(Литературно-художественный журнал «Стороны света», №15, Памяти главного редактора журнала Олега Вулфа (1954-2011); Cardinal Points Literary Journal Volume 4, In memory of Oleg Woolf; Нью-Йорк).
В принципе, все, вышедшие после смерти Олега Вулфа (поэта, прозаика, редактора и издателя, в конце 80-х эмигрировавшего из России в США) номера журналов «Стороны света» и «Cardinal Points», основателем которых он является и главным редактором которых он до сих пор указывается в их выходных данных, – издания мемориальные, поскольку они есть непосредственное продолжение того, что он считал главным делом своей жизни. И вполне естественно, что спустя некоторое время после его смерти вышли номера, призванные отдать дань памяти своему основателю путем публикации материалов, посвященных его жизни и творчеству.
Оба журнала содержат блок воспоминаний о Вулфе и его собственные тексты, а «Стороны света» еще и статьи о его творчестве. Кроме того, в «Сторонах света» опубликовано множество текстов из переписки Вулфа по электронной почте. Часть этой переписки собрана в подборку «Выбранные места из переписки редактора», остальные рассыпаны по текстам номера, в которых постоянно возникает тема электронной переписки. И, на мой взгляд, это служит не только проговоренной в предисловии к «Сторонам света» цели – «дать еще одно измерение образу этого человека», склонного, «согласно «распространенному мнению», как поясняет в комментариях к переписке Ирина Машинская (поэт, переводчик, соредактор обоих журналов), к «затворничеству и даже некой кабинетности». Количество и значимость текстов электронной переписки здесь свидетельствуют о появлении нового измерения в пространстве взаимодействия людей. Один из парадоксов этого качественно нового пространства – который особенно остро ощущается в эмиграции – сочетание еще недавно просто невообразимой скорости и доступности общения и фактической разобщенности, временами только усиленной тем фактом, что большинство практических вопросов можно уладить – часто гораздо быстрее и удобнее – не прибегая к личной встрече.
Это подтверждается тем, что в текстах воспоминаний нередко говорится, что автор текста встречался с Вулфом всего один или несколько раз, а то и вовсе не встречался. Однако это не мешает ему писать о нем как о близком и дорогом человеке, что стало возможно именно благодаря переписке, поскольку – это отмечают буквально все – как редактор Вулф, по определению Лили Панн, «был совершенно безотказен, отзываясь на любую прихоть автора в этом бесконечном деле выяснения отношений со своим текстом». В итоге, по свидетельству Машинской, он «написал тысячи писем», и «ни одно из них не было случайным, ни одно не было отпиской». Итогом же стало то, как пишет Валерий Хазин, что «именно благодаря этим личным качествам Олега, благодаря его глубине и мужеству журнал [«Стороны света» – Л.В.], издаваемый в Нью-Йорке, довольно быстро превратился в особую точку литературного ландшафта, в место почти невиданной концентрации первоклассной русской поэзии, прозы, эссеистики. Не говоря уже о том, что к этому берегу начали постепенно "прибиваться корабли" буквально со всех сторон света, не говоря об отдельной англоязычной версии журнала, о портале авторских страниц, о разнообразных издательских проектах».
Сам Хазин никогда не встречался с Вулфом, но его переписка с ним как с «издателем», по его словам, быстро превратилась в «заочные дружеские встречи», и если бы он «все еще курил, можно было бы сказать, что в этой переписке переплетались бы дымы наших трубок и согревали, несмотря на разделяющие нас возраст и Океан». А Борис Дралюк, переводчик книги Вулфа «Бессарабские марки» на английский язык, пишет, что в ходе работы над переводом «мы обменивались письмами» «и становились ближе с каждым посланием». Это наиболее яркие свидетельства того, что Вулф умел наладить с помощью электронной почты истинный контакт – тот, который позволяет преодолеть одиночество, вызванное как разбросанностью людей по миру, так и множеством других факторов. На это были направлены все его проекты, цель которых – преодоление обособленности не только людей, но и культур.
Осенью 2005 года он начал работать над созданием литературного портала, и почти сразу возникла идея о выпуске «не эмигрантского – просто: русского литературного», «ни от кого не зависимого журнала, куда всякий – знаменитый или совсем неизвестный – автор будет вхож, если текст того стоит», – так пишет в своих воспоминаниях Машинская. Русскоязычный журнал «Стороны света» начал выходить в 2006 году, и вскоре на его базе возникло издательство. А в 2010 году начал выходить англоязычный журнал «Cardinal Points», о котором второй его соредактор, переводчик с русского языка Роберт Чандлер образно пишет, что «этот журнал похож на городскую площадь, где можно познакомиться со множеством людей, перекинуться парой слов с несколькими из них, а потом – с одним или двумя – направиться в кафе для более серьезной беседы».
