ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Анатолий Королев. ПОВОДЫРЬ

Анатолий Королев. ПОВОДЫРЬ

Редактор: Ника Арника


Анатолий Королев. ПОВОДЫРЬ 
(для бегущих по лезвию бритвы)

 

Действующие лица:

Группа самопомощи Имаго:
САША (Александра)
БОРИС
РИТА
НАСТЯ
ЛОЛА
АНТОН - новичок
+
ВРАЧ-психиатр Тина Петровна
И музыканты:
контрабас +гитара +скрипка +ударник+саксофон+ труба +пианино

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Пустое помещение, несколько столов, стулья у стены, классная доска, пианино; велосипед у стены; в стене видна дверь в соседнюю комнату; дверь закрыта. Уборщица в резиновых перчатках протирает пол шваброй. Переворачивает стулья, ставит сидением на стол. Макает швабру в ведро с водой. Напевает. Она молода. Хорошо одета. На лице круглые черные очки в стиле Леннон. Вот швабра отставлена в сторону. Двумя щетками протирает столы.

Быстрым нервозным шагом входит Антон. Ранец за плечами. В руках банка с пивом. На ушах наушники.

АНТОН (не обращая внимания на уборщицу). Пиво кончилось. Рубашка душит. Футболка колется. Сзади нашит ярлычок. Жжет! Забыл отрезать. Противный. Колется. Вранглер! Стирать нельзя. Гладить нельзя… нельзя… нельзя! Ничего нельзя.… А что тогда «льзя», когда ничего нельзя? (Пауза.) Пусто! Никого… хм… это аудитория номер семь?

Снимает наушники, выключает плеер.

САША. Тут же никого нет...
АНТОН. А я?
САША. Угомонись, дружище.

Снимает перчатки. Бросает на стол. Отрывает бумажное полотенце от рулона. Протирает ладони.

Надо расстегнуть верхнюю пуговицу...

Протягивает руки

АНТОН. Эй, барышня, убери руки. Я не ведро. И не перчатки. Брр… глянь, занялись любовью. Жабы!
САША. Что за хрень? Ну, обнялись малость… Вещи должны обниматься.
АНТОН (пытается вытряхнуть в рот из банки последние капли пива, затем демонстративно мнет жестянку в руке). А как тебе такой звук? Смерть алюминия! А ну-ка.
САША. Не попадешь.

Антон бросает жестянку в ведро. Промахнулся. 

САША. Мимо.

 Антон подходит и начинает демонстративно топтать жестянку. 

АНТОН. Вот! Вот! Музыка для бомжей. За банку пива один деревянный.
САША. Ты где живешь? 20 копеек дают!
АНТОН. Я живу здесь, но не с вами… попутно… мимо вас… мимо… (Берет со стола две металлических щетки. Выстукивает собачий вальс на пианино.) Ну и ну? Да ими глаза можно выколоть!
САША. Что с тобой? Встал с левой ноги? Правой пнул голубя и промазал?
АНТОН. О, тебе знакома ирония! Вещи должны обниматься, хм, неплохо для уборщицы.…
САША. Ты в порядке?
АНТОН. В полном! А вот с тобой что, подружка? Ведро: дзинь-дзинь. Тряпка: шлеп, шлеп...
САША. Чистота - мое хобби.
АНТОН. Хобби? У тебя? Поздравляю, хобби - шаг по социальной лестнице.
САША. И расстегни все же пуговку стальную верхнюю круглую пиявочку свою фирменную. И скинь свои чертовы шузы. Погуляй босиком по паркету.

Антон расстегивает пуговицу у горла, прыгает на стол, шагает с одного на другой… Саша ловко снимает стулья перед каждым его шагом.

АНТОН. Ой, спасибо, родимая, как же все просто… расстегнул пуговку… воспарил... Ура! Жить захотелось…

Долгая пауза.

САША. Ах, вот ты кто… а я думала, дружок просто ошибся дверью... ты был наверху?
АНТОН. Ты, о чем, Черноглазка? 

Он спрыгивает на пол. Она наигрывает на пианино мотив, что-то из Моцарта.

САША. Черноглазка…Это имя из нашей тайны.…  
АНТОН. Хм, а у тебя недурной слух.
САША. Вот подлечила Моцартом. 
АНТОН. Слушай, а ты классная!
САША. Прочитал мое объявление на двери?
АНТОН. Твое?
САША. Да, о том, что занятия клуба взаимной психологической поддержки Имаго переносятся в аудиторию номер 7, первый этаж.
АНТОН. Так ты не уборщица?
САША. Я нет. А ты новенький.…  Это ведь ты мне звонил позавчера… так? Глеб? Две попытки суицида за год?
АНТОН. Три! Влад. Женя. Глеб…
САША. Забудь! Давай знакомиться. Я Александра, что значит твоя на всю жизнь.
АНТОН. До гробовой доски?
САША. До гробовой.
АНТОН. Что ж… что ж… ждать недолго. Сегодня я буду… Антон. Антон! Батон! Фантом! Ура! У Антона все еще впереди! А Глеб умер. Подох. Каюк Глебу. Только что…на твоих глазах. Снял шузы и… протянул ноги.
САША. Антон - классное имя. Подходит к твоему голосу.
АНТОН. Глеб на «г» … ну его в жопу!
САША. У нас многие под чужими именами… Ничего страшного.
АНТОН. Ничего страшного? А как понимать: дверь наверху заклеена. Крест на крест. И печати кругом.
САША. Были проблемы.
АНТОН. Кто-то сиганул с десятого этажа?
САША. Этаж третий… не преувеличивай… 
АНТОН. Антон у нас умный, это Глеб был дурак дураком. Пусть земля ему будет пухом. (Доносится музыка. Звук идет из-за двери в стене.) А там что?
САША. Она заколочена.
АНТОН. Джаз… Берт Кемпферт...
САША. Да, «Путники в ночи» … (Саша легонько стучит по двери. Звук становится тише.) Дай-ка я тебя рассмотрю хорошенько.

Открывает настежь окно. Ветер раздувает штору.

АНТОН. Хм… а без сквозняка не видно?
САША. Мне, да не видно… Твой голос старше лица.
АНТОН. Это диагноз?
САША. Комплимент. И расслабься. Дай-ка я… можно?
АНТОН. Хм, у прачки красивые ручки.

Саша мягко закрывает ему глаза.

САША. Побудь в темноте. Там хорошо. Переведи дух. Глотни-ка, черного. Черный самый лакомый цвет. Все черное на вес золота. Черная икра. Черный жемчуг. Черный оникс. Черные трюфели. Черная ночь…
АНТОН… черная меланхолия.

Пауза

САША. А...Так вот, что ты слушал (напевает):
Пристегнись, наверно крепче
Я свою превышу скорость…

АНТОН. Мысли читаешь?
САША. Не читаю, - слышу.
Нас с тобой твой друг не увидит вместе
Мы ляжем по разные стороны полос

Что ж, ты прямо по адресу…
АНТОН. Гимн суициду!

Саша прижимает ладонь к его губам

САША. Стоп! Это словечко у нас не произносят.
АНТОН. Какое?
САША. Там, где первая буква «с» …
АНТОН. Смерть и скорость - два слова на «с»
САША. Тут главное - «пристегнись»! Ко мне пристегнись.… 
АНТОН. А! Вылет на встречку! (Пауза.) Твой дружок уцелел?
САША. В тот раз нет… (Снимает руки с его лица.) Ага, вижу, лед начал таять.… Знаешь, родной, мы снова встретились. На этот раз я тебя спасу.
АНТОН. Это прикол?
САША. Признание в любви с первого взгляда.
АНТОН. Я по пятницам не подаю, дорогуша.
САША. Спорим, у тебя шрам на левой руке… от стекла…
АНТОН. Хм… Александра…
САША. Лучше Саша.
АНТОН. М-да…скажи, родная, а вам начальник не требуется?
САША. Тсс.  Идут… Ну, Антон. Пристегнись.

Входит Борис.

БОРИС (громко). Лола! Лола, Сашенька, Лола! Она на твоей совести!

Входят Рита и Настя. 

РИТА. Лола!
НАСТЯ. Что ты наделала с Лолой?! Ну не сучка ли после такого?
АНТОН (подхватывает). Лола, Лола … Бла. Бла. Бла
РИТА (зло). Не паясничай!
САША. Лола жива!
РИТА. Знаем! Но как ты только могла сказануть такое?
НАСТЯ. Не запирайся, Лола. Я все слышала из кабинки.
РИТА. Да, блин, она весь туалет залила кровищей.
БОРИС. Чудом выжила.
САША. Это понты. Понты! Вены режут вдоль. Вдоль!
НАСТЯ. Ну не пойму-у я!
САША. Она симулянтка. 
РИТА. А кровища, Саша? От геморроя?
АНТОН. Может быть, это кетчуп?

Пауза.

БОРИС. А этот... одеколон Ален Делон, ху есть ху?
АНТОН. Ален! Делон! Ад! Отменная аббревиатура!
САША. Это наш новенький. Звонил как Глеб, назвался Антоном. Друзья, он на грани. Ясно? Чека вырвана...

Входит женщина врач.

ВРАЧ (на ходу смотрит бумаги). Здравствуйте. Здесь группа самопомощи? (Брезгливо.) И-ма-го

Пауза.

САША. Друзья, Марину от нас убрали…
ВРАЧ. Отстранили. Я ваш новый куратор. Лучше по имени отчеству… Тина Петровна. Психотерапевт. Доктор наук. Мой профиль – перверсии сознания и психосоматические проблемы идентичности.
БОРИС. Круто… блин, ни слова не понял.
ВРАЧ. А я вот не поняла, почему Имаго?
БОРИС. Можно вколоть дозу юмора, доктор?
ВРАЧ. Тина! Петровна!
БОРИС. Ок! Дурдом. Палата. Входит новенький. Не псих, нет, - врач. Дружок, на что жалуешься? Доктор, у меня стеклянная задница.… Вот как?… хм…очень-очень интересно. А, что если я, голубчик, стукну тебя кулаком по заднице?  Вот так! Бац! Бац! Бац! (Пауза.) Цзынь! Сказал псих и помер.

Все смеются.

