим, он что, сейчас в прокуратуре работает?
ИРИНА. Да.
СВЕТА. Он же сводный брат твой?
ИРИНА. Да. По матери.
НАКУТНЫЙ. Да, по матери… Санитар леса… Ну, давайте садиться.
КАРГИН. Да, хозяин, ухаживай за гостями.
НАКУТНЫЙ. Есть, сэр! (Разливает.) Валера, за что пьем?
КАРГИН. Чтоб у нас всё было и вам за это ничего не было!
НАКУТНЫЙ. Ха. Много хочешь.
ИРИНА. Выпейте за Михаила. Редкий гость в нашем городе…
КАРГИН. Согласен!
НАКУТНЫЙ. Еще б ты возражал.

Мужчины выпивают. Раздается звонок домофона.

ИРИНА (берет трубку домофона). Явился – не запылился! (Накутному.) Встречай! Приехал. Нашел дорогу… к бабам не завернул, адрес не забыл. (Нажимает кнопку.)
НАКУТНЫЙ. Поэт наш рассеянный.
КАРГИН. Эдик?!..
НАКУТНЫЙ (Гараеву и Свете, уводя их в дом). Пойдемте. Так надо…
ИРИНА. Бумагомаратель. Ильич ваш, родной. До боли… Зубной.
ГАРАЕВ. Ты прямо тоже стихами…
ИРИНА. Тут не так запоешь. 

Гараев и Света скрываются в доме. Входит С е м е н о в.

КАРГИН. Эдик, дорогой!
СЕМЕНОВ (Накутному). Это, что ли, твой сюрприз? Спасибо, конечно, сидел я на работе и мечтал увидеться. Дня три не встречались. Приветы и поцелуи, значит, передаешь? А почему московские?.. Привет, Ирина.
ИРИНА. Проходите, пожалуйста, Эдуард Ильич.

Выходит Гараев, повинуясь невидимым для Семенова жестам Накутного, подходит сзади, обхватывает руками голову Семенова, не сразу дает ему посмотреть назад. Они обнимаются.

НАКУТНЫЙ. Наш, наш Ильич… (Хлопает Семенова по плечу, представляет  жестом.) Супербизон! Заходи, не разувайся… Ну, рад встрече, Михайла?
СЕМЕНОВ (открыто улыбаясь). Михасик, родной…

Выходит Света.

Света!.. (Закрывает лицо руками.) Невозможно смотреть на такую красоту. Еще лучше стала. Какая ты!..
ИРИНА. Худеет.
СВЕТА. Здравствуй, Эдик. Это я еще поправилась. (Целуется в щеку с Семеновым.)
ИРИНА. Из куля – в рогожу? Х-х… Поправилась… Скажи еще – потолстела!
НАКУТНЫЙ. Ну. Давай, Эдик, отлепись от женщин.
КАРГИН. Штрафную ему. Налить. С горкой.
НАКУТНЫЙ (наполняет рюмку Семенову). Ты видишь – ответственное мероприятие, гости какие к нам пожаловали. С самой столицы нашей родины города-героя Москвы. Из центру! Надо встречать… Мы ж тут на местах, как говорится… должны соответствовать. Пионеры, цветы, ковровая дорожка. Парадная форма, всё как полагается…
СЕМЕНОВ. Вижу… Ну, давай… За вас, ребята. Вы же не отстанете…
ИРИНА. Уважьте, Эдуард Ильич.

Мужчины выпивают.

НАКУТНЫЙ. Я-то – да, не отстану. Что б ты без меня делал, куда ты без меня? Кто тебя из дыры нашей в институт вытащил?.. Давно бы уже на зоне сидел. Уголек долбил. Вместе с подельниками своими… Думаешь, сейчас всё на мази – и всё? Навсегда? Погодите… Кожаные наколенники еще шить себе будете. Для удобства. Пошьете – и поползете!.. (Подгибая колени, показывает.) Ко мне.
ИРИНА. Похоже у тебя получается… Садитесь, закусывайте.

Все рассаживаются за столом. Света накладывает салаты в тарелку Семенова.

НАКУТНЫЙ. Все ко мне прибежите, дядька Паша помоги! Вон, Михайла уже прибег. Видать, эвакуацию готовит, прощупать почву местную приехал… А?
СЕМЕНОВ (Гараеву). Слушай, а когда это ты приезжал последний раз?
ГАРАЕВ. Лет шесть нас не было. Или семь… Когда мы были последний раз, Света?
СВЕТА. Я не помню.
НАКУТНЫЙ. Ладно… Поверим пока. А может, пять… или четыре?..
ИРИНА. А что им тут делать у нас? Провинция.
НАКУТНЫЙ (Семенову). Приезжал небось тайно, да от нас скрывает. Кто мы ему теперь?.. Был никто, понимаешь, – стал москвич… Склероз серого вещества это, Эдвард. Болезнь пожилых людей. (Гараеву.) Есть такая, слышал? Доктора предупреждают!..
КАРГИН. Лучшие собаководы.
НАКУТНЫЙ. Ты перебирайся назад, в родные места. Не знаю, как вы там в Москве вашей живете… Пыль, гам… Машин… Вечно бежите куда-то… А здесь позвонил – и все собрались. Море вон! Даром что пресное. На рыбалку… на охоту, да просто пивка посидеть выпить, поговорить…
ИРИНА. Всё тип-топ, все свои…
ГАРАЕВ. На охоту ходишь…
НАКУТНЫЙ. А то! Ходим. А как же… Ездили недавно, в водоплавающих стреляли.
ГАРАЕВ. Ну и как?
НАКУТНЫЙ. Пока не очень результативно. Так…
КАРГИН. Не настоящий ты еще охотник. Врать не научился. Курсы тебе надо пройти в обществе вашем. Типа, окружают они меня… А я – бах! – с обеих рук… Те – с копыт… У тебя уже медведь должен стоять в прихожей с подносом… в руках. Чучела бы заказал, развесил в зале. Над камином.
СЕМЕНОВ. Рога можно всякие…
ИРИНА. Приходится покупать.
НАКУТНЫЙ. Ты о рогах?
ИРИНА. Об утках.
НАКУТНЫЙ. Да… утки ушли от расправы. Прицел сбился. В следующий раз без водки надо ехать. Вон с Эдиком пойдем! На кабана!
ГАРАЕВ. А они есть еще?
КАРГИН. На свиноферме.
НАКУТНЫЙ. Точно. Нам там прикормят!
ГАРАЕВ. А когда сезон?
НАКУТНЫЙ. Кому сезон?.. Кто здесь хозяева жизни?! Мы! У нас город небольшой, с определенного уровня все друг друга знают. Вопросы решаем по мере их поступления…
ГАРАЕВ. А я не могу… Я понимаю, если действительно стоит вопрос о выживании и нужно охотиться, добывать… А так просто стрелять в беззащитного…
НАКУТНЫЙ. Мягкотел ты, Михаил. Сказывается воспитание в интеллигентной семье. К нам тебя надо было… (Обнимает Семенова.) Городок у нас был мал, это – правда, а до перестрелок доходило. У Эдика, вон, их бараки с поселком железнодорожников воевали. За переездом. Раненые были…
ИРИНА. Понесло… Мемуары писать надо! А то потомки не узнают.
НАКУТНЫЙ. Да! У тебя погибали школьные друзья? В бетономешалке, например… Залез, а ее включили. Случайно. Играли. Никто и не знал, что она работает. А Вовка Кушнаренко в четвертом классе в цистерну с битумом провалился.

Семенов кивает.

Так и хоронили черного всего, мать не смогла оттереть растворителем. Кожу сдирала – терла… Или из самострела… Ствол разорвало.
ИРИНА. Тяжелое детство.
НАКУТНЫЙ. У кого из вас школа жизни была? Выживания… Да мы всех разбросаем – и пройдем!..
ГАРАЕВ. А меня один раз ребята на охоту затащили… Они заядлые, часто ходят. «Пойдем, пойдем!..» Я и пошел… На зайца. Ночью. На свет. Их гонят и стреляют. Гонят… и стреляют… (Продолжает не сразу.) Приехали. Охотники эти прямо трясутся, как больные. Дрожь какая-то у них. Возбужденные. Скорей, скорей!.. И давай на мотоциклах по полю носиться… Бах, бах, орут!.. Как ненормальные.
НАКУТНЫЙ (встает). Адреналин!
ГАРАЕВ. А заяц, он доверчивый… Он свет увидел и всё – замер, смотрит, не может уйти, головку вытягивает и ушами так… подергивает. Глазенки вытаращил и жует. Интересно ему… Их на мотоцикле гонят, – он на свет выскочил, и уйти не может, – а надо заходить и сбоку… бить. Из ружья… Я выстрелил, – и далеко было, – а я попал… Он как закричит, как ребенок, ей-богу… Плачет! Всхлипывает. От боли. Ужасно… У меня аж мурашки по коже… Я ружье выронил – и к нему. Не знаю, что делать… А он убежал… уполз в заросли, в посадку. Темнота кромешная. Всё лицо исцарапал… Ищу его, сам чуть не плачу. А что с ним делать – не знаю… Добить, наверное, надо, чтоб не мучился. Даже не знаю, смог бы… Не знаю… Не нашел, затих он… Наверное, позвоночник перебил. Так плакал… Я больше на охоту никогда не ходил...

Накутный уходит в дом. Семенов подходит к музыкальному центру, негромко включает радио. Накутный возвращается, в руках двуствольное охотничье ружье.

