ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Ольга Бугославская. ЧЕЛОВЕК ЧЕЛОВЕКУ ВОЛК, А ВОЛК ВОЛКУ – КОЛЛЕГА

Ольга Бугославская. ЧЕЛОВЕК ЧЕЛОВЕКУ ВОЛК, А ВОЛК ВОЛКУ – КОЛЛЕГА

Редактор: Ольга Девш


(О книге: Роман Шмараков. Книжица наших забав. – М.: Издательство О-Г-И, 2020.)



Роман Шмараков перевёл и пересказал короткие нравоучительные рассказы латинских авторов XI-XIII веков, литературных предшественников Чосера, Боккаччо и Маргариты Наваррской. Здесь сконцентрировано всё, за что можно любить средневековую литературу.

Речь в этих рассказах идёт преимущественно о грешниках, своим предосудительным поведением привлекших к себе заинтересованное внимание адских духов. Истории полны призраков, блуждающих по ночам мертвецов, зияющих могил и прочих захватывающих подробностей, которые трудно смонтировать с праведниками, в то время как к греховодникам они цепляются сами. Поэтому нравоучительные зарисовки так удачно сочетают душеспасительную пользу и щекочущую нервы увлекательность. Сами названия циклов, в которые объединены эти истории, звучат как песня: «О мешках, гробах, кроватях и всякого рода ёмкостях, а также о том, что с ними и в них происходит», «О чудесных статуях и головах, и среди прочего – о браках с языческими божествами», «О смерти и других превратностях»…

Как и во всех ранних источниках, в рассказах из «Книжицы…» встречаются известные сюжеты, мотивы и персонажи в ещё нетронутом, первозданном виде. Первое, с чем сталкиваешься, открыв «Книжицу…» – «Рождественская песнь» Диккенса: грешник, уже умерший, является грешнику ещё живому, чтобы поведать о страшных посмертных карах и побудить к исправлению: «…молю помни меня и помоги молитвами и милостынями, а сам исправь свою жизнь и знай, что долгой она не будет». В дальнейшем кающиеся безбожники, восставшие из ада с просветительскими и проповедническими целями, попадаются на страницах рассказов во множестве. Вслед предшественниками героев Диккенса здесь можно увидеть набросок портрета Маугли: «Новиций замечает, что видел юношу, который в детстве был похищен волками и ими воспитан, так что впоследствии умел бегать по-волчьи, на четырёх конечностях, и выть». В разделе, посвящённом бракам с языческими богами, предсказуемым образом обнаруживается сюжет «Венеры Илльской»: «Один юноша из знатного римского рода справлял пышную свадьбу. После пира он с друзьями вышел на поле поиграть в мяч, а между тем надел обручальное кольцо на палец медной статуи». В образе недоверчивого рыцаря, желающего эмпирически убедиться в существовании демонов, мелькает Хома Брут, не брошенный, правда, на произвол судьбы, а заботливо опекаемый неким клириком по имени Филипп: «Филипп вывел рыцаря на перекрёсток, очертил мечом круг и сказал рыцарю, что если он хоть чем-нибудь высунется из круга, то головы ему не сносить; демоны вмиг его вытащат». В числе прочего в книге подробно рассказано о Герберте Аврилакском, на которого ссылается Воланд в разговоре с Берлиозом и Бездомным. Оказывается, он был известен как весьма разносторонняя личность, чьи интересы распространялись на область как естественнонаучную, так и гуманитарную: «Все науки он превзошёл; и арифметику, и музыку, и астрономию с геометрией, и умение гадать по птичьему полёту и вызывать тени из преисподней». Отдельная благодарность автору за то, что он разъяснил моё давнее недоумение относительно эфиопского лица Андрея Курбского, которым в пылу полемики попрекал своего оппонента Грозный: «Когда Иван Грозный писал князю Курбскому: “Кто бо убо и желает таковаго ефиопскаго лица видети”, он, надо думать, имел в виду бесов, а не эфиопов sensu proprio».