САША. Борис, Борис... у нас новенький. (Пауза.)
ВРАЧ. А вы, наверное, та самая Александра?
САША. Та самая.
РИТА. Саша, так нас, что реально закрыли?
САША.  Да. Охрана пустила в последний раз.
ВРАЧ. Суицид в учреждении недопустим.
БОРИС. А на улице? Дома? В метро?
САША. Тина Петровна, мы стараемся не произносить вслух это…словцо… только про себя.
ВРАЧ. Какое словцо?
БОРИС. На букву «с», доктор.
ВРАЧ. Тина Петровна.
РИТА. Буква «с» самая хреновая в алфавите. Смерть. Сифилис. Сало. Сортир. Слабо?  Стерва.
АНТОН. Сирена…
ВРАЧ. Причем здесь сирена?
АНТОН. В бурю сирена, Тина Петровна, голосит и манит глупцов. Прямо на скалы.
ВРАЧ. Ах, вот вы о чем… а я о пожарной. Вы кто?
САША. … Это новенький. Антон. Он у нас первый раз.
ВРАЧ. Так, ясно…вас нет в списке.…
БОРИС. Впишите Ален Делон.
САША. Борис…чека-а…
АНТОН. Запишите меня как зеро! Полный нуль!
ВРАЧ. Можно без кокетства, Зорро?… А вы?
БОРИС. Я Борис арахис.
ВРАЧ. Не смешно, и не умно…

Врач ставит галочки в списке.

САША. Рита с Настей!
ВРАЧ. Так вы Рита, а (переходит на «ты») ты Настя… Настя…хм… ты попадала в нашу клинику?
НАСТЯ. Какую?
ВРАЧ. На Шаболовке.
НАСТЯ. Нет, нет… что вы.
БОРИС. Зато я попадал! Анкету заполняют, не глядя! Опустят нос в бумагу, бу-бу-бу…спрашивают вслепую: Фамилия? Имя? Есть боли в матке?..  Доктор, у меня нет матки… нос вверх: ой, извините…
ВРАЧ. Бывает (смеется), у нас основной контингент женщины…Где-то я тебя, девонька, определенно видела…
РИТА. Нигде вы ее не видели! Никогда и нигде!
ВРАЧ. Только у тебя была короткая стрижка.
РИТА. Не было у нее никогда никакой такой короткой стрижки!
ВРАЧ. Не горячитесь, Маргарита... Поясняю тем, кто не понял. Я буду писать отчет о сегодняшнем занятии. Всего лишь.  Бумажку! На основании записи в диктофоне. Вот он. Все в открытую. Думаю, вы сами все понимаете.
БОРИС. Нет, не понимаем.
ВРАЧ. Из-за пятницы.
САША.  Лола - симулянтка. 
ВРАЧ. Не повторяйтесь, Александра. Вы устроили суд вместо помощи. Довели больную до попытки суицида.
АНТОН. Из больных здесь только одна вы, Сирена Петровна.
САША. Да, да мы это словцо тоже не любим.
ВРАЧ. Уже на «б»?
САША. Вены режут вдоль… вдоль...
ВРАЧ. Как резать вены вам, конечно, видней!
САША. Поймите же, вы, наконец. Вечно угрожая свести счеты с жизнью, Лола крепенько держит в узде кучу близких людей.  С нами не вышло! (Пауза.) Ребята, давайте решать… а...может мне лучше уйти? 
ВРАЧ. Не люблю сквозняков.

Закрывает окно.

НАСТЯ. А я не люблю, когда Сашу зовут Александрой! Мама, чего ты молчишь!
ВРАЧ. Мама? Подружке? Ну и ну!

Группа полушепотом…

НАСТЯ. Если Сашу выгонят, я тоже уйду из группы. Так Мама?
РИТА. Мы уйдем вместе.
БОРИС. Психиатр и доктор наук. Два доктора в одной бабе.  Перебор. Уходим!  Собираемся у меня.
РИТА. В гараже?
БОРИС. В машине для свадеб. Там 12 мест. И бар.
РИТА. Вижу, вижу куда ты метишь, жених… не слепая.
НАСТЯ. Мама, пусть его... ну клеится? Шансов то ноль… не ревнуй.

Саша и Антон полушёпотом...

САША. Антон, если меня сегодня  уйдутиз группы, я тебя здесь не оставлю. (Пауза.)
АНТОН. А почему ты в черных очках?
САША. Мой муж – вечная ночь.
АНТОН. Как понимать?
САША. Как хочешь, так и понимай.
АНТОН. Понимаю так: ты свободна…
САША. Берегись, Антон… я как меч самурая в темной комнате. Нужно войти и сразу взять за рукоятку. Одним жестом. И только с первой попытки. Р-раз! Иначе схватишь за лезвие…и каюк… но я не трону тебя… не трону...
АНТОН. О чем ты колдуешь, родненькая? Расшифруй.
САША. Скоро поймешь.
БОРИС (громко). Саша! Мы решили, что без тебя группа не сможет.
ВРАЧ. Постойте (смотрит в бумажку) Борис… Борис Валентинович…  но это только ваше личное мнение… проголосуйте: кто за? Кто против? Кто воздержался? А я запишу. Ради проформы только.
БОРИС. Что ж… если ради проформы…, то…
РИТА. Ну, ее на фиг! На хрена нам этот зал. Будем ездить в машине для свадеб. 12 мест! Бар!
НАСТЯ. Класс, мама.
ВРАЧ. Мама? Опять? Очнись, девонька.
САША. У нас свои игры и свои правила. (Включает маленький вентилятор на столе.) Мне нужен ветерок.
БОРИС. Тина!
ВРАЧ. Тина Петровна!
БОРИС. Вы знаете, что такое позыв покончить с собой? Я серьезно? Ни капли иронии… представьте себе, что выпили пять литров пива…
ВРАЧ. Я не пью пива!
БОРИС. Зато я пью. Так вот ты выпил пять литров пива, потом еще литр, уже пьешь через силу, пузо трещит, пузырь вот-вот лопнет, а ты стоишь в туалете над писсуаром…
ВРАЧ. Без конкретики можно?
БОРИС. И вот ты уже навис, осталось только выдернуть пробочку и водопад облегчения от суеты, от жизни, от проблем, от обязанности жить во чтобы то ни, жить… хлынет как водопад воды от удара посохом Моисея в скалу посредине пустыни… пей! Человек! Вволю! Упейся, верблюд! Слава Богу… ты наконец, умер… ты пьешь эту желанную смерть… взасос… взахлеб… глотками… но… нет… нет… терпишь…(Пауза.) Стоишь как в бреду над счастьем поссать, в сортире, над унитазом, спустив штаны, и держишь в себе пять литров пива до утра… до вечера… до конца недели в надежде… жмешь между ног полный пузырь, в надежде, что позыв уйти из жизни пройдет сам собою… рассосется…  вот что значит, женщина, удерживать жажду покончить с собой… ясно? Это как удержать пять литров пива!

Антон аплодирует. 

АНТОН. Будем знакомы, я ссу рядом, одеколоном.
БОРИС (миролюбиво). Вижу, льешь мимо калоприемника.
ВРАЧ. Хотели меня достать? Напрасно старались, мужчина… (Пауза.)
САША. Так. Вижу все хотят разойтись...Но, друзья,  у нас сегодня особый случай. К нам пришел Антон. В Имаго. Он позвонил три дня назад, у него был голос развязки. Сегодня голос другой. (Пауза.) Антон, у меня ты будешь пятым. Твоя проблема – теперь наша проблема.
АНТОН. Но у меня нет никаких проблем. Тем более ваших проблем.
САША. Отлично. Расскажешь, как тебе удается жить без проблем.
РИТА. Я бы все-таки разошлась. Чую, разборка добром не кончится…да, Настя?
НАСТЯ. Какая разница когда? Мам...откроем шампанского...и...
РИТА. Откроем конечно… (Пауза.)
САША. Тина Петровна, тяга к... развязке никакой  не диагноз. Увы, в нашем мире нет медицины.
ВРАЧ. Это заблуждение. Депрессия излечима.
АНТОН. Ваша депрессия – да, наша – нет.
ВРАЧ. Можно тогда и мне высказать свою точку?
САША. Конечно!
БОРИС. Может, проголосуем?
САША. Борис, уймись,… прошу.
ВРАЧ. Так вот, страсть жить заложена в каждом живом существе. На уровне рефлекса. Каждый отдернет ладонь от огня. Никто из животных, а мы все же, приматы, не покончит с собой.  Следовательно, суицид абсолютно противен природе живых существ. Даже вирусы защищаются. Любая клетка — это очаг обороны. Поэтому природа вашей тяги наложить на себя руки – аномалия. Это болезнь. Тяжелая запущенная болезнь травмированной психики. Важно обнаружить источник травмы и купировать его медикаментозными средствами. А они есть! Особенно важны ингибиторы моноамин оксидазы!
БОРИС. Бог в помощь! 
НАСТЯ. Чушь собачья, да ведь, мама?
РИТА. Дитя, заткни уши. Так матерится наша психиатрия.
АНТОН. Ха-ха-ха! Аспирин против черной меланхолии? Вы утопист, доктор.
ВРАЧ. Тина…
ВСЕ ХОРОМ. Петровна!!! (Пауза.)
ВРАЧ. Не надо так нарочито. Я понимаю, что моя логика вам смешна. А для вас, Антон, я сама тривиальность.
АНТОН. Вы плацебо?
ВРАЧ. Пожалуй... Капелька лжи. Эффект самообмана. Разве плохо? Снять напряжение, переключиться с больной темы. Расслабиться. (Пауза.) Наконец, влюбиться с первого взгляда...любовь самая святая ложь из всех возможных.
САША. Любовь — это всегда дары...
ВРАЧ. И всегда в огонь... читала.
АНТОН. Один мальчик однажды понял, что внутри него спрятан скелет. Вот так штука! Получается, что скелет каждую ночь укладывается в меня, как в мягкую постель? Ну и ну! А череп прячет голову как в подушку… (Пауза.)
РИТА. У нас круче, чем в палате онкобольных.
ВРАЧ. Не пугайте! Онкобольные мой конек, между прочим.
РИТА. Только одна большущая разница. Они очень, очень хотят жить, а мы очень, очень - нет. (Пауза.)
САША. Друзья, мысленно закрываем шторы.

Врач включает диктофон. Раскладывает бумаги.