ИРИНА. Чего ты его припер?! Еще одно купил?
НАКУТНЫЙ (Гараеву). Ничего. Слабый не выживет всё равно… Или ты – или тебя. Выбирай. (Потрясает ружьем.)
СВЕТА. А где же сын ваш? Поздно уже…
НАКУТНЫЙ. У бабушки сыночка. Стережет ее. (Прицеливается ружьем, делает на караул, ставит ружье к стене дома).
ИРИНА. Она приболела немного… Отец в командировке. Делегацию заводскую возглавляет.
НАКУТНЫЙ. В Хельсинки к финикам уехал. В оазис.
ИРИНА (Свете). А ваша старшая-то как? Выросла? Сколько ей?     
СВЕТА. Скоро четырнадцать.
ИРИНА. Возраст такой, что глаз да глаз…
СВЕТА. Мама моя в Москве, по возможности, присматривает еще.
КАРГИН (Гараеву). С тещей живешь?
ИРИНА. Правильно! Я и говорю, у вас невеста, а у нас жених растет! Засранец. Слова ему не скажи… Одни гулянки на уме. Ну так… Яблоко от яблони…
НАКУТНЫЙ. Яблоня – женского рода.
ИРИНА. А ваша как? Справляетесь еще с ней?
СВЕТА. Да тоже тяжело иногда. Взрослеют, что ты хочешь…
НАКУТНЫЙ (Ирине). Себя вспомни в этом возрасте.
ИРИНА. А что?.. Что ты этим хочешь сказать?
НАКУТНЫЙ. Да ничего…

Ирина и Света садятся в кресла. Каргин встает, достает трубку.

ИРИНА. Не дымить тут!
СВЕТА. Ой, я тоже не переношу.
КАРГИН. Девушки… Пахнет же хорошо… У меня табак с ароматизаторами.
НАКУТНЫЙ. Анашой он у тебя воняет. В зубах подержи, тебе достаточно будет. Всё равно не в затяжку куришь.
КАРГИН. Девчонки всегда хорошо на трубку шли! (С трубкой в зубах показывается в профиль). Солидол! В общем и целом.
НАКУТНЫЙ. Ну да, вы ж с Михайлой раньше всё по женщинам вместе ходили.
СЕМЕНОВ (Гараеву). Да, а помнишь Надьку с Аллой? Из педа?.. Ну ты что?..Надька – чернильница… На тебя западала. Забыл, она волосы в фиолетовый цвет подкрашивала? А медички! Ты… (Осекается, улыбаясь, морщится от боли.) Ну, чего ты толкаешься?.. Больно…
ГАРАЕВ. Что-то помню… (Встает.)
ИРИНА. Так, с этого места поподробней!
СВЕТА. Продолжай, Эдик, нам интересно…
СЕМЕНОВ (улыбаясь, машет рукой и трет голень). А! (Встает, ходит.)
НАКУТНЫЙ (Гараеву). Шила в мешке не утаишь. Да, Мыша?
КАРГИН. А мы прикалывались, девчонкам всем кричали: «Здравствуй, Света». Знакомились так. (Свете.) Мы же, кстати, и с тобой так познакомились?! Тогда – на дискотеке в парке… Мы же все тогда были! У Паши еще день рождения был в тот день… Паша тебя танцевать пригласил!
ГАРАЕВ. Да, был день… День рождения и наша встреча…
СВЕТА. Я тогда на дискотеку с работы прямо пошла. А ведь могла и не пойти… Так и не встретились бы.
ИРИНА. Разошлись, как в море корабли.
ГАРАЕВ (подходит к Свете). Представить сложно… (Берет Светину ладонь в руки.) Нет, мы обязательно должны были встретиться…
СВЕТА. Конечно. Судьба. (Вынимает руку у Гараева.)
КАРГИН. Тогда таска такая пошла, всех девиц Светами называть, а собак – Петровичами… Светочка, я так, просто вспоминаю. Я забыл, прости! Ты же Петровна, а не... (Производит много движений руками.) Света, готов на любое наказание!
СЕМЕНОВ (подходит к музыкальному центру). На колени.
КАРГИН (падает на колени). Уже!
СВЕТА. Валера, перестань! Встань сейчас же. Пол грязный.
ИРИНА. Чистый.

Семенов включает музыку громче. Накутный приглашает Свету на танец. Гараев приглашает на танец Ирину. Каргин мигает светом, терзая выключатель: изображает дискотеку.
Музыка заканчивается. Света целует Накутного в щеку.
Семенов выключает музыкальный центр. Накутный и Гараев отводят Свету и Ирину к креслам. Гараев целует руку Ирине.

НАКУТНЫЙ (Гараеву). Да, была эта у тебя, как ее… Ну, твоя эта… Танька.
КАРГИН. Селецкая.
НАКУТНЫЙ. Точно. Скелетская… Суповой набор костей.
КАРГИН. А ему всегда худые нравились…
НАКУТНЫЙ. Восторженная, как только из яйца вылупилась. Влюбленная такая ходила… Я уж не помню, когда это было… Ночевал он у нас месяц как-то тогда на квартире…
ИРИНА (Накутному). Что это ты о других взялся рассказывать?
НАКУТНЫЙ. Так народ-то колоритный. Был… (Гараеву). Ладно, помни нашу добрость, замнем пока. Для ясности… А Валерьян наш, вообще, учудил тогда. (Хлопает Каргина по плечу.) Это ж ты тогда и женился на этой своей?.. Подцепил лахудру. В общем и целом?
КАРГИН. Да, на пятом курсе. Не знаю даже…
НАКУТНЫЙ. Слушай, ну и горазда она была выпить, я тебе скажу. Мужика перепьет. Точно.
КАРГИН. Что вообще пьянка делает с человеком…
НАКУТНЫЙ. А что такое?
КАРГИН. Да-а… встал как-то утром… на жену посмотрел, спит она… ну такая страшная. Вот… Так…
НАКУТНЫЙ. А отошел немного – так ничего?.. Старая потому что. На сколько она тебя старше была? Лет на шесть?
ИРИНА. А вам, прям, молодых подавай! Песок уже сыпется, туда же… Что ж ты женился, Валера, если так-то?.. У нее ж и сын уже был, кажется. Не от тебя…
КАРГИН. Был. Второй брак. У нее… Да, насели все! Заставили. Не знаю, испугался я чего-то, что ли, – и женился. Ребенка она ждала…
НАКУТНЫЙ. От тебя ли?
ИРИНА. Аборт надо было делать.
КАРГИН. Не, я так не могу. По-моему, это убийство. Я так не могу… Родители перспективу наших отношений просматривали лучше… Апартаменты у нее были отдельные. Папаша где-то там наверху работал…
СЕМЕНОВ. Сколько ты с ней прожил?
КАРГИН. Года два где-то… Около того. Потом сбежал. С тобой же вещи вывозили…
НАКУТНЫЙ. На цырлах пробегал. Чего убегал-то? Побить могла?
КАРГИН. Могла… (С грустным смешком, Семенову.) Вы видите этот закат?.. Молодость была вашим днем… Наденьте шляпы, господа… Ночь обещает быть холодной…
НАКУТНЫЙ. Пишете стихи, Валерьян батькович?
КАРГИН. Да нет, не пишу. Что я – Пушкин, что ли? Хай он пишет.
НАКУТНЫЙ (Семенову). Ты написал, рифмоплет?
СЕМЕНОВ. Это не мои… Прочитал где-то. (Каргину.) Запомнил…
КАРГИН. Запомнишь… У меня как-то с тех пор так и пошло все наперекосяк… Я дочку потом так и не видел. Ни разу. Сначала жена, – ну, бывшая, – не давала встречаться. Мать ее тоже, теща то есть… Дочка болела, она маленькая часто болела. А потом жена вообще увезла ее, уехала куда-то. (Ожесточенно трет лицо.) И всё…
СВЕТА. Так надо искать! Что же ты?..
КАРГИН. А где? Она взрослая уже. Нужен я ей… теперь. Кому я нужен?..
НАКУТНЫЙ. Эт точно…

Ирина подходит к столу, берет пару тарелок.

Да, давай, приберись тут.
СВЕТА (встает, Ирине). Я тебе помогу!
ИРИНА. Перестань, я сама. (Собирает приборы, несет в дом.)
НАКУТНЫЙ (Ирине). Экскурсию устрой Светлане.
ИРИНА (Свете). Пойдем, я тебе дом покажу.
СВЕТА. Пойдем. Как у вас там?
НАКУТНЫЙ. О-о-о… Там… Очки темные надо одевать. Чтоб блеск не ослепил.
КАРГИН. Волшебник Изумрудного города.

Женщины уходят в дом. Гараев отходит в сторону.

(Накутному). Ты ведь прекрасно знаешь, заставили меня тогда жениться на ней. Да, убежал я от нее… От родичей ее! От ковриков этих плюшевых! Жлобства копеечного… А ты-то остался…
НАКУТНЫЙ. А чего мне убегать. У меня все нормально.
КАРГИН. Оно и видно. Душа в душу живете. Хорошо тому живется, у кого одна нога… И яйцо одно не трется и не нужно сапога. Сам-то на папе женился… На деньгах папиных. Нужна тебе была Ирина…

Накутный хватает Каргина за грудки, тот – Накутного. Гараев и Семенов врываются между ними, не сразу разнимая дерущихся.