Действительно, если взять четвертый, мемориальный номер этого журнала, то кроме материалов о Вулфе, включающих воспоминания, тексты из книги «Бессарабские марки» (в переводе Бориса Дралюка) и эссе Славы Полищука, он содержит поэзию, прозу, эссе – изначально существующие на английском языке и в переводе на английский, а также статьи об искусстве перевода и блок материалов о переводческой премии «Компас», при том, что объединяющим началом для разноязычных и разбросанных по миру авторов номера является русский язык и русская литература.
Раздел «Поэзия» содержит переводы с русского Ларисы Миллер, Николая Байтова и Марины Бородицкой, англоязычные тексты Алексея Цветкова, Александра Вейцмана, Андрея Грицмана, эмигрировавшей в 80-е годы из Румынии поэта и переводчика Нины Кассиан и американского поэта и переводчика Джеймса Кейтса. Раздел «Проза» – переводы с русского Михаила Зощенко, Олега Вулфа и Аиста Сергеева (Дениса Осокина) и англоязычные тексты Александра Вейцмана и живущего в Вильнюсе английского поэта и переводчика Керри Кэйса. Раздел «Эссе» – перевод с русского текста Славы Полищука, навеянный воспоминаниями о беседах с Вулфом, перевод с литовского размышлений о поэтическом творчестве поэта и переводчика Сонаты Палюлите и англоязычные тексты – Елены Лемберской об антропоморфизме в творчестве Феликса Лемберского, одного из основоположников движения художников–нонконформистов в Советском Союзе на рубеже 1950-60-х годов, и поэта и переводчика из Италии Аннелизы Аллева о влиянии классиков мировой литературы, в том числе русских поэтов, на ее творчество.
Самое большое количество полос в журнале отведено проблемам перевода, что естественно, поскольку его задача – дать англоязычному миру как можно более полное представление о русскоязычной литературе. Вулф хорошо сформулировал это в переписке с Валерием Хазиным после того как журнал начал выходить и вызвал некоторые споры: «На западе не читают русских, просто потому, что их там нет. Переводы, особенно хорошие, немногочисленны, избирательны, а мир славистики узок и академичен. Бродский, по сути, не окно прорубил, а дырочку проковырял гвоздем. … Роберт Чандлер, наш британский соредактор, переводит и издает Платонова, Пушкина, Гроссмана, Шаламова в лучших американских и английских издательствах. Это – огромная работа. … Но этого – очень мало, капля в море. В этой ситуации мы и расширили свой проект, поставив себе задачей если не окно прорубить, то хотя бы еще одну дырочку проковырять гвоздем». И далее: «большие наши поэты… не приняты в США именно по-английски. … Переведи у каждого и с каждым 75 избранных стихотворений плюс эссеистику, издай разом серию, брось на полки Barnes & Noble – может случиться переворот, сопоставимый с общестью [именно так напечатано в журнале – Л.В.] теории относительности».
Раздел «Искусство перевода» содержит восемь статей, посвященных особенностям перевода ряда авторов – за исключением Сонаты Палюлите, русскоязычных: Осипа Мандельштама, Софии Парнок, Тимура Кибирова, Полины Барсковой, Ефима Ярошевского и Евгения Евтушенко, иллюстрированных текстами переводов. В сущности, в своих статьях переводчики пишут об обычных, затрагиваемых при разговоре о переводе проблемах: о том, как адекватно передать лирическое настроение автора и красоту языка-оригинала, сохранить мелодию текста, его образность, ассонансы, аллитерации и семантику отдельных слов, О том, как важно знать исторический, литературный и биографический бэкграунд. При этом Кэтрин Сипела пишет, что при переводе Барсковой ей очень помогло личное общение с автором, а Алла Стейнберг – что ключевую роль при переводе Ярошевского сыграл ее визит в его родной город – Одессу, позволивший ей окунуться в атмосферу местной жизни и говора. Джейми Оливер на примере поэзии Кибирова поднимает вопрос о смене контекстов для передачи сути заложенной в тексте иронии, а Александр Сигал на примере поэзии Мандельштама – о плотности упаковки мессиджей в минималистских текстах.
Тему перевода продолжает раздел «Переводческая премия "Компас": русская поэзия по-английски», содержащий переводы победителей конкурса за три прошедших с момента ее учреждения года (2011). Тексты переводов предваряет вводное слово директора премии Александра Вейцмана, в котором основной принцип, объединяющий претендентов на премию, сформулирован в виде вопроса «Как бы поэт сам перевел себя на английский, если бы он был носителем этой языковой среды?». Несмотря на вполне уместный в данном случае игровой подход, подобная установка наводит на размышления о двуязычии, или билингвистичности, в пределе предполагающей билингвистичность мышления и пребывание одновременно внутри двух весьма разных культур.