Представим, что за окном дождь.
АНТОН. Добавим немного солнца… пусть будет солнечный дождь.
САША. Хорошо…короткий весенний московский солнечный дождь.
АНТОН. Слепой дождь. И шторы прозрачные.
САША. Закроем глаза. Слышно?
ГРУППА. Накрапывает, капает, кап, кап, на лужах пузыри...а вот и солнышко...
САША. Антон! Можешь спрашивать, все что хочешь?
АНТОН. Так уж и все?
САША. Ну, почти все…
АНТОН. Если все вы пыталась свести счеты с жизнью… так... я не очень резко?
САША. Больно, но терпимо…
АНТОН. Как вот ты (к Насте) ты уцелела? (Пауза.)
НАСТЯ.  Думаешь, не отвечу?... Я… пыталась прикончить себя два раза,… не получилось,…думала не повезло.… Теперь-то я поняла, что боюсь в одиночку. Боюсь. Это ведь на выход… за дверь...туда... навечно. Больше тебя никогда, никогда, никогда дальше не будет… ужас,… если по правде… (Пауза.) Но.… я нашла нужную дверь... с мамой, вдвоем, смогу. Мама за, но вот она против.  Ну не пойму! Саша!  А я ведь дрянь, дрянь, дрянь!
САША. Не казнись… никто бы на твоем месте не выдержал…
РИТА. Саш, можно, я?
ВРАЧ. Мда, у мамы есть доченька, но нет своей воли...
САША. Мы люди рока, вы люди воли...и еще неизвестно кому повезло...
НАСТЯ. Нет, нет, мам, я сама... И, новенький,  знаешь как? У нас есть золотой ключик… вот он… не золотой конечно, но тот самый... открывает дверь на чердак в одном очень высоком доме. 25 этажей. Но адрес не дам. Там, сначала навесной замок на решетке, затем еще семь ступеней вверх…
РИТА. Восемь!
НАСТЯ. Восемь и новая дверь. (Пауза.) Ой, лучше ты мамуля.
РИТА. Стальная дверь с черепом на обложке: Посторонним вход запрещен. Ток. Но мы не посторонние. Чик. Открываем. Идем дальше. Там у нас личная комната. Диван. Холодильник. Там уже все припасено. Шампанское. Коробка конфет. Мой бокал из алого хрусталя.
НАСТЯ. А у меня любимая кружка из детства с зайчиками и морковкой…
РИТА. Открываем. Ну, здравствуй Новый год...
НАСТЯ. Мама, оставим винца на донышке для ангела…
РИТА. Хорошо. С новым гадом! Выпиваем бутылку ё-маё.
НАСТЯ. Еще я возьму с собой фотокарточку. Ту… поняла какую?
РИТА. Конечно, я же сама ее выбрала.
НАСТЯ. Может быть, взять иконку какую-нибудь? Прижать руками? Вот так? К груди?
РИТА. Как хочешь… тебе иконка поможет, мне нет… затем… встаем на диван… да забыла сказать мы одеты красиво… ну как в театре… слушаем запись Вивальди. Времена года. Ее в переходах метро часто играют. Вот музыка кончилась. Голова малость закружилась от шампанского. По конфетке в рот. У меня Мишка на Севере. У Настюхи – шоколадный батончик. Открываем окно блок/камеры, ставим лесенку, и выходим на крышу… до края каких-то десять шагов…
НАСТЯ. Думаю, мама,  короче  шага на три… семь…
РИТА. Остальное, Антон, понятно… главное мы вместе… взявшись за руки… шаг… еще шаг… тут ты можешь закрыть глаза…
ВРАЧ. Минуту… проверим запись!

Включает диктофон.

ГОЛОС НАСТИ НА ДИКТОФОНЕ. Думаешь не отвечу?... Я… пыталась прикончить себя два раза,… не получилось,…думала вот опять, опять не повезло.… Теперь-то я поняла, что боюсь в одиночку. Боюсь. Это ведь на выход… за дверь... туда...навечно. Больше тебя никогда, никогда, никогда дальше не будет… ужас,… если по правде… (Пауза.) Но.… я нашла нужную дверь... с мамой, вдвоем, смогу. Мама за, но вот она против.  Ну не пойму! Саша!  А я ведь дрянь, дрянь, дрянь!

На этом месте врач выключает запись.

ВРАЧ. Записано…
НАСТЯ. Ну и голос у меня! Жуть какая-то…
САША. Всем не нравится свой голос в записи. А вас, Тина Петровна, прошу без демонстраций.
БОРИС. Предупреждаю, я ваш диктофон съем.
НАСТЯ. Все равно брр… никогда прежде меня никто не записывал…
РИТА. Успокойся, доченька...ну...вот хорошо.
САША. Антон. Есть вопросы?
АНТОН. Да нет,… пожалуй,… к чему?.. У меня была в детстве такая же кружка с морковками…
САША. И все-таки я чувствую, что ты хочешь что-то спросить… по-моему, …
АНТОН. Опять мысли читаешь, медиум?
САША. Прости, вижу...
АНТОН. Что ж, Настя. Спрошу. А почему: я же дрянь?
НАСТЯ. Отвечать?
САША. Конечно.
НАСТЯ. Но… мне стыдно…
САША. Тогда проехали…
ВРАЧ. Нет пусть говорит до конца, сказал, а полезай в кузов...
РИТА. Пожалуйста! Нате вам!  Я отвечу… Антон, Настюха нагрузилась таблетками и тут вспомнила, что в драных колготках… доползла до телефона и вызвала скорую… ну ее откачали…
ВРАЧ. Ну и ну... А у меня есть право голоса?
САША. Разумеется, да.
ВРАЧ. Прихорашиваться перед смертью? Тело в драных колготках! Ах-ах. Тут дырочка. Тут краска от кетчупа. Бокал красного хрусталя. Музыка Вивальди. С Новым гадом! Какая пошлость. Да вы просто две истерички. 
БОРИС. Саша, я за себя не ручаюсь… могу за ней увязаться за ней… доведу до самого лифта…
САША. Помолчи... (Пауза.) Тина Петровна, не обижайтесь, вы конченый человек. Мне жаль тех, кто считает, что мир для сильных людей. Мол слабым здесь делать нечего. Я же наоборот, считаю, что тут нечего делать сильным… Летите на Марс, с Богом! Земля — подарок для слабых.
ВРАЧ. Александра, я не нуждаюсь в хороших отметках.
НАСТЯ. Мам, она опять назвала ее Александра. Назло нам назвала!
САША. Продолжим? (Все молчат.) Что ж, теперь твоя очередь, Антон. Говори если хочешь... (Пауза.)
АНТОН. Лично у меня проблем нет… это у вас, у вас сплошные проблемы можно я буду себе подсказывать? (Достает из заплечного ранца минибук.) Так заглянем в мою коллекцию… (Читает без всякого выражения.) При переправе в моторной лодке уже когда стал виден берег острова Лампедузы… беженцы иноверцы стали убивать соседей другой веры… забивать баграми топить и вбрасывать трупы воду… в лодке набилось 37 человек… убили семерых… в том числе и детей… не понимаю… (Пауза.) В толпе пролезть без риска на нос перегруженной лодки нельзя… значит детей для потопления передавали по рукам на корму, где у мотора сидели главари… половина женщин с детьми отнимает у других орущих матерей младенцев и смотрит, как ублюдки топят детей в воде… вот чего я не в силах понять… (Пауза.) или вот эта картинка… самка жираф рождает жирафа,… новорожденный падает с высоты трех метров! Бац мордой о землю! Здравствуй жизнь,… неужели нельзя иначе… ведь это комочек нежной живой плоти с ушками и глазами… или вот… схватили в универсаме старуху блокадницу из-за двух пачек масла… плати или получай по ушам, бля! Она начала отходить в полицейской машине. Или! Парню после драки, отрубили топором левую ногу и руку… живи да помни… (Пауза.) Лоренц прав: человек разучился не просто сочувствовать нет, он терзает другого себя,  с яростью стаи гиен. Он сбросит бомбу на Хиросиму, но при этом побоится отшлепать своего сына за шалость… но жираф — это приговор… а энтропия вселенной… как вам такая идея: по мере расширения вселенной порядок рушится и нарастает хаос системы, миллиарды галактик в итоге погаснут их сожрут черные дыры и будет один только космический газ… то есть ни в чем и ни в ком нет смысла… солнце когда-нибудь тоже погаснет…
ВРАЧ. Для вас это тоже ваша проблема?!
АНТОН (не обращая внимания). Черная дыра в центре галактики. Брр… но всех ужасней удар жирафа о землю. После него только хуже. Вот. Спрашиваю? Кого? Себя? Бога? Природу? Откуда эти исчадья ада? Вот моральный урод насиловал инвалида девочку. Вытащил из инвалидной коляски. И… ну понятно. Откуда эти ироды? Или. Изнасиловал и заодно назло вырвал зубы. За что? Она крыла насильника матом. Вот тебе, сука, останешься без зубов. Запомнишь! Или. Держал в гараже должника и отрезал по пальцу в неделю. (Пауза.) А самое страшное, как девочки мучили умственно отсталую подружку, заставили ее есть, сначала конфету батончик, затем фантики, затем фольгу от шоколадки, шоколад слопали сами, затем бумажным стаканчиком подобрали собачий кал, жри, уо! потом, потом, потом…не могу…
НАСТЯ. Я тоже… ну не пойму…
АНТОН. Или кровососы? Видели таких страшных мух с жалом во рту. Я мальчиком как-то увидел лошадку в стойле. Ее лицо. У нее было нежное задумчивое какое-то плачущее лицо. Как у мадонны. Так вот на нем повисли эти жирные красные твари как серьги на мочках ушей… я взял палку, лошадка вздрогнула отшатнулась, а я так осторожно стал давить этих гадов, они так насосались, что не могли взлететь и все лицо лошадки стало заливать кровью из лопнувших гадов… и тут она слабо заржала и заплакала, из глаз покатились слезы… (Пауза.) Ницше сошел с ума, когда увидел из окна гостиницы в Турине, как извозчик бьет лошадь дубиной…. Он кинулся спасать лошадь как друга. Он выбежал из отеля. Кинулся к лошади. Обнял ее за шею и заживо умер. Сошел с ума. Он не смог больше жить. Это случилось стряслось бабахнуло сотворилось содеялось 3 января 1899 года. Последние одиннадцать лет Ницше провел в сумасшедшем доме. (Пауза.) И это мировая гармония?
САША. Но он приходил в себя, когда садился играть за рояль, даже в психушке, и так играл часами… музыка лечит… вот хотя бы...