СЕМЕНОВ. Так, спокойно!.. Вот и не подеретесь. Все, разошлись… Остыньте!
ГАРАЕВ. Козел ты, Паша…
НАКУТНЫЙ. Что такое, ты еще?!..
ГАРАЕВ. Какого ты при ней о Таньке говорил?!
НАКУТНЫЙ. О чем? Кому?
ГАРАЕВ. А то ты не понимаешь? Светке!.. Тебе, я смотрю, муторно прямо, что у нас с ней все хорошо. Ударился в воспоминания он. О себе бы рассказывал, о своих девках. Что ты про меня понес?.. Знала она, опоздал! Не вышло у тебя, не вышло. А так хотелось… Ничего у тебя не выйдет!
НАКУТНЫЙ. Что ты городишь, а? Понес… Выпил лишку? Чего я такого сказал? За собой лучше следи! Любишь всех поучать. Умник! Один ты всегда прав, все остальные дураки…
ГАРАЕВ. В Москву одни жулики стремятся, говоришь?!.. Надо было ехать тогда.
НАКУТНЫЙ. Были б у меня такие родители, как у тебя, сидел бы я здесь…
СЕМЕНОВ. Ладно, ребята, перестаньте. Чего вы сцепились?

Входят Ирина и Света.

ИРИНА. Что тут у вас происходит? Вас прямо оставить нельзя…
КАРГИН (оправляет одежду). Всё нормально у нас.
ИРИНА. Да? А так сразу не скажешь…
СЕМЕНОВ (увидев на журнальном столике конверт, Ирине). А что это у вас за фотоматериалы?
ИРИНА. А, это Паша показать хотел…

Все перебирают фотографии, передают друг другу.

СЕМЕНОВ. Старые наши фотографии… Какие мы были…
ГАРАЕВ. Какие мы были?
ИРИНА. Такие и остались. От сына прячу.
СЕМЕНОВ. Молодые.
ГАРАЕВ (Ирине). Зачем прячешь? Это же история. Может сын на отца посмотреть?.. Каким он парнем был.
ИРИНА. Надо ему знать о вас. Каким он был…
КАРГИН (показывая снимок Гараеву). Это какой год?
ГАРАЕВ. На третьем курсе. (Ирине и Свете.) Это мы на Черное море рванули в сентябре. Нас потом чуть не отчислили.
КАРГИН. А вот в тельняшках… О! Кого это мы держим – в ластах и маске?.. Лежит на руках, довольный такой…
СЕМЕНОВ. Меня. Я – Нептун!
СВЕТА. Русалка.
КАРГИН. Русал!
НАКУТНЫЙ. Супербизон.
ГАРАЕВ. В море поймали.
НАКУТНЫЙ. На опарыша.
СВЕТА. Паша здесь настоящий атлант.
СЕМЕНОВ (показывая фотографию). Голые купаемся.
ИРИНА. Женщины какие-то на дальнем плане…
ГАРАЕВ. На дальнем же.
ИРИНА. Отошли?
КАРГИН. В Голубой бухте.
ГАРАЕВ. А вот вечер в студенческом клубе…
НАКУТНЫЙ. Это мы под одним пальто с Эдиком. Меня не видно. Эдик у меня на плечах сидит. Мы пели (На мотив похоронного марша.): «Ту сто четыре – самый лучший самолет… Ту сто четыре вас до морга довезет…»
СЕМЕНОВ. И крылья делали.
КАРГИН. А вот в Приморском парке наверху. У обрыва…
СЕМЕНОВ. Все мы тут… Четверо. «Квадратные колеса».
ГАРАЕВ. Улыбаемся…
СЕМЕНОВ. А мы часто приходили на самый край мыса… К маяку.

Семенов отходит от стола.  За ним – Гараев, Каргин и Накутный. Вместе, обнявшись, смотрят вдаль.

СЕМЕНОВ. Там, наверху, можно часами стоять и смотреть на воду… И мечтать… Утром рыбацкие лодки… Днем в мареве по стеклянной серо-голубой поверхности моря проносились серебристые «ракеты». Пароход выходил из порта, разворачивался, вспенивая воду. За ним тянулся клин расходящихся волн, постепенно разглаживаясь и исчезая… А ночью по изогнутым дугой берегам залива виднелись россыпи огней. В чернильном студне моря медленно передвигались, как далекие светлячки, катера. Иногда, куда-то в неведомое, проплывал в невесомости огромный пароход, расцвеченный гирляндой огней. Где-то там, впереди, в темноте должен был быть горизонт… Корабль пропадал за ним… И какие-то люди уплывали на нем. К новым берегам… И брезжил рассвет.
ИРИНА. Талант…
ГАРАЕВ. Мы все встречали восход…

Гараев, Семенов, Каргин и Накутный, разняв объятия, не глядя друг на друга, возвращаются к столу. 

СЕМЕНОВ. А что такого было в нашей жизни, когда мы были никем?.. Молодыми. Теми…
ГАРАЕВ. Ничего не было. Дружба.
СЕМЕНОВ. И всё?
НАКУТНЫЙ. Главное – мы есть!
СЕМЕНОВ. А вернуться туда мы не можем.
КАРГИН (держит в руках фотографию, которую разглядывала Ирина). Света! Это же Света! Какая молодая, симпатичная… (Свете.) Я, в смысле, ты и сейчас, молодая… Просто…
СЕМЕНОВ. Лучшая девушка города. Увез Михаил, лишил нас всех надежд, да еще и приезжаете так редко.
КАРГИН. Купальник идет тебе.
СЕМЕНОВ (Накутному). Наливай.
КАРГИН (Семенову). Хрустально мыслишь… Уже. (Наливает.)
СЕМЕНОВ. Давайте, за женщин. Ирина, Света…
ГАРАЕВ. За тех, кто всегда рядом с нами.
ИРИНА. Я уж думала, вы о нас забыли. За воспоминаниями. Хорошо, детей нет. А то бы они, чувствую, узнали про пап своих. Много интересного.
СЕМЕНОВ. Девушки! За вас!
КАРГИН. Ура!

Мужчины выпивают стоя. Каргин с Гараевым отходят к музыкальному центру.

СВЕТА. Вы бы музыку какую-нибудь поставили…
ИРИНА. Повеселее только.
КАРГИН. Ребята… Черти! Я ж вот что принес! (Лезет в папку: извлекает диск.) Вы не поверите… Вот! (Потрясает диском.) У меня сохранилось. Мы!.. Мы – в полном составе! Группа «Квадратные колеса»!.. Хорошо, вспомнил.
ГАРАЕВ. Иди ты?.. У тебя сохранились наши записи?! Вот это да!.. Прикиньте, черти, – он молчал!
СЕМЕНОВ. Ставь! 

Мужчины собираются у музыкального центра. Каргин ставит диск, начинается ритмичная музыка. Слова песни не разобрать за возбужденным разговором.

КАРГИН. Я, я!.. Я на кастрюлях!..
ГАРАЕВ. Мы с Пашей на гитарах! (Накутному.) Помнишь?!.. (Каргину.) А где это?
СЕМЕНОВ. В общаге писали!
КАРГИН (Накутному). Вы с Мишей поете, ваша музыка! Ну, узнал?!.. Забыл, что ли?!
СЕМЕНОВ. А я еще вилками по кружкам!..
НАКУТНЫЙ (Гараеву). Давай сначала! Поставь сначала. (Каргину.) Ничего за вами не слышно! Разгалделись… (Снимает пиджак, бросает на подоконник.)
КАРГИН (Семенову). Что ты – такой трек! Отстрел башки!
СЕМЕНОВ. Память. Мои стихи… Пашина музыка… Свете посвящали, на самом деле. 

Света посылает ему воздушный поцелуй.

КАРГИН. На коленках записывали.  
ГАРАЕВ. Не верю до сих пор… (Свете.) Твоя песня, тебе… (Включает диск сначала.)
КАРГИН (изображает объявление в микрофон). Любимцы публики, группа «Квадратные колеса»! Проездом, только один концерт!.. Громче давай!
ИРИНА. Заструженные артисты…

Гараев, Каргин, Семенов и Накутный танцуют. Копируют игру на гитарах, клавишных и ударных инструментах. Гараев, Каргин, Семенов и Накутный в танце обходят стол, машут женщинам.

НАКУТНЫЙ. Пошли, у меня афиша наша там…

Ведомые Накутным, – Гараев замыкающий, – мужчины втягиваются гуськом в дом. Там что-то с шумом падает.
Света смотрит на часы, уходит в дом. Ирина выключает музыкальный центр, собирает посуду. Появляется Гараев.

ГАРАЕВ. Убираешься?..
ИРИНА. Да, хочу кое-что на кухню отнести.
ГАРАЕВ. Такой стол ты накрыла… Очень вкусно всё…
ИРИНА. Спасибо.
ГАРАЕВ. А дом у вас просто шикарный. Монументальный. Один камин чего стоит. Белый мрамор… Гости, наверное, завидуют?
ИРИНА. А я вам завидую… Нет, по-хорошему, ты не думай. Вы вдвоем. Семья у вас. Света за тобой как за каменной стеной. Рядом с тобой она может быть уверенной. Обеспечены…
ГАРАЕВ. Ладно тебе… Неужели вы плохо живете?
ИРИНА. Жили лучше… Раньше у нас не так с ним было... Он оттого на тебя и срывается. Не знаю даже как сказать, ну ты видишь, он же пытается показать, что ты тоже… плохой, что ли. Все эти разговоры… О женщинах. Да и остальное. Оправдать нашу пошлую – тошную – жизнь хочет. Перед собой. И перед вами… (Вытирает глаза.)
ГАРАЕВ. Перестань… Ну что ты…
ИРИНА. Он мне говорит: «Зачем, говорит, я на тебе женился?.. Женился – жизнь потерял»… У него, видите ли, столько девчонок было… А я, можно подумать… Зачем… Так вот и живем… Подай, принеси, убери. Я у него как собачка…Уйду я, уйду от него!.. Я ему давным-давно надоела! Выполнила функцию… Он меня и не любил никогда… (Плачет.)
ГАРАЕВ. Ну что ты, Ира… (Берет Ирину за плечо.) 