Главное и безотказное оружие авторов, собранных в «Книжице…» новелл, – почти детская непосредственность, вернее, то свойство, которое сейчас воспринимается как непосредственность. Это качество автор умело акцентирует, чтобы сделать его объектом мягкой иронии. В совсем коротком рассказике, где повествуется о том, как два волка украли из деревни некую девицу, чтобы она помогла одному из них вытащить кость из горла, волки названы коллегами: «… исцелённый волк вместе со своим сослуживцем (cum suo collega) вернули девицу в деревню». Другой анекдот рассказывает о том, как одного человека змея вылечила от раны, после чего привязалась к нему, как какая-нибудь домашняя собачка. Проявлениями своей чрезмерной симпатии она стала этому неблагодарному человеку сильно досаждать: «Ему говорят: да убей ты её уже. Как это, говорит, она меня вылечила, а я её убью. Но потом не вытерпел и убил всё-таки».

В том мире, где «дьявол являлся людям в лесах и заговаривал с прохожими», а об адских муках можно было узнать из уст непосредственных очевидцев, существовали и специализированные места по подготовке кадров для чернокнижной отрасли. К примеру, город Толедо, где «много народу из разных краёв училось чёрной магии», был, по-видимому, чем-то вроде факультета Слизерин.
И, конечно, совершенно обезоруживает та прямота, с которой обнажается в назидательных моралитэ религиозный принцип кнута и пряника. Авторы не без злорадства сообщают о разнообразных способах бичевания пороков, настаивая на неотвратимости наказания: «… разъярённый народ хватает клевретов дьявола и швыряет в огонь. Так милостью Божией и усердием епископа истреблена была ересь»; «Один человек, по грехам своим попавший в ад, но по милосердию Божьему воскресший для покаяния, рассказывал, как ему в аду досталось. Сперва его ввергли в такой огонь, что он сказал: “Если бы дрова со всей вселенной были собраны для одного костра, я предпочёл бы гореть в нём до Судного дня, чем один час оставаться в этом пламени”. Вытащили его оттуда и бросили в такую стужу, что он захотел обратно в огонь». Отличнику ведь важно не только получить свою пятёрку, но и знать, что родителей двоечника вызвали в школу. В некоторых случаях кара настигает нечестивцев, скажем так, не автоматически, то есть в силу действия определённого закона, а по жалобе ревностных и бдительных правдолюбцев: «… этот Готтшалк, притворившись неимущим, дал за себя пять марок, обведя сборщика вокруг пальца: соседи потом утверждали, что с него и сорок можно было взять за милую душу»; «Один монах видел Господа нашего Иисуса Христа, восседающего на престоле, а вокруг – множество святых, жалующихся на английского короля…». Справедливости ради скажу, что в сборнике есть пара рассказов не о преступлении и показательном наказании, а о бескорыстной любви к ближнему: один священник выплатил долги знакомого рыцаря, угодившего из-за них в преисподнюю. Исключительно из сочувствия к несчастному.    

Отдельным украшением текста являются комментарии самого Романа Шмаракова, служащие образцом его фирменного стиля: «И вот он умер и лежит в церкви, над ним сотоварищи его поют псалмы, а демоны тащат его душу в долину глубокую, ужасную… а там начинают играть ею, как мячом… Но Бог смилостивился над ним и послал некоего небесного мужа, который пресекает весь этот пляжный волейбол…». Особенно удачно автор ставит «тэги»: «Гиральд Камбрийский сообщает, что, в то время как три его брата в малолетстве строили из песка замки и дворцы, он один лепил церкви и монастыри; примечая это с изумлением, отец его решил дать ему образование. #я_его_прочу_по_дипломатической_части».

В «Предисловии» автор скромно отмечает: «Из трёх задач, которые стоят перед любым оратором, - научить, взволновать, усладить – я заботился лишь о последней». Заботился, возможно, о последней, но блестяще решил все три.скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
1 219
Опубликовано 08 апр 2020

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