Наигрывает на рояле пассаж из Вивальди.

АНТОН. Это равновесие мира? Почему придуманы кровососы. Или богомол. Самка начинает пожирать самца в момент спаривания. А жена Фульфия. Получив отрубленную голову великого оратора Цицерона, вытянула язык между зубов и колола булавками язык мертвого врага. Положив голову оратора на туалетный столик. А Чикатило?
ВРАЧ. Но маньяк вне всяких норм! Он просто не человек. Это не пример!
АНТОН. Вот-вот, я о том же. Забудем ирода аномалию! Меня больше поражает его дражайшая супруга. Муж ушел собирать грибы. Якобы! Растерзав в момент секса очередную несчастную. Вырезал все, что смог взять ножом. Выскоблил как мякоть из тыквы. (Пауза.) Вот. Он вернулся домой и отмывается от крови в тесной ванной. Стирает штаны и рубашку. У них двушка в хрущобе. Жене пофиг, чего он там плещется больше часа? Она смотрит сериал. Кричит: Я тебе суп греть не стану! Ладно, я сам, сам подогрею. Вот что страшно. Люди не видят друг друга. Или не хотят видеть. Вся ванна в следах крови.  Сгустками забил смывное отверстие. Можно и не смывать. Учитель литературы. (Пауза.) Выходит, вся масса прекрасного весь Толстой, том Войны и мира, гений Пушкина в этой страшной стиральной машине души превратились в мыльную жижу для слива? Хрюк. Хряк. Хруп. Можно закладывать новую порцию смерти. Вот что страшно. Как с этим жить нормальному человеку? Ужас, ужас, ужас,… но тело еще хоть как-то, его можно исправить. Повесить убийцу. Казнить. А как исправить дух человечества? Миллиардерша ищет бесплатную клинику для сына, который поранил ногу. Три дня сидит на телефонах. Ха-ха-ха. Заливается желтая смехом пресса.  Американка Генриетта Хоуленд Грин вошла в книгу рекордов Гиннеса, как самый скупой человек на Земле! (Вот читает из планшета) эта баба Гетти никогда не грела еду на плите, считая это лишней тратой денег, ведь все можно подогреть на батарее в офисе! Заметьте, в офисе! Дома Гетти не позволяла включать отопление и пользоваться горячей водой. Она носила одно черное платье до дыр, затем меняя его на другое такого же цвета. Нижнее белье почти не стирала, чтобы не тратить на мыло. В магазинах покупала только бракованное и раскрошенное печенье, поскольку это дешевле. И это при состоянии, которое в пересчете на современные деньги, составляло более 4,5 миллиарда долларов! Но… (Пауза.) Но самым ужасным стал случай с ее маленьким сыном. Мальчик сломал ногу и мать, не желая оплачивать услуги платной клиники, несколько дней пыталась устроить сына в больницу для бедных, где ничего не нужно было платить. В итоге Нэду отрезали ногу. Умерла Ведьма с Уолл-стрит в возрасте 81 года от апоплексии. Причина кровоизлияния – ссора с кухаркой. Та купила бутылку сухого молока. Сколько заплатила? Столько-то, мадам. Дура! Ты хочешь меня разорить! И бряк на пол. И бог молчит? Терпит эту тварь кровавую красную на лице мировой лошадки?

Пауза.

ВРАЧ. Да земля не райское место. При вашем состоянии не стоит читать желтую прессу. Но простите, а что вами происходит на личном уровне?
АНТОН. Со мной? Вы о чем? Вот это все-все-все-все-все  и происходит…
ВРАЧ. Лошадь в Турине сто лет назад? Вы смеетесь? Это слишком абстрактно. А что в вашей личной жизни? Какие проблемы?
АНТОН. Ах, вот вы о чем. У меня лично все полный о кей, я живу как рантье на проценты с капитала. Я наследник серьезного состояния. Отца и его брата. Так вышло, что я остался один с матерью. Но контрольный пакет акций в моих руках… что еще?
САША. Отец покончил с собой? Так.
АНТОН. Ну, предположим…
ВРАЧ. А брат тоже?
АНТОН. Без комментариев.
ВРАЧ. Вот вам отгадка… да у вас плохая наследственность…
САША. Только не говорите про плохую наследственность, Тина Петровна.  Это язык людей с маленьким сердцем. Люди не бракованные игрушки.
ВРАЧ. Вот именно, что бракованные! Но неполадки вполне исправимы! Если сказать в двух словах, на мой взгляд, вся ваша проблема в нарушениях передачи сигналов в головном мозге. Особенно важны ингибиторы моноамин оксидазы!
РИТА. Бла. Бла. Бла! Наши поломки ваш бизнес.
НАСТЯ. Мама, да она костьми ляжет, чтобы мы поломались.
АНТОН. Вы намного больнее нас доктор, ваш диагноз — учебник психиатрии.
ВРАЧ. Очень остроумно. Не стоит увеличивать свою голову до размеров земли, молодой человек. У нас для вас нет другого глобуса. Но я легко могу сказать вам, что с вами… вот вам еще один повод для дружного смеха: у вас проблема с тираминами. Ну, не слышу смеха? Повторяю, тирамины нарушают передачу синапса.

Пауза.

САША. Кто хочет сказать что-нибудь? Или расходимся? (Все молчат.) Не буду скрывать, все, что он сказал, меня потрясло…
НАСТЯ. Меня тоже…
РИТА. И меня. Вот… Настя, следы твоих ногтей…
НАСТЯ. Прости, прости, мама… (Целует руку.)

ВРАЧ. Цирк! Между тем расклад в вашей группе такой: сирена вовсе не я, Антон, или как там твое настоящее имя, сирена ваша в группе, дорогая рулевая Саша. Вот кто манит вас своим голосом на камни. Берегись, ты летишь глупой бабочкой на лампу. Она еще обожжет твои крылышки.
САША. Не знаю. Может быть. Только я не лампа, а ночь. (Пауза.)
РИТА. Я тоже вижу: Саша так и льнет к его голосу… как кошка...
САША. Не льну, а греюсь. Если хотите знать, я его уже очень люблю.
НАСТЯ. Я тоже… отчасти… мама, мама только отчасти…
БОРИС. Ален Делон победитель баб! 
САША. Борис… не так зло.
БОРИС. Сейчас, погоди, Саш. Можно я тоже скажу?
САША. Что за вопрос?
БОРИС. Слушай, Антон, все, что ты рисовал на планшете, это красивый треп... Антон, извини, у нас все начистоту... только треп… где-то там, в лодке с мотором у берега Лампедузы… в древнем Риме, в Америке, в Турине там, там …  вот вчера у меня — тут здесь, а не там на экране, был очередной приступ, можно Саш?
САША. Да, конечно. Ты не на приеме в психушке…
ВРАЧ. Если камешки в мой огород… то мимо. (Пауза.)
БОРИС. Чтобы никого не грузить я сразу начну с диагноза. Я законченный социопат. Признаки социопата известны и подробно описаны в психиатрии: постоянная раздражительность, злобность до остервенения по малейшему поводу. Социопат не умеет общаться с людьми. Он не умеет анализировать самого себя. Обвиняет всех прочих в своих бедах, но себя никогда не трогает.
ВРАЧ. Вы читаете мне лекцию? Смех. Мне психологу с 30-летним стажем.
БОРИС. Минуту терпения. Я говорю с новичком, а не с вами. Социопат не уважает законы и нормы. Не видит границ. Он импульсивен. Не знает, что такое стыд и физически не умеет раскаиваться после совершения нехороших поступков. Самый серьезный решающий признак социопата  - намеренное уничтожение частной границы других людей.
САША. Борис, какой ты социопат? У тебя слишком много глаз на коже.
АНТОН. Божество с глазами по всему телу... Аргус!
САША. Укушу…
БОРИС. Короче, Антон. Представьте себе бабенку лет тридцати пяти… с усиками на верхней губе… я эти усички хорошо заметил… и рассмотрел… с накрашенными губищами яркой помадой…

Борис частично описывает внешность врачихи, но та не улавливает пространную издевку.