Ирина освободилась, забрала пиджак Накутного и убежала в дом. Выходит Света.

СВЕТА. Ну, чего же ты с ним не разговариваешь?
ГАРАЕВ. Не получается. Ты же видишь сама. Все время люди вокруг.
СВЕТА. Ничего у тебя никогда не получается. Одна я всегда всё должна. Неудачник! Лучше бы я с Пашей тогда осталась, чем так жить… (Уходит в дом.)
ГАРАЕВ. Он выйти обещал. Я жду его. (Трогает ружье.)

Выходит из дома Накутный.

Ты что – избегаешь меня? Не хочешь со мной говорить?.. Ты затем Эдика и приглашал?
НАКУТНЫЙ. Да ну почему, не в этом дело. При чем тут это… Просто хотел… Думал, тебе…

Выбегают возбужденные Каргин и Семенов, утаскивают Накутного и Гараева в дом. 


ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Та же обстановка. Освещение включено. Поздний вечер. И р и н а хлопочет вокруг стола. Из дома выходит С в е т а. 

ИРИНА. Ну, в общем, видишь, как у нас тут всё… Живем неплохо. В смысле мебели…
СВЕТА. Хороший у вас дом…
ИРИНА. И ты тоже… Мыть его надоело. Сил моих больше нет… Паркет этот его – штучный. «Ценных пород! Как в Эрмитаже». Не дай бог кто в туфлях пройдет. На нем же всё видно, каждое пятнышко, как на зеркале! Пыль! А я драю!.. Слава богу, он подвал не доделал. А то б еще бассейн, сауна, биллиардная… Еще два уровня. Триста лет они мне облокотились… Уже не хочу.  (Садится в кресло.)
СВЕТА. Возьми женщину какую-нибудь, чтобы приходила. Помогать. Или просто убираться раз в неделю.
ИРИНА. Да, надо… Была у нас одна… Ты знаешь, не люблю, когда посторонние люди в доме. Как под присмотром постоянно… А ты что делаешь? Не работаешь?.. Дома-то сидеть небось невмоготу?
СВЕТА. Да нет, мне нравится. Я готовить люблю. Девчонки у меня. В школу третий раз хожу. С младшей теперь уроки делаю. Проверяю.
ИРИНА. Не надоедает? Погулять…
СВЕТА. А мы за границу ездим… Путешествовали… Летом с детьми на море.
ИРИНА. По театрам, наверное, ходите, на концерты?
СВЕТА. Ходим, конечно…
ИРИНА. У вас в Москве всего навалом, не то что тут…
СВЕТА. Ну почему, я смотрела газету, – у вас тут бурная жизнь. Гастроли…
ИРИНА. А ему ничего не надо. Он и так всё знает, всё видел… Придет домой – и по банкам стреляет.
СВЕТА. В смысле?
ИРИНА. У него ружье пневматическое есть. Банки консервные расставит и с крыльца палит по ним... Или сядет, и телевизор, как заведенный, клац-клац пультом, по кругу все каналы.  Ни один фильм с ним невозможно посмотреть! Всё у него – маразм… Новости эти без конца… «Что в мире творится». А то без тебя не разберутся. Спрашивать придут: «Как нам быть, Пал Палыч, подскажите…» С вашим опытом… Телевизор включишь: прям, все на молодых женятся… Старики эти, и артисты и чиновники. Пропаганда, прям. А он всего-то на год меня младше.
СВЕТА. А ты не смотри, сейчас столько каналов.
ИРИНА. Так по всем же. Сериалы эти, одно про ментов разных, достали уже, такие они хорошие…
СВЕТА. Да.
ИРИНА. Или с этим, другом Эдиком, на рыбалку поедут. И ведь специально ездят на лиман, чтоб телефон не работал!..
СВЕТА. А чего ребенка еще не родишь? Роди ему. Еще сына одного.
ИРИНА (не сразу). Поздно уже.
СВЕТА. Почему поздно? Тебе сколько лет.
ИРИНА. Да… не о том я… Нет, не хочу. Посмотри на меня, я и так разошлась… Да и зачем ему?.. Сын есть у него уже. Наследник.
СВЕТА. Как учится?
ИРИНА. А! Ветер в голове. Здоровый уже. Девочки у нас пошли… Вот так.
СВЕТА. Зря ты… Какие ваши годы.
ИРИНА. У тебя есть кто-нибудь?
СВЕТА (удивленно). Нет. Настроение у тебя, Ирина…
ИРИНА. Завою скоро в этом доме! Одна хожу целыми днями, хоть головой в стену бейся… Сын в школе, потом гуляет, – не учится совсем! Этот на работе. А я не могу уже! Одно и то же каждый день. Каждый день. Как под копирку… Придет с работы – и на диван, пиво пить. Отдыхает он, умаялся… Напивается, чтоб меня не замечать. (Встает.) Выпьешь? (Наливает водки.)
СВЕТА. Нет, я не буду.
ИРИНА. А я выпью. (Выпивает, вытирает губы.) У него еще семья есть. Я знаю… Ребенок, от этой, от домработницы, сучки… Фотографию твою хранит… А я ему не нужна. Ну почему?! Он тебя раз трахнул, забыть не может до сих пор… А со мной месяцами… не спит.
СВЕТА. Ты его любила?..
ИРИНА. Не помню…
СВЕТА. Ты что, разводишься с ним?
ИРИНА. Куда я пойду?.. У меня же ничего нет! За всю жизнь не наработала… на плантациях. Колхоз имени Накутного. Всё у него в обороте! Поди там разберись, где деньги… Начинать всё заново… А сын?.. Годы не вернешь. Куда уходить? К маме с папой…
СВЕТА. А дом на кого записан?
ИРИНА. На меня… Да какая разница. (Садится в кресло.) Ну, а твой чем занимается?
СВЕТА. У него этих занятий… Я особенно не лезу. Иногда лучше не знать…
ИРИНА. Вы бы с Пашей тут у нас могли… (Вытаскивает с полочки под столиком сложенную карту, разворачивает на столике.)
СВЕТА. Ой, я в картах ничего не понимаю. Мишка говорит, у меня топографический кретинизм.
ИРИНА. Вообще, говорят, у нас, у женщин, у всех это. Но ты посмотри… Вот! Город, узнаешь? Море, порт, мы вот тут живем. Ну, не важно, смотри сюда!.. Вот окраина. Это сейчас сельскохозяйственные земли. Такое назначение по кадастру. Но город расстраиваться будет. В эту сторону, больше всё равно некуда, смотри… Надо покупать землю. На власти выходы есть. А потом переведете ее в строительную, или как там… Деньги, конечно, нужны… Хочет дом продать, что-нибудь поменьше купить… Ну и Михаил твой может вложиться… Всем хватит.
СВЕТА. Дом не жалко? Столько сил вложено?
ИРИНА. А Паша представителем вашим будет, на местах!.. Смотрящим.
СВЕТА. Ирина, пожалуйста, если можешь, помоги. Михаила подставили… не знаю… партнеры. И он им теперь не нужен, они за ним… Он директором был, и теперь всё на него, подписи его, он чистые листы подписывал. Он даже и не знал, что деньги они из банка за границу выводят. Уголовное дело теперь… Помоги.
ИРИНА. Как?!.. У вас…
СВЕТА. У тебя же папа. Ты можешь попросить? У него же есть связи… Я только ради детей прошу.

Выходит из дома С е м е н о в, подходит к женщинам. 

СЕМЕНОВ (весело). Девушки заскучали… (Включает негромко музыкальный центр.)
ИРИНА. А где остальные?

Выходят Г а р а е в  и  Н а к у т н ы й. Накутный берет в руки ружье.

НАКУТНЫЙ. Что обсуждаете? Планы захвата города? Слышь, Ильич, – почта, телеграф, банки!..
СВЕТА. Мы воздухом дышим.
СЕМЕНОВ. Свежеет… Гроза, наверное, будет. 
ИРИНА. Слава богу, а то дышать нечем. (Сложила карту, спрятала. Накутному о ружье.) Салют?
СЕМЕНОВ. Вот это по-нашему!
СВЕТА. Это пневматическое ружье?
НАКУТНЫЙ. Обижаешь, Света! Настоящее. Самое что ни на есть. (Поглаживает приклад, заглядывает в ствол.) Охотничье. Хорошего боя, между прочим… (Опуская ружье, случайно направляет на Ирину.)
ИРИНА (отводя ствол рукой). Осторожно… Не при свидетелях хотя бы…
СЕМЕНОВ (Накутному). Под подушку на ночь кладешь?
НАКУТНЫЙ. Коллекцию надо пополнять. Михайла просил показать. Оружием интересуется.
ГАРАЕВ (принимает ружье, подержав, отдает). А у тебя и пистолет есть?
НАКУТНЫЙ. Пистолет? Есть. Все у нас есть! А ты думал как?! Всё, что нужно настоящему мужчине.
ИРИНА. Понесло. Настоящий мужчина…
НАКУТНЫЙ. Да! Давайте выпьем, за нас, за мужиков! За тех, кто еще что-то может! Без всякой лишней болтовни! А то за всех пили, о нас только никто никогда не вспомнит. А кто всё обеспечивает, а?.. Кто дома вожак стаи?..