Проблема двуязычия имеет самое прямое отношение к основанным Вулфом журналам, но ее обсуждение выходит далеко за рамки данной статьи. Хотелось бы, тем не менее, не претендуя на выводы, высказать некоторые соображения. Казалось бы, для наиболее адекватного перевода с одного языка на другой необходимо быть в равной степени носителем обоих, основанных на этих языках культур. Не берусь судить, возможно ли это. И если возможно, совпадает ли и насколько восприятие таким индивидуумом каждой из культур с восприятием носителя только одной из них, что не исключает, разумеется, для него возможности знания других языков? Иными словами, какими были бы тексты Гумилева, Цветаевой и Петровых – а это их тексты были предложены для перевода претендентам на премию «Компас», – случись им с детства быть билингвами? Не хорошо знающими второй язык, а именно билингвами? И насколько адекватно они переводили бы свои собственные тексты, случись им стать билингвами после того, как уже были написаны тексты, сделавшие их гордостью русской поэзии?
Характерно, что в статье «Бродский в переводе» («Слово/Word», № 56, 2007) Александр Вейцман пишет, что стихотворения Бродского «в переводах пытались передать русский текст по-максимуму», при том, что он «добился параллельного билингвистичного состояния, когда второй язык есть не язык, а лишь дополнительный набор синонимов». О том же пишет в статье «Литературное восприятие Бродского в Англии» британская славистка Валентина Полухина: он «хотел бы получить некий новый диалект: русский вжить в английский, а английский трансформировать в русский», и вообще, он вел себя так, «словно у него была миссия – донести русский язык до английской аудитории, до самого английского языка». Результатом же была «невписываемость» его написанных на английском языке стихов в «современный английский поэтический пейзаж» («Стороны света», № 9). Здесь речь идет уже о назначении изначально написанных на неродном языке текстах двуязычных авторов и о восприятии их носителями соответствующей этому языку культуры. Все эти вопросы, связанные с проблемой двуязычности, в настоящее время широко исследуются, и журнал «Cardinal Points», равно как и журнал «Стороны света», вносит в дело ее изучения немалую лепту.
Возвращаясь к теме отдания памяти Олегу Вулфу, следует сказать, что согласно образу, нарисованному авторами обоих журналов, это был разносторонне одаренный, по определению Машинской, «исполненный благородства и аристократической гордости, которую, не разобравшись, можно было порой принять за гордыню», и одновременно «уязвимый, но способный к бесконечному прощению» человек. Такая двойственность была характерна и для его творчества, которое, по выражению Григория Стариковского, отличает «редкостное сочетание силы, почти державинской» и «ранимости, почти мандельштамовской».
«Стороны света» содержат ряд статей, посвященных творчеству Олега Вулфа. Это большая статья Лили Панн «После», по ее собственным словам, о «той светотеневой картине, какой предстает весь не слишком массивный корпус стихов Олега Вулфа», первоначально напечатанная в журнале «Звезда» (№ 6, 2012).Это статья Машинской о книге Вулфа «Снег в Ургенах», доступная в сети на сайте Litbook.ru. А также очерк Зои Межировой и эссе Евгения Евтушенко, в котором он пишет о «непохожем ни на кого походкой слова Олеге Вулфе».
От себя добавлю, что творчество Олега Вулфа тяготеет к метареализму, и соглашусь с Лилей Панн, что со временем у него «американская лирика стала забивать российский эпос». На мой взгляд, лучший его текст – стихотворение «Дождь», по свидетельству Машинской, его «предпоследнее стихотворение», доступное на сайте журнала «Стороны света». Об этом стихотворении я написала в своих воспоминаниях о Вулфе, напечатанных на сайте «На середине мира», где говорится о том, что главное слово в творчестве Вулфа – «"свет" во всех оттенках смысла этого слова». Поэтому не вызывает удивления тот факт, что главный проект его жизни получил название «Стороны света», коротко – «Стосвет». У меня короткий вариант ассоциируется со строкой Маяковского «В сто сорок солнц закат пылал…», вызывая ощущение распахнутого во все стороны света пространства, залитого разгоняющим тьму светом.
Закончить же разговор об Олеге Вулфе мне хочется словами Жени Крейн: «слова и есть то самое нутряное, что становится всеобщим. И получается, что его жизнь и судьба тоже уже не совсем личные, а наши, всеобщие – на просторах словесности, растащенные на печатные строки, втиснутые в переплеты, сетевые, электронные вспышки ли, отрывки, памятки, следы нашего времени».
скачать dle 12.1