БОРИС. Говорю специально для тебя, а вы (врачу) постарайтесь не слушать.
ВРАЧ. Постараюсь! Пусть слушает диктофон…
БОРИС. Я ехал в метро. Редкий случай. Я знаю, что метро мне противопоказано, но в тот вечер поставил свою машину на техосмотр, и спустился под землю. Скоро полночь. Пусто. Она зашла и уселась прямо напротив меня. Хотя могла бы чуть-чуть подвинуть свою жопу и не пялиться. Правда она не пялилась. Вообще меня не заметила. Что меня снова задело. Тут она наклонила голову влево и начала лапой прихорашивать голову. Я не понял. Смотрит мимо. Ах, вот что, она смотрится в свое отражение в стекле, напротив. А то, что мужик заслонил часть ее щеки ни фига. Наклонюсь малость. Потом достает помаду и вжик по губам. В пустом вагоне сделала из меня зеркало. Словом, я завелся. Да еще так нагло ноги в мою сторону. С каблуками. В набойках на подошве. Экономная! Берегу туфли! Матерюсь про себя, но молчу: ты же социопат, Боря! Не заводись. Но черт вечно на карауле. Надо же мы выходим на одной остановке, и она меня тут  шустро  обгоняет у двери… шмыг перед носом и при обгоне толкнула локтем в ребро и сумкой по ноге шварк… но… (Пауза.) Но не извинилась. Хотя повторяю, шел 12-ый час ночи, и вагон был пустой. Ладно. Я опять напрягся, но стал себя уговаривать: Боря, ты социопат, псих, тип больной на голову, не наводи порядок в метро, уймись, упырь…  иду на подъем. Она же притормозила, вижу роется в сумке, что-то ищет, но только-только я вышел к эскалатору, еще бы пара шагов, заступ, и тут эта дура меня – вжик- обогнала и подрезала на подъеме. И снова сумкой по ноге. Швырк. Машинально. Словно я пустое место. Что ж ты, зараза так презрительна к людям? А может быть, у меня молоток в петле под мышкой висит? Тут я всерьез разозлился. А она врубает мобильник и начинает орать на полную мощность: Маша, ты спишь? А, ну, тогда извиняй. У меня к тебе дело. Ты блин, когда будешь долги отдавать? У тебя, что память отшибло? … И прочий понос… не люблю, когда прилюдно в метро в магазине в чужие уши дуют мусором. Тогда я стал пятиться вниз и спустился, по эскалатору ниже на пять ступеней, чтобы только не слышать всю эту хрень. Но мотор злости уже заработал: я стал мысленно резать ножичком ее чулки штопаные, чуть-чуть успокоился. Тут она – пардон перед дамами, - нагнулась, поправить что-то на туфле, и таращит на меня свою жопу. Пальчиком по носку туфли чик-чик сдувает соринку, чистюля, блин, и килой стопудовой шарашит по моей физии. Зад обтянут джинсовой юбкой. Ты же не школьница, мать твою! Меня уже шатает от злобы. Я даже глаза запер. Вцепился рукой в поручень, Боря, шепчу, Боря, не заводись. Но баба в упор не видит, что злит постороннего человека и на выходе – тарарах - остановилась – а ведь надо шагнуть вперед, то и дело объявляют в метро: граждане, не задерживайтесь на сходе с эскалатора, проходите сразу вперед!
АНТОН (словно про себя) …Граждане, если вы упали на полотно, не пытайтесь выбраться самостоятельно, ложитесь лицом к земле, головой в сторону поезда и ждите помощи от персонала метро. И не касайтесь контактного рельса!
БОРИС. Вот именно! Не касайся контактного провода с напряжением в тыщу вольт. Я этот рельс. Я! Не контактируй, блин! А она встала! – и, прижав к уху мобильник, продолжала трындеть: Маша, ты меня знаешь, если не вернешь бабки завтра, я тебя разведу… как, как… не какай в какао, знаю, что говорю,… и я всю эту ее провокацию этот шантаж слышу и выезжаю прямиком в ее спину, потому как она не удосужилась даже подвинуться в сторону. Тормознула на выходе замертво.
- Мужчина, ты чего толкаешься, блин?
- Женщина, говорю, вы неудачно встали.
- Пить меньше надо, да это я не тебе Маш, тут один мужик совсем охренел…
Я понял, что буду ее убивать. Пощупал. Надо же…  Забыл снять. Молоток при себе. В петле. Вышел из метро. Стою в сторонке. Смотрю, куда баба пойдет. Она бежит на трамвай. Ага. Я за ней. Трамвай ждали долго. В салоне народу тьма, она мой финт не заметила, проехала одну  остановку. Вышла и все гнобит подругу по телефону: Маш, верни долг и забудь мой телефон. Дешевый тариф – дешевые друзья. Дом рядом. Входит в подъезд. Хлопнула дверью. Звоню наугад в домофон: это скорая помощь, скорая!
Ах, ах… спросонья открыли. Вхожу, бегом за ней, поймал дверь, успеваю зайти в лифт. Тут она, наконец, испугалась. Вдруг узнала меня. Мужик от самого метро за мной шел. Говорю ей с наслаждением: женщина, вы неудачно встали. От того, что она вся в моей власти адреналин по жилам. Трясусь от счастья. Это ж возмездие. Кара. Полный кайф. Отнимаю мобилу и с наслаждением давлю каблуком сапога. Затем беру ее жирную шею: сука, здравствуй, я твоя смерть, молись, кинул ее на колени, и достал молоток из петли под мышкой и так стал постукивать молотком по черепу… пук… пук… пук…
АНТОН. Лев Ливингстона…
БОРИС… по черепушке ее, но не сильно, а страшно, больше унизительно, чтобы она поняла, что я не шучу, и говорю ей на ухо, хочешь, набью рот землей? Как это? Квакает какает, со страха, а сама прекрасно понимает, о чем речь.
АНТОН. Лев Ливингстона…
САША. Какой лев, ты, о чем?
БОРИС. Видит, что денег с нее не возьму, тела не трону, что я возмездие, мститель, искоренитель греха, у нее волосы дыбом, люди не знают, что от ужаса волосы могут встать веером, как хвост у павлина…тут она обмочилась от страха, эта лужа ее и спасла… фу! лифт остановился, я рассмеялся от отвращения, и вышел, но пульт этажей все ж таки расколошматил, и дверь замкнул, посиди свинья в луже. Чуть-чуть ведь не убил. Я внушаю себе: уймись, Борис, она всего лишь дурёха безмозглая. Зачем же ее сразу убивать или калечить, уродовать? Зачем бродить с молотком в петле? А мальчик на пляже у речки? Бежал к воде. Я лежал, загорал, а он – вжик - попал песком мне в лицо. Ясно — нечаянно попал. Он почернел как головешка в костре и за ним в воду. Мальчишка плывет по-собачьи. Он догнал и поймал его ногу. А это же не нога, не ножища, а ножка ребенка. Нежная. Гибкая. С пяточкой и пятью пальчиками. Тут он опомнился.
ВРАЧ. Он? Вы это о себе? (Пауза.)
БОРИС. Да, о себе. Вот, что с этим злом делать, Антон? Когда оно не за морями, в твоем Турине, а в самом тебе сидит? Как черный зверь?
АНТОН. Черный… самый черный из черных… черная тоска… черная земля в зубах черепа…

Антон начинает сходить с ума от грязи бытия.

БОРИС. Ты не полюбил мир. Понятно. А я – себя. Как тут быть?
ВРАЧ. Самооценка, никак не отменяет диагноз.
БОРИС. Женщина, товарищ, Тина Петровна, я знаю, что я здоров, вот в чем моя беда, Антон. Ей-ей, не хочу стать Чикатилой. Вот почему я стою над своей жизнью, стою в черной тоске, как та пивная бочка, и шатаюсь от желания поссать… покончить с собой. (Пауза.) 
АНТОН (продолжает говорить вслух сам с собой). Ну и что, что у меня есть то, чего нет у вас. (Пауза.) Зато у меня нет желаний, мать твою. Нету! У! Вообще. Придумайте мне хотя бы одну страсть. Кроме той, которая есть… пустить пулю в голову, повеситься, утопиться, зажраться снотворным и послать Бога подальше. 
РИТА. Мне бы твои проблемы, красавчик.
НАСТЯ. Давай позовем его с нами, мам… на чердак…
БОРИС. Поосторожней, парень, с ангелом смерти. Он-то все слышит.
САША. Антон, ты попал куда нужно. Мы эти ангелы. Мы все.

Все молчат.

АНТОН (почти в бреду). От прошлого уцелела только одна гробница Тутанхамона… мальчишки, самого нищего фараона в истории, а где вся баснословная роскошь тысячи великих царей? От Рамсеса осталась только одна мумия. Сушеная рыба в бинтах. Вся красота напрочь разграблена. Ее феллахи, крестьяне и прочие бедуины вырыли, распили на куски, расплавили, продали, разгрызли зубами и ногтями дворцы, и превратили, в говно для голодных детей…, а они всегда голодны. Эту прорву не накормить, даже если продать земной шар пришельцам. Нет, я за пирамиду. Бросьте в меня куском золота, психи! Не могу.… дальше… душит все… видеть ничего не хочу…
САША. Ты не знаешь, что значит не видеть.
НАСТЯ. Я тоже. Ну не пойму… у!
АНТОН. Можно я просто помолчу? Не обращайте внимания. Хлебну противоядия…

Надевает наушники, включает плеер, ложится на стол лицом вверх.

РИТА. Наушники, блин! Саша! У нас запрет на наушники!
САША. Оставь. Пусть побудет самим собой…
БОРИС. Сделаем паузу… скушаем Твин Пикс…
САША. Перерыв.
ВРАЧ. У вас где курят?
РИТА. В туалете...

 

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Вестибюль просторного общего туалета. Кафельный пол. Длинное зеркало вдоль стены, умывальники, урны, тумбочки для туалетной бумаги и прочее...  Пятачок для курящих.
Тина Петровна, Саша, Рита и Настя на общей скамье; Борис и Антон напротив на стульях.