Мужчины выпивают. Накутный вслушивается, подходит к музыкальному центру, прибавляет звук: вырывается ритмически рваная мелодия.
Поправляет бабочку и танцует танец охотника с ружьем. Внезапно останавливается, выключает звук, обрывая музыку.

НАКУТНЫЙ. Так, а голубок наш где? (Ставит ружье к столу.) Не выходит. Сожительствует он там с кем-то, что ли. В гражданском браке.
ГАРАЕВ. Это ты что – о Валере?
НАКУТНЫЙ. Ну да. О Валере. А ты не знаешь? Умоляю! Мог бы догадаться.
СВЕТА. Никогда бы не подумала… А как же эти разговоры о женщинах? Валера-то говорил… И потом, не помню я, чтобы…
НАКУТНЫЙ. Это игра у нас такая. Он – о женщинах, а мы, вроде, верим.
ИРИНА. Хватит! Надоел уже! Хватит этой пошлости! Сколько можно! Ну что ты несешь?!
СЕМЕНОВ. Передачу он какую-то досматривает.

Выходит из дома К а р г и н.

НАКУТНЫЙ (Каргину). Долговато вас не было. (Разливает по рюмкам.)
КАРГИН. Телевизор я смотрел. Оплатить просмотр?
СЕМЕНОВ. Я – всё. Не могу. Пьяный уже, конкретно. В дрободан.
НАКУТНЫЙ. Трудные слова выговариваешь!

Ирина и Света подходят к столу.

ИРИНА. Да, заканчивайте уже. Нельзя столько…
НАКУТНЫЙ. Слабаки. Женщины, не встревайте. (Потрясает ружьем.) А то я выйду на тропу войны!
ИРИНА (Свете). Сына собрался тащить на охоту…

Женщины садятся за стол.

НАКУТНЫЙ. Да! Правильно! Воспитывать надо! Потому что мужиком должен быть! (Ирине.) И в армию он пойдет! А то растут… Весь мир в компьютере, башкой в экран, погружаются, игры эти… Ни хрена не видят! Жизни… Мужик настоящий должен сам пропитание добывать.
ИРИНА. Кто ж против.
НАКУТНЫЙ (делает несколько армейских выпадов с ружьем, разворачивается и, дурачась, направляет ствол на Ирину). Так, руки вверх!.. Поступаете в распоряжение старшего лейтенанта Накутного… Два наряда по кухне! (Смеется.)
ИРИНА (отталкивает ружье). Прибери.
НАКУТНЫЙ. Спокойно, дорогая… Не заряжено. Взво-од!.. Ра-авнение на середину!.. Батарея… Прицел сто двадцать, трубка пятнадцать… Осколочным!..
ИРИНА. Прекрати! Идиот.
НАКУТНЫЙ. Молчать, гражданка… Встать, смирно!
СЕМЕНОВ. Паша, остановись, что с тобой? (Бросается к Ирине.)
ИРИНА. Да перестань же!!!
СВЕТА. Паша, что ты делаешь?!

Гараев и Каргин подключаются к борьбе. Внезапно раздается выстрел, ружье падает на пол. Света вжимает голову в плечи.

ИРИНА. С ума сошел?! Да? Убьешь кого-нибудь! Иди вон, сам стреляйся, если жить надоело! Придурок…
ГАРАЕВ. Паша, ты что, в самом деле?
ИРИНА. С цепи сорвался…
КАРГИН. Это перегиб, Паша. В общем и целом.
СЕМЕНОВ. А говорил, не заряжено…
НАКУТНЫЙ (успокоительно жестикулирует, поднимает ружье, переламывает, вытаскивает гильзу, демонстрирует и картинно выбрасывает. Ставит ружье к стене у входа в дом.) Люблю повеселиться… особенно поесть. (Подходит к столу, делает бутерброд.)
КАРГИН. Шалун. Спокоен, как угол дома.
ИРИНА. Не наелся он…
НАКУТНЫЙ. И не напился. Давайте выпьем.
ИРИНА. Хватит уже. Света, скажи… Чаю? (Встает.)
КАРГИН. После чая такого веселья не бывает… Вообще, можно уже. Пора осадить.
НАКУТНЫЙ (оглядывает мужчин). Вздрогнем? (Выпивает.) Да! Мужики должны быть настоящими! А не эти… Да вы телевизор включите, там же одни голубые, просто уже куда ни посмотри, ну – все! Кругом… (Подходит к музыкальному центру, включает негромко музыку.) Вся эстрада.
СВЕТА. Ну, они творческие люди.
ИРИНА. А я за сына боюсь.
СВЕТА. Да ну брось, что ты… Сама же говоришь, девочки у него. Просто детьми нужно заниматься, с ними вместе быть…

Накутный выключает музыку, возвращаясь к столу, становится напротив Каргина.

ИРИНА (Накутному). Перестань. Прекрати сейчас же.
НАКУТНЫЙ. Вот какой от вас прок?
КАРГИН. Слушай, вроде, договаривались, просил я тебя?..
НАКУТНЫЙ. А что я не прав? Вот зачем ты живешь?.. Ты конкретно. Нет, ты скажи! Ты же только о себе думаешь…
КАРГИН. Почему обязательно должен быть прок? Люди, они что – дойные коровы, по-твоему?
НАКУТНЫЙ. Погоди, стой… А что будет – если все, так вот, как ты, а? Чьи дети будут тут бегать? По нашей земле. Придут ведь другие люди. Народы. А нас уже не будет…
КАРГИН. А чем, вообще говоря, ты от меня отличаешься? У меня, между прочим, заметь, тоже, как бы, есть ребенок… Дочь. У тебя ведь тоже один сын? Так в чем же разница между нами? Зато ты почему-то считаешь, что ты можешь порицать меня. По какому такому праву, скажи, пожалуйста?!.. А ты сам-то?! Ты на себя посмотри. Вам бы только напиться… В стране беспризорников полно. Да и в семьях их избивают пьяные родители. Вот и возьми к себе ребенка из детдома, приюти. Только куда ты его поведешь, взяв за руку?..
СЕМЕНОВ. Общество больно…
КАРГИН. Только поучаешь, как жить. Ты с себя начни. Что ты других воспитываешь?
ГАРАЕВ. Поучать, как жить, мы умеем.
НАКУТНЫЙ. О, еще один защитник выискался. Молодцы. Что, и ты считаешь, что я не прав?.. Ладно, я плохой, нечего мне сказать, воспитатель я никудышный, но как же…
КАРГИН. Не твоя это земля. Пришел, ушел… В гостях мы тут… С собой не заберем, и деньги в гроб не утащим. Естественный процесс… Так вы же делайте что-то! А то всё говорите и говорите!..
ИРИНА (Накутному). Может, хватит на сегодня?.. Остановись.

Пауза.

СЕМЕНОВ. А у меня совсем детей нет.
НАКУТНЫЙ. Да, кому ты оставишь всё… Хотя, а что – наш сынок? Мы ему сейчас уже не нужны…
КАРГИН (Семенову). Успеешь еще. Возьмешься – сделаешь. (Производит извиняющиеся жесты руками.) Ладно, вы извините меня. Что-то я… Пора мне уже. Мне еще… (Гараеву.) Ты надолго на родину?
ГАРАЕВ. Думаю, да.
КАРГИН. Поговорим еще, есть время. Девушки, как ни тяжело, но надо покидать вас. Увидимся, надеюсь. Пока, Светочка… Светик наш… Свети, пожалуйста, нам, дуракам… Ирина, мое почтение! Просто искренне рад был видеть всех. Правда. До свиданья. Веселитесь.
НАКУТНЫЙ. Это приказ?
КАРГИН. Не держи на сердце ничего, Паша. Оно у всех болит… Не обижайся.
НАКУТНЫЙ. Ты тоже. Звони, когда трудно будет.
КАРГИН (Гараеву). Встретимся…
ГАРАЕВ. Обязательно.

Гараев и Накутный провожают Каргина. Каргин, скрываясь, посылает воздушные поцелуи женщинам. Гараев и Накутный возвращаются к столу.

ИРИНА (Накутному). Высказался?..
СЕМЕНОВ. А ведь он прав. С себя надо начинать.
НАКУТНЫЙ. В чем прав? В том, что их всё больше и больше?!.. Добренькие какие вы…
ГАРАЕВ. Он-то в чем виноват?
НАКУТНЫЙ (Гараеву). Вот такие мы тут. Горячие. Узнаешь? Или изменились?.. Писатель наш тоже намыливался было в Москву… со стихами, рассказами своими хотел ехать, да, Эдик?
СЕМЕНОВ. В Москву… В Москву…
ГАРАЕВ. Провинция подрезает человеку крылья…
НАКУТНЫЙ. Стихами не прокормишься.
СЕМЕНОВ. Уехать я так и не решился. Ты, Мишка, правильно сделал, уехал и сам состоялся. (Накутному.) Знаешь, мы, те – «Квадратные колеса» – (Показывает на музыкальный центр.) были настоящими. Подлинными. Мы – и всё! Ничего больше… Не деньги главное.
НАКУТНЫЙ. Далеко б мы добрались на наших «Квадратных колесах». На них далеко не уедешь… Да и когда это было. А что, разве не за деньгами он уезжал?! Позвали – и уехал. (Гараеву.) Тебе же предложили поехать в Москву, не сам ты решился. Светка захотела…
ИРИНА. Так, пошел разбор полетов. Пойдем, Света, за чаем…

Ирина и Света уходят в дом. Накутный и Гараев садятся за стол.

ГАРАЕВ. Он прав, нужно творить добро.
НАКУТНЫЙ. Пафосно… Ты о каком добре? Которого желательно побольше?.. Ты того за границей и отсиживался? Натворил добра и пришлось сбегать?
ГАРАЕВ. Пожить захотел… другой жизнью. Потом понял – не мое… Ты что – завидуешь?..
НАКУТНЫЙ. Чему? Чему мне завидовать? Да у меня всё есть. Всё! Всё, что захочу! Ты думаешь, ты состоялся? Да не состоялся ты, не состоялся, иначе б не убегал за границу, не скрывался, и сюда б не приехал. Значит, трудности у тебя. Мечешься… Что, я прав? Ну, говори! О чем ты говорить хотел?
ГАРАЕВ. От себя не убежишь…
НАКУТНЫЙ. Я занимался производством, когда все летело к чертям. Когда всё рушилось на глазах, в хлам, в лоскуты! Страна, система… Приехать в Москву, говоришь… Подняться на зубах, добиться, из ничего… Оно конечно… Только прошел я это! Свой путь прошел. Говоришь, провинция подрезает крылья?.. Так это я прилетел сюда! Из своего богом забытого захолустья. Пыльный шахтерский городок, да?..
СЕМЕНОВ. Из красот одни отвалы – терриконами. Горы…
НАКУТНЫЙ. И бараки. От убогости я бежал. Одна пьянь кругом. Видел бы ты… Вон, Эдик знает. Вместе… Ты поехал от хорошей жизни искать лучшую. А я приехал из этой своей дыры в институт поступать – и никого у меня здесь не было! Никого! Да, я был бедный и, конечно, хотел всего. И жрать иногда было не на что…
ГАРАЕВ. Твое счастье и мое – были разными. Мы стремились к разному. Ты хотел денег, а я убегал…  
НАКУТНЫЙ. Потому что они у тебя всегда были. Я пробивался сам, а у тебя всё было.
ГАРАЕВ. Правда, пришел к тому же… Уехал – и к тому же пришел.
СЕМЕНОВ. Пойми ты, Паша, уезжал он отсюда, от нас… Из среды этой вырваться хотел, где те, кто добился чего-то, не знали, чего им хотеть. И пьяные разбивались на машинах. Эти гонки за деньгами. Деньги, деньги… Мы же только о деньгах думаем. Покупай, продавай… предавай… Успех – неуспех. Дома, машины, предел мечтаний – яхта! Женщины эти… как переходящие вымпелы… Чем мы платим за этот успех любой ценой?..
НАКУТНЫЙ. В большом городе легче строить жизнь.
ГАРАЕВ. Большой город приносит только одиночество… По своим правилам жить нельзя. Можно только попытаться прожить между ними.
СЕМЕНОВ. У нас – нет. Замкнутая система, – диктует вовлеченность. Или выбрасывает на обочину. Почему, когда плохо было, мы не встречались? Нам так важно было преуспеть? Искали себя? И потеряли.
ГАРАЕВ. На свет летели, как мотыльки… К славе, к звездам. К деньгам…
СЕМЕНОВ. Кто-то спьяну сказал, что жизнь коротка,
Нужно всё позабыть и всласть веселиться, –
Разве можно продлить ее на века?
Ведь корабль ушел, к чему же стремиться?
Почему не пробьет нашу тьму острый луч маяка?..
Лучше кровью окрасить тупое стекло,
Но лишь птицы летят к его вспышкам пока,
Людям с честью разбиться о него не дано…
ГАРАЕВ. Ты один, Эдик, остался собой. Пишешь… Ты чувствами своими живешь, сам с собой не в разладе.
СЕМЕНОВ. Нет, Миша, я безвольный человек, я сам зарыл свой талант, я даже ничего не попытался сделать. Ничего. Надо было бежать. А я остался. Разменял творчество на баб… (Садится.) Мы сами делаем выбор. Если бы я уехал с тобой тогда, Миша.
ГАРАЕВ. Никуда я не уехал, как видишь…
СЕМЕНОВ. А я?.. Делал не то, что хотел, не свое. Болото не отпустило. Засосало. Обтесало под себя. (Трогает ружье.) 

Выходят из дома Ирина и Света, несут чайник и чашки. Ставят на стол.

НАКУТНЫЙ. Отец… куркуль… Подсчитывал, сколько я должен тратить. Конечно, он же сам пробивался по жизни, всё знал, что мне нужно…  А мама… Она всегда повторяла: «Всё должно быть, как у людей… Что люди скажут?..» Так ничего и не видела. Боялась всего… (Отвернулся. Гараеву.) Был бы у меня отец такой, как у тебя… А то, только… Копеечка к копеечке. Рубль бережет… Ты на рынке торговал с шестого класса?! В пять утра вставал?! Зимой… Темно, холодно. Отец – мент: ему нельзя… Маму ученики из школы могли увидеть. Она учительницей работала. А у него огород главное, теплица. Я всю школу прокопал, лазил на карачках, огурцы выбирал в земле… Под ногтями кожа лопалась и гнила… Семья у тебя, Миша, была… И есть.
ИРИНА. Конечно, ты-то ни в чем никогда не виноват. Всё у тебя кто-то другой… Вечно на меня валит! Отец теперь… Распустил нюни. Просила – не напивайся!
НАКУТНЫЙ. Пошла ты!.. Ты!.. Я!.. Что ты знаешь?! Ты хоть раз приехала ко мне домой?!.. А зачем, да?!.. Как же, ты ж у нас… Ты… Ненавижу… Себя ненавижу…
СЕМЕНОВ (поднимается). Паша… Ну Паша…
ИРИНА. И уйду, уйду! (Накутному.) А ты-то куда пойдешь?! Кому ты нужен?! (Убегает в дом.)

Света торопится за Ириной.

НАКУТНЫЙ (Гараеву). Да, я хотел дом построить, машину купить… Жить хорошо. Хотел всё успеть, всё попробовать. Жизнь коротка… Одна… Потом жениться собирался, годам к тридцати… Правильно, женился на Ирине, на деньгах… Ну, имел их в виду… Я… Знаешь, я уже заплатил за них. За тестя. Сын мой на похороны отца моего не поехал… Сказал: «Чего я поеду, я его совсем не знал». Конечно, в городишко наш… Теща воспитывает. «Зачем травмировать ребенка…» А кем он будет, я знаю…
СЕМЕНОВ. Мы все рождаемся с крыльями… и сами решаем, что с ними делать – расправить или сложить… (Садится.) 
НАКУТНЫЙ. Если бы рядом со мной была такая женщина, как Света… (Гараеву.) Зачем вы приехали?!.. Зачем ты приехал?.. Знаешь, я к ней подкатывал… Последний раз, когда вы приезжали.
ГАРАЕВ. Я знаю. Она мне говорила.
НАКУТНЫЙ. Давно знаешь?
ГАРАЕВ. Тогда еще.
СЕМЕНОВ. Ты хочешь не свое, Паша. Зачем тебе чужое, чужая жизнь?
НАКУТНЫЙ. Незачем. У меня всё получилось… (Усмехается.) Дом построил, сына вырастил, дерево посадил… Змею, правда, не убил… (Гараеву.) Она ведь совсем другая была, ты же помнишь ее, Ирку! Какая она была… Веселая, смешливая… Озорная. И потом, я хотел выбросить из памяти, забыть я хотел… Светку забыть.
СЕМЕНОВ. Надо начать свою жизнь, Паша! У тебя же есть своя жизнь. Она же не закончилась еще…
НАКУТНЫЙ. Ты так думаешь?..
СЕМЕНОВ. Да… Да, я начну. Я начну!.. Всё нужно начинать заново. Жизнь должна измениться, и мы должны измениться.
НАКУТНЫЙ. Жизнь не меняется, только люди меняются. Умирают, приходят новые поколения. А стремления и желания у них те же, какая разница: у кого лучше, красивее машина или конь…
СЕМЕНОВ. Когда мы загадим последнюю реку и вырубим последний лес – тогда мы поймем, что деньги есть нельзя?..
НАКУТНЫЙ. Ну вот… Валера папку с ценной документацией забыл. Не одно прибыльное дело похерится…
СЕМЕНОВ. Позвонить надо, пусть вернется.
НАКУТНЫЙ. Потом заберет.

У Семенова звонит мобильный телефон.

СЕМЕНОВ (в трубку). Беспокоите… (Направляется в сторону.) 
ГАРАЕВ. Паша, слушай, мне поговорить с тобой надо.
СЕМЕНОВ (скрываясь, в трубку). Да, внимательно…
НАКУТНЫЙ. Что, Эдуард Ильич, Кремль на проводе?! (Гараеву.) Почему не тебе? Как же так?

Света выходит из дома.

СВЕТА. Наговорились? Все рассказали друг другу?..
ГАРАЕВ. Прости…
СВЕТА. Ну что вы тут несете?!.. Слушать тошно, хоть уши затыкай. Я, я, я!.. Одно и слышно. Только и можете… Всех обвинять, оскорблять, издеваться. Все вам не угодили, одни вы в белом… Пигмеи с огромным самомнением. Да вам же женщина нужна только чтобы самоутвердиться. Похвастать перед приятелями… (Гараеву.) Какие мы успешные… Жалкий ты… До чего ты меня довел!
НАКУТНЫЙ. Прости, Света. Прости, пожалуйста.
СВЕТА. Ирине это скажи.