ВРАЧ. Короче, давайте поговорим без магнитофона?
САША. Да, так лучше.
ВРАЧ. Откровенно и между нами? Не для записи?
САША. Минуты хватит?
ВРАЧ. Вполне!
БОРИС. Скорость идеал психиатра...
ВРАЧ. Так вот, дорогая. Все-таки я узнала тебя...узнала!
НАСТЯ. Меня?
ВРАЧ. Нет тебя, мамочка!
РИТА. Приехали... ну и что? А я вот сразу тебя вспомнила.
ВРАЧ. Не она, а ты была в нашей клинике...Ты ведь из бывших топ-моделей. Имела успех, еще лет пять назад. Я даже могу назвать твое настоящее имя.
САША. 15 секунд.
ВРАЧ. Но не стану... Ты думала повторить успех Водяновой? Утвердить моду на русские модели.
САША. Еще 15...
ВРАЧ. Но с тобой случился казус, ты стала набирать вес… объедалась сладким в парижских кофейнях… что-то типа того… потом подсела на травку и вообще слетела с колес. 
САША. Еще 15...
ВРАЧ. И ты вернулась в Россию. И вот ты теперь здесь. Перекрасилась. Сделала подтяжку.
САША. Финиш.
ВРАЧ. Я говорю о вашей карьере без всякого злорадства. Сочувствую, что мечты не сбылись. Но, Рита, они у всех не сбылись. У всех. (Пауза.)
АНТОН. У меня сбылись все до одной… ну и что?
НАСТЯ. Ну, не пойму у! Мама, как она тебя сделала!
БОРИС. Не доктор, а детектор... лжи… вы бы лучше проследили тут в туалете! Кровь же плохо отмыли!
САША. Да она была топ-моделью, была. Но друзья, Тина Петровна, не сказала о главном… проглядела... 
РИТА. Да, заноза в жопе Тина Петровна… ты не увидела этого… (Задирает левую брючину и, вытянув ногу, демонстрирует туфлю на конце костыля.) Вот смотри, туфелька Золушки,… как же ты пропустила такую сенсацию? Топ модель попала в аварию, ей удалили левую ногу почти до колена, кутюрье сказал, что топ-модель может  рекламировать ортопедическую обувь,… подиум ждет хромоножку… вот мое сладкое тирамиссу и крем-брюле… чизкейк и буше… эклер и бисквитное…
ВРАЧ (полушепотом). Прости, простите,… Я не знала об этом…
БОРИС. Громче, Тина Петровна, громче, диктофон не запишет!
НАСТЯ (передразнивает). У меня прекрасная память… я  вас где-то видела,… срали, да упали! (Пауза.)
ВРАЧ. Да, Настя Воронина, твоя правда,…
РИТА. Какая она вам ворона!?
НАСТЯ. Рита, помолчи!
ВРАЧ. Ты ведь Воронина? Та самая суррогатная мать с близняшками? Два года назад - герой желтой прессы. Я хотела смолчать. Но ты помешала молчанию. Не буди лихо, пока тихо. Теперь твоя очередь рассказать новичку о своих похождениях…
АНТОН. Я не духовник, и мы не на исповеди.
НАСТЯ. Мама, возьми меня за руку…
САША. Ты знаешь, Настя, что мы все за тебя. Даже Борис. В том, что случилось, нет умысла. А случай без умысла не повод для того, чтобы выходить на крышу. Ты знаешь мое мнение. Хочешь, я расскажу… слово в слово, повторю точь-в-точь, что ты говорила.
РИТА. Нет, пусть она сама справится… это случилось с нами обоими. Так что, Антон, дели на два.
АНТОН. Нет уж, лучше я все на два умножу… хотя все зря, напрасно, без толку, мне все равно… зря стараешься, рулевая…
САША. Я забыла тебе сказать правила Имаго – наушники запрещены. Это первое. И второе – нельзя отвертываться.
АНТОН. Отворачиваться?
САША. Нет… отвёртываться. Уклоняться. Увиливать. Отбояриваться.
АНТОН. У бога нет век?
САША. Типа того. У нас все вслух, всерьез и навсегда.
НАСТЯ. Попробую, если запнусь, ждите… (Пауза.) Короче, когда я сюда переехала, у меня не было ни копья, все, что мать скопила я в два счета профукала, потому что я же дурында. Устроилась в фирму для горничных. Училась, как стол сервировать. Как общаться с детьми. Как собак выгуливать. Короче с прицелом на капитализм. Но по хорошему здоровью ввязалась в одну полную хрень: исполнить роль суррогатной матери. Деньги предложили обалденные и квартиру. Был конкурс. Говорят семь кандидаток. Сдавали анализы. То да сё. Но я выиграла. Знаете, почему?
РИТА. Она была девственница.
НАСТЯ. Да, так как-то вышло. Никакого принципа. Наш поселок фабричный почти деревня. Фабрику закрыли. Парней нет. Любовь в городе. А это два часа на электричке. Короче, случайно. Я хотела, чтоб по любви. Но взаимной. Не обязательно брак. Но чтобы любить. Не до смерти, нет. Это не реально. Я хоть и дурында, но вовсе не дура. Но год настоящей любви по гроб точно. Заказчик как узнал, что я мадонна. Сказал. Она! И меня обработали. Сделали искусственную беременность.
АНТОН. Так ты что рожала невинной?
НАСТЯ. Ну, да, так вышло. Это ж укол. А не кол… ну короче родила, тут все началось. Потому что родилась двойня. Рожала легко. Как из пробки. Короче плакала моя плева. Зря тряслась. Курам на смех вышло. О том, что будет двойня, предупредили заранее. Надо сказать, все было по высшему счету. Жратва. Меню. Частная клиника. Не в России. Отдельная палата. Дежурная медсестра постоянно. Кто заказчик не знаю, но ясно, что человек с деньгами и не молод. Я детишек видела только один раз. Когда родила. Врач разрешил показать. Мне даже кормить запретили, чтобы не было никакой привязанности. А она возьми и возникла. Я же подписывалась на одного ребеночка. Второй шиш. Пусть будет мой. Тем более, что вам же один нужен. Мне сказали, заказчик берет двух. Они близняшки. Я даже пол не знала. Мальчики? Девочки? Мальчик и девочка? Ну, полный облом. Сумму увеличили вдвое. А мне пригрозили: не выступай, блин, уши отрежем. И так мне стало обидно до слез. Но тут случилась история на миллион. Помните, врач-акушер, который велел детей мне показать, тоже нарушил закон. Он во время родов в меня влюбился. Бывает же,  такое. Ему моя фигура понравилась на операционном столе. И потом со мной познакомился. Ну, то да се. Чего беречься. Можно уже и не любить. И я поняла, что он знает заказчика. Встала на колени, реву, он тоже в слезы. Вот адрес, дура. Я поехала и нанялась горничной. Сначала туда, где квартира. Паспорт выкинула. Взяла чужую фамилию. У меня ж навыки. Короче вскоре попала в загородный дом. Вижу мои двойняшки в коляске. Мальчик и девочка. Вика и Витя. У них своя няня. Кормилица. Я приближаюсь кругами. Заказчик неделями в самолете. Тут я узнала, что он гей. Скоро будет шестерка лет. Наследник нужен. Тут… тут… (Пауза.) Ну не знаю, у… мам… что дальше было?
РИТА. Ты обманула охрану и спрятала двойняшек в машину.
НАСТЯ. Да точно. Я долго готовилась, все продумала. Научил меня один охранник водить машину. Ездила с ним по грибы. Ну,  это у него так называлось. А не пойти бы нам, Настя, за рыжиком. Гроза в ту ночь была сильная. Я сначала хотела одного взять. Как бы уговор соблюсти, но как выбрать не знаю. Оба пупсешки такие милые. Спят. Увезла далеко. Знаю, до утра меня ловить не начнут. А дождь льет. Я свернула на проселочную дорогу. Машина увязла на повороте, я мотор заглушила, смотрю на них в общей  люльке на заднем сидении, они как проснулись, заныли, стали оба реветь, я так и сяк, не утихают, слышат, как дождь стучит по стеклу, и я, ну не понимаю… (Пауза.) Короче, вдруг разлюбила их. (Пауза.) Вижу, нет в моем сердце к ним ни любви, ни жалости… чужие мне оба и тот, что слева и тот, что правее… вот такой ужас пережила… отвращение, что ли… вышла из машины… дверь захлопнула и ушла, меня арестовали через два дня… оказалось, что только одна девочка выжила. Вот такой номер. Был суд. Дали мне три года условно. Потому что родная мать имеет право на своих же детей, а бумаги о переуступке прав можно не признавать. Адвокат девушка за меня билась насмерть. Судья тоже сидел с красными глазами. Заказчик приехал ко мне в камеру, после суда, зашел, посмотрел в глаза, я на колени реву, простите, я не знала, что делала, он молчит, ты говорит, зачем дверь машины захлопнула, и стекла до конца закрутила? Чтоб они задохнулись, отвечаю, и никому не достались. Хотите еще вам рожу ребеночка, уже бесплатно. Он только покачал головой и ушел. А на пороге сказал, ты знаешь кто? Ты на самом деле в душе самоубийца. Твоя выходка, - это психология расширения суицида. По-умному так. И зубами мне поцокал: ца… ца… цаца… ца. Ах, думаю, вот же в чем дело. После чего я зациклилась на этих словах. Ты, блин, самоубийца… ца…ца… цаца ца… (Пауза.) Два раза пыталась, прикончить себя…
БОРИС. Ца…ца… цаца… ца…
НАСТЯ. Ну, ее, ту, ну, эту… себя… что ли послать на х..? Пока вот… Ритулечку не встретила. Вдвоем у нас веселее получится. Одной, ой страшно… чик-чик и в дамки… так?
ВРАЧ. Почему себя? Нужно менять жизнь, социум, общество… причем здесь ты, дура, ты всего лишь продукт общего социального маразма. И еще (лекарства).
БОРИС. Ага! Вам опять не понравилась наша жизнь! А мы тут живем…
НАСТЯ. Ну не понимаю…
РИТА. Не ной, дура!
АНТОН. Плацебо или жизнь? Вот в чем вопрос.
РИТА. Ты чего молчишь, Саша?

Саша не отвечает.

АНТОН. Ца ца… ца… ца… это ты верно черту подвела.
БОРИС. Чик чик и в дамки…
АНТОН. Вот они четыре черненьких чумазеньких чертенка… суть человека…чернота… ни зги…
БОРИС. Ты обожрался, парень. Когда судьба как ананас…

РИТА. Саш, ты где?

Саша не отвечает.

АНТОН. Ананас! Ты о чем? Вижу только ноги людоедов, да стол над головой, откуда капают деньги на нашу общую жизнь… сто человек владеют половиной национального ВВП. И это нормально? А над столом людоедов повис кишкой млечный путь. До ближайшей звезды лету две тысячи лет со скоростью света. Какой смысл в такой пропасти? Или вот эта рука моя? Эти пять отростков с ногтями? Мясо без перьев. Причем тут я? А если еще глубже? Мышцы! Молекулы. Какие-то атомы. Где я? Как они могут любить? Уверен, что всю нашу истину, правду, когда-нибудь, назовут дуростью. И так было не раз. Он молчит! Нет, уж лучше покрепче захлопнуть дверь, закрутить стекла до отказа и нажать на газ. Не хочу ваших физических моральных бредовых законов. Чао какао!
РИТА. Саша, да что с тобой?! Открой рот! Не молчи!
САША. Друзья, всем пристегнуться… она уже здесь.
РИТА. Кто здесь?

Входит Лола.