Накутный уходит в дом.

ГАРАЕВ. Света…
СВЕТА. Что – Света?! Что теперь с нами будет?!.. Что?! Говори! Ну почему ты молчишь?! Тебя что – арестуют? Что делать?
ГАРАЕВ. Скорее убьют.
СВЕТА. Ты с ума сошел… Что же делать, что?!. Доигрался!.. Я домой иду.
ГАРАЕВ. Подожди. Мне еще поговорить с ним надо.
СВЕТА. Так иди! Что ж ты стоишь?! Сколько можно уже?!.. Ты о детях подумал?! Скажи, ты думал о них?! Ты думал обо мне?! Ты вообще думал? Не хотела я идти… Зачем ты меня потащил? Выставку своих достижений хотел устроить?..
ГАРАЕВ. Ты у меня – главное… Девчонки наши… Родители…
СВЕТА. Боже мой!.. Ты ноль! Ноль! Кому нужна твоя честность?!. Ты же ничего не можешь, даже поговорить! Ненавижу тебя!

Возвращается, шатаясь, Семенов, ложится на скамейку.

ГАРАЕВ. Ты в порядке?
СЕМЕНОВ. Угу. Я прилягу.
СВЕТА (подходит к Семенову). Что случилось, Эдик?

Выходят из дома Накутный и Ирина.

НАКУТНЫЙ (Семенову). Что с тобой? Тяжело?
СЕМЕНОВ. Паша, можно я останусь? На диванчике. Отдохну чуток… (С трудом улыбается.) Что-то печень побаливает. (Кладет ладонь на сердце.)
СВЕТА. Сердце? Может, таблетку? (Ирине.) У вас есть валидол?
СЕМЕНОВ. Не надо. Пройдет.
ИРИНА. Воды выпьешь?

Семенов качает головой.

СВЕТА. Почему ты не женишься, Эдик? Одному ведь тяжело! У тебя же есть женщина?
ИРИНА. И не одна…
СЕМЕНОВ. Есть. (Закрывает глаза.) 
НАКУТНЫЙ (Семенову). Пойдем в дом.
СЕМЕНОВ. Сейчас, полежу немного…
СВЕТА. Бедный… Непутевый ты какой. Тебе же нужен кто-нибудь.
СЕМЕНОВ. Надо, чтобы и я был кому-то нужен.
ИРИНА (Накутному). Оставь ты его ночевать. Девок полно, а переночевать негде. (Накрывает Семенова пледом.)

Раздается вычурный автомобильный сигнал, затем звонок домофона.

НАКУТНЫЙ. Кто это такой поздний?
ИРИНА (берет трубку, слушает, нажимает кнопку). Кума пришла. Ленка. Одна, вроде… Прям, проходной двор сегодня…

Входит Л е н а, вертит на пальце ключи от машины. Ирина и Накутный встречают, проводят к столу. Гараев садится в кресло, Света – за стол.

ЛЕНА. Так, всем добрый вечерище! Вам тоже не спится?
ИРИНА. А мы тут сидим… Ты прямо к столу. Почему одна? Где супруг?
ЛЕНА. Отдыхает он. Хватит ему. Запасных жизней больше нет. (Смотрит на Семенова.) У вас тут весело. Танцевали до упада?
ИРИНА. Вот сюда… Сюда. Садись…
ЛЕНА. Сесть я всегда успею. (Присматривается к Накутному). Хороши уже… Костюмчик новый? (Щупает бабочку.) Я по делу.
ИРИНА. Выпьешь?
ЛЕНА. Я не надолго. Мимо ехала… (Накутному.) Мой говорил, с тобой разговаривал, можно, вроде, у вас поставить машины…
НАКУТНЫЙ. А сколько?
ЛЕНА. Три.
НАКУТНЫЙ. Во дворе можно.
ЛЕНА. На траву? Ничего? Ты же, вроде, подсеивал ее недавно?
НАКУТНЫЙ. Тебе можно.
ЛЕНА. Спасибо. (Ирине.) Мой машины взял в счет оплаты за произведенные работы, теперь вот распихиваем. Еще пять пристроить осталось. Ладно, что пьете? (Берет бутылку коньяка.) О, эксклюзив? Не-не, я водочки. С чего начинала… Да, Ирина, мы с тобой водочки?..
ИРИНА. Ты же за рулем.
ЛЕНА. Нет. (Слегка крутит торсом, показывая.) Да и за рулем-то неудобно! (Выпивает.) До сих пор не можем отойти после дня рождения. Мой второй день дома валяется! Пусть отойдет. От юбилея своего… Ему ж пить нельзя, диабет у него. Перепились – все! (Ирине.) Народу много было, такая орава… Дома не стали собирать, у матери моей в кафе решили. Неплохо так прошло… После фейерверка в порт поехали, на яхте покатались. Вдоль пляжа походили… (Смеется.) Моего шампанским облили! А Алька с Геркой чуть не утонули… Он ее потянул, а она ж в обхвате пошире нас с тобой – и через борт – ему на голову… Она в платье, волосы разлезлись, тушь… Курица!.. А Лерка опять учудила! Ты ж ее знаешь… Бабы давай танцевать, на берегу уже… Менты на служебных прикатили, – так они на Васькиной машине давай танцевать. Прикинь! А Лерка – на крыше!  А у нее туфли на шпильке… Так крыша вся, – сплошняком, – целлюлитом взялась… Апельсиновая корка! (Хохочет, вытирает руки о скатерть.) Ну, ты представляешь, в общих чертах… Команда «ух». (Накутному.) В прошлом году вы ж были у моего на дне рожденья?
НАКУТНЫЙ. Да, сильно было.
ЛЕНА. Тогда тоже славно отожгли. Жаль, вас не было в этот раз. Чего не подъехали? (Берет Накутного за бабочку, поворачивает к себе.) А?
ИРИНА. Не получилось. Мама у меня болеет.
ЛЕНА (набирает номер на мобильном телефоне). Ну что – грузите?.. (Выключает телефон.) А мы с девчонками из пистолетов постреляли. (Приставляет указательный и средний пальцы к виску Накутного. Производит выстрел. Накутный изображает попадание пули в голову.) Менты в отделение за обоймами мотались… Кстати, говорили, оперативная группа какая-то из Москвы должна прибыть. Готовятся. Водку закупают!

Гараев встает, потом уходит в дом.

ИРИНА. Ищут кого-то?
ЛЕНА. Злостного маньяка-алиментщика! (Хохочет.) А кто его знает… Гости у вас?
НАКУТНЫЙ. Да, друзья из Москвы. Большие люди. 
ЛЕНА. Высоко летаешь, больно падать… Ну, не буду мешать. Пора мне, поеду, а то мой там остался… Загуляет! С фонарями искать придется. Пошла я, досиживайте. Общий пока! (Хмыкает, глядя на Семенова.) Трупные останки?!
ИРИНА. Провожу тебя.
ЛЕНА. Да найду я дорогу! Первый раз, что ли? Гостей не оставляй.

Ирина провожает Лену, обе скрываются. Накутный и Света сидят за столом, не смотря друг на друга.

НАКУТНЫЙ. Света… Ну как ты? Как там у вас?.. А я о тебе думал… Увел он тебя. Увел и увез. Другую жизнь мою. Не такую вот… Ты думаешь, я забыл тебя? Я не забыл, я хотел забыть… Света, я не то хотел сказать. Ничего я не хочу… Я твою фотографию недавно нашел. Смотрел и думал, могла ли сложиться жизнь по-иному… А? Была бы она другой?
СВЕТА (встает). Жизнь нельзя изменить. Значит, так все должно было случиться… Паша, помоги ему! Ты знаешь, что произошло? Он сказал тебе?.. Паша, помоги, умоляю, я всё сделаю… Всё, что ты хочешь.

Света прикасается к Накутному ладонями, он гладит ее пальцы. Возвращается, на мгновение приостанавливаясь, Ирина. Света отстраняется от Накутного.

ИРИНА. Сидите?
НАКУТНЫЙ. Да.
ИРИНА. Они завтра на шашлык придут.
НАКУТНЫЙ. Да?..
ИРИНА. Да. Мяса надо купить. Зелени. Заедешь на рынок?.. И бутылки проверь. 
НАКУТНЫЙ. Что еще взять?.. Может, раков?
ИРИНА. И с пивом?!.. Наливаться. Полнит оно. Люди, вон, давно на вино переходят. (Свете.) Это Лена – кума наша.

Появляется из дома Гараев.

Муж ее – строитель.  Неожиданно поднялся так… (Накутному.) Какой дом он уже строит?
НАКУТНЫЙ. Третий.
ИРИНА. Ну вот… Многоэтажный. Говорила, подключайся, выгодное дело… Связи у него наработанные уже. Отдыхать только вместе не надо. А то там на уме одни сауны да казино. Не было б столько здоровья – помер бы уже.
ГАРАЕВ. Как деньги приходят, так и уходят…

Слышны далекие раскаты грома.

НАКУТНЫЙ. Ветер поднимается… Гроза надвигается.
СЕМЕНОВ (в полусне бормочет). Рифма…

Ирина собирает посуду, Света помогает. Они уносят посуду в дом. Накутный подходит к Семенову.

ГАРАЕВ (о Семенове). Спит, вроде… Как убитый. Давай перенесем его.
НАКУТНЫЙ. Потом. Пусть подышит.
ГАРАЕВ. Паша, у меня проблемы, уголовное дело, мне не к кому больше обратиться, меня подставили. Я подписывал чистые бумаги… А деньги большие ушли… Поможешь?.. Мне больше некуда идти, Паша, некуда! Я бежал сюда второпях, от безысходности. Оставаться было опасно. Дети… А куда ехать? Просто взял всех – и поехал. Ты даже не представляешь, что они могут… Наверное, я испугался. Я не знаю, что мне делать. Запутался я, Паша, помоги мне…
НАКУТНЫЙ. Значит, не по делам ты приехал… Дело на тебя…
ГАРАЕВ. Не брал я этих денег, ничего не брал, клянусь!.. А теперь я им не нужен. Избавиться от меня надо. Я бы никогда не стал просить, если бы знал, что что-то могу сделать…
НАКУТНЫЙ. А все деньги будут искать!

Ирина и Света возвращаются.

СЕМЕНОВ (поднимается, как лунатик). Бежать надо.
ИРИНА. Идем, горе, отведу на диванчик. Ирина со Светой уводят Семенова в дом. Ирина по пути захватывает ружье.
НАКУТНЫЙ. Не досчитался отряд бойца… Воздух какой наэлектризованный. На море шторм начинается.
ГАРАЕВ. Отец Ирины может помочь?
НАКУТНЫЙ. Папа сейчас не в большой силе.
ГАРАЕВ. Ну, у него же есть связи, выходы какие-нибудь?.. Он же вхож... Есть же еще люди…
НАКУТНЫЙ. Если бы только местные менты занимались, можно было бы попробовать... А с москвичами…
ГАРАЕВ. Утопишь меня? Из-за Светы, да?.. Ее тогда хоть спаси, если любишь. Детей. Ей помоги… Мне не к кому обратиться сейчас больше.
НАКУТНЫЙ. Чем больше ты добиваешься в жизни, тем больше ты одинок. Знакомо… И я сам, все ошибки сам сделал… Не выпутаться уже. Поздно…

Ирина и Света возвращаются.

Как там он?
ИРИНА. Да что с ним сделается? Спит!
НАКУТНЫЙ (Гараеву). Давай выпьем, Миша… У меня…
ИРИНА. На посошок?! Или на дорожку?!.. Или стременная?
НАКУТНЫЙ. На коня… Миша, выпьем. Мама у меня умерла… Давай помянем, пожалуйста. Девять дней сегодня…
ИРИНА. Да… Что же ты молчал, Паша?..
СВЕТА. Паша… А отец жив?
НАКУТНЫЙ. Нет.
СВЕТА. А у тебя есть кто-нибудь еще?
НАКУТНЫЙ. Брата старшего убили… Давно. Я малой был. Мама говорила. А как случилось, я не спросил. Она так сказала, что я не решился… А она не сказала… Может, на мотоцикле разбился. Или на танцах убили. Или ножом в драке пырнули. Или в армии… А сестра маленькой умерла.
ИРИНА. Зачем же ты молчал, Паша? Почему ты мне ничего не сказал?.. Зачем ты так?.. (Принимается убирать со стола.)
СВЕТА. Так ты один совсем…
НАКУТНЫЙ. Давай, Мишка, выпьем… Ты не обижайся на меня. Вы все простите меня… За всё... Я больше не буду.
ГАРАЕВ (обнимает Накутного). Перестань.

Накутный и Гараев выпивают, не чокаясь.

СВЕТА (Гараеву). Нам надо идти.
ГАРАЕВ. Да. Пора нам… И честь знать…
СВЕТА. Пора нам уже… Поздно. Пока ливень не застал. (Забирает пиджак Гараева, подает ему.)
ИРИНА (Накутному). Проводим людей? (Свете). Сумасшедший день, встретились и не поговорили толком… Мы вас проводим. А то у нас тут темно и небезопасно. Чаю даже не попили… (Накутному.) Прохладно как стало, ветер, надо накинуть что-нибудь… Оденься. Ну пожалуйста… Я прошу тебя, Паша. Пойдем. 
НАКУТНЫЙ. Нам с Михаилом надо поговорить.
ИРИНА. Им идти нужно. Давайте, по дороге поговорите. Тебе надо выспаться. Ну что ты всё сидишь по ночам, Паша?.. Родной мой…
НАКУТНЫЙ. Думаю… Как дальше жить… Надоела. Голова. Всё думает…
ИРИНА. Пойдем.
НАКУТНЫЙ (встает). Сейчас я, Миша.  

Ирина уводит Накутного в дом.

ГАРАЕВ. Ему кто поможет?
СВЕТА. Что?! Что?.. О ком ты думаешь?!.. Ты – тряпка. Нам идти надо. Я не могу больше ждать! Там домой из полиции приходили, тебя спрашивали. Мама твоя звонила. У них был ордер! Ордер на тебя! Ты это понимаешь!.. Господи, господи…
ГАРАЕВ. Подожди. Надо дождаться… Мне же надо договорить. Дети дома?
СВЕТА. Да. Я к ним пойду.
ГАРАЕВ. Ты не замерзла? Ветер какой…
СВЕТА. Это нервы. Я больше не могу! Я не могу больше ждать! Всё, я ухожу, ты как хочешь. Пусти! (Уходит.)
ГАРАЕВ (подходит к музыкальному центру). Валера диск забыл. (Нажимает клавишу, но доносится только шум.) 

Резкий порыв ветра. Щелчок в доме, гаснет свет.
Горят огоньки музыкального центра. Гараев в направленном свете одинокой лампы аварийного освещения, забранной редкой металлической сеткой.

Всё. Один. Всё кончилось. Я на всё согласен, что мне делать, господи? Куда бежать дальше?.. Прошу тебя, скажи… Меня уже загнали. Свет включили, фары горят… И заходят… Раздается звонок домофона. Ну вот и за мной пришли…

Гараев озирается, подходит к месту, где стояло ружье, бредет в дом. Там слышны голоса Ирины и Накутного. Из дома появляется Накутный в пиджаке с горящей свечой в руке.

НАКУТНЫЙ. Нет никого… Они ушли…
ИРИНА (появляясь из дома). Как – ушли? Их нет?.. Ну и ладно, раз ушли…
НАКУТНЫЙ. Он ушел… Что? Как – ладно?.. Ты слышала звонок?
ИРИНА. Иди ложись, Паша. Поспи. Не сиди ты ночью. Отдохни лучше. Мне убирать еще… Иди поспи…
НАКУТНЫЙ. А где ружье?
ИРИНА. Я в дом отнесла. Господи, что со светом у нас опять? Ты пробки проверял?
НАКУТНЫЙ. Нет… Аварийка работает. Подожди, я в доме посмотрю. (Уходит со свечой в дом.)

Раздается звонок домофона. Ирина, снимает трубку, нажимает кнопку. Входит Света.

СВЕТА. Ты – одна?
ИРИНА. Да.
СВЕТА. Вадим, брат твой, он – следователь?.. Ты звонила ему, я слышала… Ему поручили заниматься Михаилом?

Звонок домофона. Ирина подходит, нажимает кнопку.

(Испуганно.) Это он?..
ИРИНА. Валера.

Вбегает Каргин.

КАРГИН. Я всё знаю! Я узнал, что Мишка… Где он? Я к нему.
СВЕТА (Ирине). А где он?
ИРИНА. Так нет его… Мы с Пашей думали, вы ушли… А где же?..
СВЕТА. Я одна… Он оставался.
ИРИНА. Так они там... Паша!..
СВЕТА. Миша…

В доме раздается ружейный выстрел. Света закрывает лицо руками.

ИРИНА. Паша!!! (Скрывается в доме.)

Каргин бежит в дом. Оттуда доносится звук разбитого стекла, топот ног, крики. Появляется из дома Накутный с горящей свечой и ружьем. Света бежит навстречу. Останавливается.

НАКУТНЫЙ. Он жив. Мишка жив. Это Эдик. Эдик хотел застрелиться. Всё нормально. Не заряжено ружье, я же говорил. Холостые патроны… Света, всё будет хорошо… Всё будет хорошо…

Света плачет у Накутного на груди. Выходит Гараев.

ГАРАЕВ. Света! (Бросается к Свете, обнимает.) Светочка… Моя…

Выбегает Ирина, видит Накутного, хватается за сердце, останавливается. Накутный обнимает Ирину.

ИРИНА. Паша, милый… (Колотит его кулаками.) Милый мой…

Появляется из дома Семенов, его поддерживает Каргин.
Раздается звонок домофона, еще один, еще… Слышны пьяные крики, шум, вычурный автомобильный сигнал.

ЛЕНА (голос). Ирка, открывай! Мы к тебе в гости!.. Открывайте!

Раскат грома, похожий на звук выстрела. Свеча трепещет от порыва ветра. Включается освещение.
Огоньки музыкального центра мигают и из него, заглушая все звуки, наконец, вырывается мелодия, под которую мужчины танцевали. 

ЗАНАВЕС







_________________________________________

Об авторе: НИКОЛАЙ ЖЕЛЕЗНЯК

Работает руководителем литературно-драматургической части театра под руководством А. Джигарханяна. Автор романов "Гонки на лафетах", "Чемоданы", "Одинокие следы на заснеженном поле", входивших в лонг- листы различных премий, лауреат II Международного литературного Тургеневского конкурса. Победитель драматургического конкурса СТД РФ, лауреат премии по поддержке современной драматургии Минкульта РФ. Пьесы поставлены в различных театрах, рассказы, повести публиковались в литературных журналах и газетах.

скачать dle 12.1