НАСТЯ. Лола! Вот блин, мама…
ЛОЛА. Всем привет… вот и я, Саша… вены режут вдоль? Так? Я лгу? Да? Я лгунья? (Пауза.) Вот мой подарок. Для всех желающих. (Ставит на тумбочку дамскую сумочку.) Разрешаю открыть.
САША. Не подходить! Запрещаю!
ЛОЛА. Если там розыгрыш, чего трусить?
САША. Я говорила с твоей сестрой.
ЛОЛА. Она для меня давно умерла.
САША. Как и ты для нее!  Между тем вы обе живы. А твои первые угрозы вскрыть вены начались еще в школе. Ты так запугала любимого мальчика, что он на выпускном вечере чуть не выпрыгнул из окна. А ты всего лишь ревновала к подружке, ты ее хотела припугнуть, ее, а не мальчика. Я говорила с твоей матерью…
ЛОЛА. У меня нет матери. Мы чужие.
САША. Стали чужими. После того как отец и мать разошлись, ты принялась стращать мать… я или он? По поводу каждого ее ухажера. Пугала таблетками. Ты всех отвадила такой артиллерией.
ЛОЛА. Хочешь правды? Мать с перепуга простила отцу развод. Простила! Они стали созваниваться, обсуждать мои психические проблемы. Даже встречаться тайком от новой жены. Я реанимировала их отношения. Да врала. Пару раз вызывали скорую. Откачивали. Я хотела вернуть отца в дом и почти, вернула… да, порой я заходила до края черты… ну и что?
САША. Ты должна была рассказать все на первом занятии группы!
ЛОЛА. Опять должна? Кому я должна?
САША. Но честность наше первое правило.
АНТОН. Милая, она права… здравствуй, красная роза измены…
ЛОЛА (после паузы). Я не знаю тебя… отвяжись…
САША. Вы встречались?
АНТОН. Я тот самый рыжий, который прыгнул из окна на выпускном вечере. Из-за нее. Правда, окно было на первом этаже.
ЛОЛА. Кто ты, парень? Чего носом в чужие проблемы? Я не знаю тебя. Клянусь, подруги, он не тот рыжий.
АНТОН. Я перекрасил волосы в черный. Это траур по моей жизни.
САША. Уймись, Антон.… Знаешь, что я нашла в мусорном баке?
ЛОЛА. Знаю!
САША. Пакет для переливания крови. Пустой… ты разрезала его маникюрными ножницами и вот тут разлила по полу.
ЛОЛА. Врешь! Я взяла его с собой.

Смех.

САША. Кровушку на пол в сортире… Чужую. Собранную горстями. Ниточка к ниточке. У доноров. У тех, кто помогает вслепую. Глотки жизни. Эта твоя лужа могла бы спасти, помочь от боли, ну разве не сука, ты? Блин!
ВРАЧ. Лолита Евгеньевна, вы меня тоже не знаете?
ЛОЛА. Что за дела? И ты заодно с брюнетом, белый халат?
ВРАЧ. Называйте меня… (Ждет.)
ХОР. Тина Петровна!
ВРАЧ. Что ж, напомню… я прописала вам (перечислить) десятый этаж клиники. У вас был отдельный бокс.  Полный мягких игрушек. Наш молоденький санитар, Костя. Тоже кстати рыжий. Как быстро вы его обкрутили! Мальчишка влюбился по уши. До вас он был девственник.
РИТА. За свиной хрящик хап и в тартарары.
ВРАЧ. О, это был роман на глазах всего этажа.
ЛОЛА. Она чокнулась!
ВРАЧ. И вот ваш коронный номер: помоги мне покончить с жизнью!
ЛОЛА. Слушай, рыжий, я тебя вспомнила! Помоги. Заткни эту ложь.
АНТОН. Скажи, как мое имя?
ЛОЛА. Антон!
САША. Его звали Глеб.
ВРАЧ. Дурачок купился, достал ключи от бассейна. Вы решили вместе тонуть. Зажгли свечи. Он не умел плавать, но постеснялся сказать и сразу пошел камнем ко дну. Спас дежурный. Пока он тащил дурака на барьер, вы плавали нагишом, раскинув руки на спине. Тьфу!
АНТОН. Я не умею плавать...
ЛОЛА… сдаюсь… ничего этого не было, ни дурочка, ни бассейна, ночь свечи… но… мне… мне это жутко понравилось… фантазия вполне в моем духе… я любила притворятся больной. Так меня больше любили. Но это было сплошное нытье. А когда я стала резать вены сначала понарошку, потом чуть-чуть – все стали как шелковые. Плавать над этим дураком в красных плавках на дне бассейна, глупость, но видеть как трепещет любимый солидный мужчина, как перепуган топ-менеджер, как у подруги глаза полны слез… один ход и ты в дамках… что ж, друзья пора расквитаться, ваша лавочка слишком долго ела мои мозги… вот. (Открывает сумочку и ставит баночку с печатью из сургуча.) Это цианистый калий в таблетках, угощайтесь, ну кто первый на тот свет?

Отвинчивает крышку. Саша пытается схватить баночку с ядом, странно шарит по столу руками словно не видит яд (как слепая), неосторожно смахивает склянку на пол, таблетки раскатываются по полу… все в шоке…

ВРАЧ. Что за цирк! Рулевая! Вы что ослепли?

Механизм суицида тут же сработал как условный рефлекс. Кто опускается на колени, кто встает на четвереньки, даже Саша… Каждый жадно и страстно подбирает по таблетке. Саша ползком пробирается к Антону.

ЛОЛА. Я первая.
НАСТЯ. Ритуля, вот держи.
РИТА. Да, это моя… только вместе… ну…
БОРИС. Вот она, кроха, иди ко мне…цып… цып… цып…и  чик…
АНТОН. Спасибо, Лола… прыгаем в бездну…
САША. Нет, ты мой… мы должны друг друга спасти…забыл?
АНТОН. Слова, слова, слова…
БОРИС (обнимая Настю). Ты хоть заметила дура, что я тебя люблю?
НАСТЯ. Нет… заметила…
РИТА. Ну же… потом… после…
АНТОН. Какое уже? Какое потом? Что значит после? Что? Кто? Почем? Как?..  Однажды… однажды…
САША. Пристегнись… ну же!

Смерть наступает мгновенно. Свет начинает слабеть. Сумерки.

ВРАЧ (собирая вещи). Вот уроды… тихо! Возьми себя в руки! Документы! Запись… проверь запись… (достает из кармана второй диктофон, включает...)

Запись:
ЛОЛА. Я первая.
НАСТЯ. Ритуля, вот держи.
РИТА. Да, это моя… только вместе… ну…
БОРИС. Вот она, кроха, иди ко мне…цып… цып… цып…и  чик…
АНТОН. Спасибо, Лола… прыгаем в бездну…
САША. Нет, ты мой… мы должны друг друга спасти…забыл?
АНТОН. Слова, слова, слова…
БОРИС. Ты хоть заметила дура, что я тебя люблю?
НАСТЯ. Нет… заметила…
РИТА. Ну же… потом… после…
АНТОН. Какое уже? Какое потом? Что значит после? Что? Кто? Почем? Как?..  Однажды… однажды…
САША. Пристегнись… ну же!

Врач обходит тела упавших.

ВРАЧ. (Борису). Цзынь, и помер. (Рите и Насте) Лесбиянки. (Саше) Поводырь. Слепошарая. (Антону) Супермен! Доигрались… Жизнь надо любить!

Наступает на баночку с ампулами, давит подошвой стекло, идет к входной двери, говорит на ходу в смартфон:

Скорая? Меня слышно? Скорая… (Уходит.)

Свет окончательно гаснет. Полумрак. Музыка за стеной становится громче.  Открывается – сама собой - запечатанная дверь. Театр отчасти экран… 
Музыканты: гитара, ударник, саксофон, скрипка, контрабас, труба пианино

САША. Антон, нам сюда….
АНТОН. Ничего не вижу.
САША. И не надо. Я люблю тебя. Этого достаточно, чтобы видеть в сплошной темноте.
АНТОН. Но я себя не люблю. Тебе негде меня ухватить. Я стена.
САША. Стена да живая. Дай руку.
АНТОН. Не поможет.
САША. Еще как поможет… из стены вырастает рука, разве это не чудо. Я чувствую, как твои пальцы стали как перья у птицы.
АНТОН. Платон писал – человек птица, только без перьев.
САША. Классно сказано! Вот перья стали как пальцы.
АНТОН. У тебя, что… крыло на спине?
САША. Оно ненастоящее, но прикольное.
АНТОН. Так я жив?
САША. Конечно.
АНТОН. А таблетка с цианом?
САША. Забудь, считай, я проглотила ее вместо тебя, слушай музыку.
АНТОН. Какую?
САША. Мы ж посреди оркестра. Это вот потрогай. Ну…
АНТОН. Что-то гладкое металлическое холодное…
САША. Стукни пальцем.
КСИЛОФОНИСТ. А вот это. Пощупай.
АНТОН. Что-то круглое, размером с орех,… а! Ударные палочки!
КСИЛОФОНИСТ. Соображаешь.
АНТОН. Это ксилофон.
КСИЛОФОНИСТ. Да… это ксилофон.
САША. Знакомьтесь. Это мой друг его прозвище ксилофон. Эй, ребята! Я не одна.
ПИАНИСТ. Слышим… слышим…
ГИТАРИСТ. Но пока не видим…
САША. Пока. Я-то его хорошо разглядела. Антон вообразил себя самоубийцей.
ТРУБАЧ. Он типичный щегол.
ГИТАРИСТ. Щеглам выкалывают глаза, чтобы они лучше пели.
КОНТРАБАС. Все мы щеглы.
СКРИПКА. Эй, невидимка. Это смычок. Потрогай.
ПИАНИСТ. А это клавиши… вот жми…
ГИТАРИСТ. А это узнаешь звук?
АНТОН. Гитара!
КОНТРАБАС. Проведи рукой в темноте… слышишь?
АНТОН. Контрабас.
САКСОФОНИСТ. А меня новичку не узнать… кто я?
АНТОН. Холодное… длинное… мертвое… ты змея? Тут круглые кнопки… а это кончик что-то вроде клюва…ты аист?
САКСОФОНИСТ.  Нет у аиста клюв длинней.…  А если так?
АНТОН. Саксофон!

Звучит музыкальный пролог, композиции группы Мумий Тролль «Скорость».

САША. Ты хотел узнать, почему мы назвались Имаго? Имаго — это финальная стадия бабочки. Душа человека – метаморфозы. Сначала ты зеленая гусеница. Твой смысл набить пузо. Есть, есть все, что попалось в пути. Затем ты становишься камнем – куколкой. Висишь под потолкам, как лампочка света. Свет становится ярче. Ярче. Вспышка! И ты летишь над землей. Зеленая кишка стала махаоном. Теперь ты имаго. У тебя шесть глаз. У тебя четыре крыла. Ты мыслишь. Ты человек. Ты видишь в темноте.
ГИТАРИСТ. Он знает, что мы слепые?
САША. Нет.
ГИТАРИСТ. Не думай нас только жалеть.… Мы счастливы видеть только то, что прекрасно. Тьма как бархат, тут палец рисует любые узоры.
САША. А этот на снимке - Жак Гальсеран. Он потерял зрение в 10 лет и научился видеть силой внушения. Это трудно объяснить зрячим. Но он видел, как летучая мышь ночью – вибрацией эхолота – спокойно ездил на велосипеде. Различал сто оттенков черного. Для него тьма была полна жизни. Достаточно легкого ветерка, чтобы он задрапировал фигуры в черные тоги. Я тоже могу ездить в такой темноте. Лев. Лев Ливингстона? Да?
АНТОН. Был такой зоолог в 19 веке, путешественник. У него есть книга об Африке. Там этот случай описан. В саванне из высокой травы на Ливингстона кинулся лев и схватил за плечо всей пастью. И потащил с тропы. Но сначала встряхнул меня. Так кошка встряхивает мышь. И я пишет Ливингстон, впал в прострацию. Ни боли. Ни ужаса. Ни страха смерти. Я знал, что лев начнет пожирать мое тело. Но душа была убаюкана. Спи. Тут проводник метко выстрелил. Лев был ранен. Разжал зубы и кинулся в заросли. Я очнулся от эйфории. И закричал от боли в плече… короче, перед смертью у человека срабатывает защита, страх убаюкивает. Я хочу в это верить.
САША. Темнота та же кошка.
АНТОН. Тьма берет тебя в пасть и встряхивает?
САША. Вот именно… встряхивает, чтобы ты потерял страх и чувство боли. Такая вот встречная полоса тьмы полна жизни. Вот мой дружок… пощупай.
АНТОН. Это руль. А это… звонок…
САША. Посторонись, я сделаю круг.

Спокойная медитация группы «Моя Мишель» под гитару. Саша напевает  кавер группы Мумий-Тролль «Скорость» (голосом Кати Ткачук):

Лоскутами разрывались губы
Кровь мешали с соком и со льдом
Шелком затянули вены в трубы
Обычный вечер, обычный дом

Пристегнись, наверно, крепче
Я свою превышу скорость
Нас с тобой твой друг не увидит вместе
Мы ляжем по разные стороны полос

Кожу в лайкре запекали в угли
Заливал вином тела несмело
Шрамы на руках друзьям подругам
Оставляли на память, обычное дело

Пристегнись, наверно, крепче
Я свою превышу скорость
Нас с тобой твой друг не увидит вместе
Мы ляжем по разные стороны полос

АНТОН. В темноте все лежат рядом. Так?
САША. Да…

Слышен нарастающий кашель. Включается свет. Те, кто лежал на паркете, словно убитые наповал, оживают, задыхаясь в жутком кашле. Приходят в себя. Встают на четвереньки...

БОРИС. Блин, что это было?
НАСТЯ. Мама… мамочка… там страшно… прости меня… прости… я передумала… ну про чердак наш… наверное… пока… может быть позже…
РИТА. Не ной. Я рада за тебя, дура.
НАСТЯ. Боря, ты как… жив…
БОРИС. Да, обошлось…
АНТОН. Поздравляю… с возвращением с того света…
ЛОЛА. Мне продали фальшивку что ли?
САША.  Все к лучшему… ты была с нами… ты не врала…
РИТА. Но Сашунь, как ты могла так лажануться? Шарила по столу, как не знаю кто. А надо было просто выкинуть этот одеколон в окно. Делов-то! Ослепла что ли? (Пауза.)
САША. Я слепая. Вот… (Снимает очки.) Я родилась слепой. (Пауза. Все в шоке.) Но это не страшно. Я по-своему вижу. Меня баюкает темнота. Защита черноты колоссальна. Младенец открывает глаза еще в матке матери. Сосет пальчик. Он окружен тьмой красного цвета и счастлив. Когда он покидает яблоко счастья – при родах он плачет. Жизнь человека начинается с плача. Я же открыла глаза в черной жемчужине и, по сути, не родилась. Я осталась там. Под сводами черного бархата.
РИТА. Кошмар!
САША. Проблемы есть. Их полно. Только они другие.
БОРИС. Но ты ж велосипедистка! Вот твой велик!
САША. Я не обычная слепая. Я немножечко супер. Я Бетмен. Я вижу вас, как видит летучая мышь добычу в траве и ветки леса в самую полночь. Мне нужен всего лишь ветерок. Открытое окно. Форточка. Сквозняк. Струя вентилятора. Я слышу малейший шорох. Любой шепот мысли. Я медиум. Я вижу вас как пятна эмоций. Там, где ваши лица читаются чувства. Грусть. Раздражение. Злость. Улыбка как рябь на воде, а скука – гладкая как черное зеркало. Ругань растет из лица как хобот. А любовь затягивает воронкой омута. Словно черная ложка мешает черный кофе. Все что живое можно почувствовать. Только смерть неразличима. Вот почему я не видела флакон с черепом. Он ведь с черепом?
АНТОН. Да. С моим черепом.
САША. Там, где вечная ночь люди не терзают друг друга…
АНТОН. Кайф…
САША. Там никто никого не убил…
АНТОН. Кайф…
САША. Там нет политики, нет государств, нет границ, одна сплошная земля, как океан ослепительной тьмы и люди, отлитые из черной воды…
АНТОН. Кайф… нет акул?
САША. Нет.
АНТОН. Нет ни политиков, ни олигархов?
САША. Нет… ни лимузинов, ни Москвы, ни Лондона… там между косточкой вишни и брюликом нет никакой разницы…
АНТОН. Кайф…
САША. Все зло осталось на белой стороне света, на черной стороне только близость прикасаний. Рука к руке. Щека к щеке.
АНТОН. Там только два человека: Адам и Ева…
НАСТЯ. Ну, не пойму-у! Ты что ли видишь меня? Вот тут что?
САША. Родинка на щеке. А ногти на пальцах порядком обкусаны… плохая привычка.
НАСТЯ. А уши? Скажи у меня клипсы или нет?
САША. У тебя в мочке ушей проделаны дырочки. Еще в школе. Для сережек. Но ты их не носишь. А тату у тебя классная.
НАСТЯ. Ты ее видишь? Но она на плече!
САША. И еще на локте. В твоем смысле нет, конечно, я их не вижу, но я слышу их месторасположение и расположение к себе. Они колются.
НАСТЯ. Что значит колются?
САША. Проще не скажу.
РИТА. Точно… колются… все губы о них исколола.
САША. А теперь отвечаю Антону.
БОРИС. Но он ничего не спросил!
САША. Он спросил про себя… извини, я на нервах… обычно я закрываю глаза на мысли, это как читать чужие письма. Почему я здесь? В группе взаимопомощи. Так, Антон?
АНТОН. Ведь ты не из нас.
САША. Да суицид не мой конек.
ЛОЛА. Мой камешек, плюх…
САША. Я здесь, потому что живу там, куда может попасть человек отчаявшийся. В черноту. В то, что зовется ничто. Я же тут как рыба в воде. Я могу отлично помочь. Вот почему… но я слышу топот чужих мыслей… они близко… друзья, мы не можем позволить злу шастать повсюду. К нам вход запрещен. Мы на лужайке света. Обороняемся! Молчим! Не говорим, ни слова на их языке! Пристегнитесь!

Входят в дверь, выбивают окно: врачи, санитары, омоновцы…Говорят сплошным хором:

Что здесь происходит? Не двигаться! Всем встать к стене! Это акция? Что значит общество самопомощи? Имаго? Какое еще Имаго! Блин! Против чего протестуете? Массовый суицид! Хотите повторить Джорджтаун. Они живы? Откройте рот! Шире. Еще шире. Не дергайся парень. Стойте спокойно. Мужчины встать слева, женский пол – справа. А вы пишите объяснительную. По именам перекличка. Александра! Борис! Это лицо в розыске! Обыскать его! Вы задержаны. Наручники. Всем отдать мобильные телефоны. В молчанку играем! Здесь больше не собираться.
Эй, парень стоять! Стоять, кому я сказал…

Антон подходит к тумбочке для уборщицы, открывает ящик, достает две металлических щетки и выкалывает себе глаза. Лицо накрывает маска из крови. Весь гвалт разом стихает. Все в шоке. Мгновение замирает, как во сне. Слышны отдельные голоса, бормотание, но все не двигаются. Мир слепоты. Стена открывает вид на полумрак и оркестр слепых музыкантов. Играют.

САША. Антон, я с тобой… я здесь… посмотри сюда…
АНТОН. Я тебя вижу… вижу…

Идет ощупью.

САША. Дай руку… вот так.… Пристегнись, … крепче… еще крепче…

Голос поет:

Пристегнись, наверно крепче
Я свою превышу скорость
Нас с тобой твой друг не увидит вместе
Мы ляжем по разные стороны полос

Делают круги в полумраке по сцене на двух велосипедах.

 

КОНЕЦ







_________________________________________

Об авторе: АНАТОЛИЙ КОРОЛЕВ

Писатель, драматург, доцент Литературного института (ведет мастерскую прозы). Автор романов и повестей: «Голова Гоголя», «Эрон», «Человек-язык», «Охота на ясновидца», «Змея в зеркале», «Быть Босхом» и др. Недавно вышел в свет его новый роман «Хохот» (издательство Arsis Books, Москва), презентация романа состоялась на ярмарке Non/fiction 2018. Начинал не только как писатель, но и как драматург, но в советские 80-е годы ни его пьесы, ни его киносценарии не были поставлены, и он оставил драматургию, однако неожиданный успех имели - в Европе - его радиопьесы – «Перелет», «Ночной разговор» и особенно радиопьеса «Невесты револьвера», поставленная в Германии на крупнейшем медиа-центре WDR. Распад СССР вернул драматургию Королева в кино и на сцену. Он был соавтором сценария фильма Юрия Грымова «Коллекционер», по его идее был снят телевизионный сериал «Беглец» (16 серий, НТВ), а три года назад состоялась премьера одноактной пьесы «Формалин» на основной сцене театра На Малой Бронной (режиссер Сергей Голомазов, худ рук театра).скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
1 015
Опубликовано 16 ноя 2019

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