ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Эмиль Сокольский. ПО ТЕЧЕНЬЮ СВЕТА

Эмиль Сокольский. ПО ТЕЧЕНЬЮ СВЕТА

Колонка Эмиля Сокольского
(все статьи)


(О книге: Зинаида Миркина. Открытая дверь. – М. – СПб, 2019.)



В июне 2018 года мне позвонила Зинаида Миркина и сообщила… о совсем плохих делах. Ходить без посторонней помощи она уже не может, большую часть дня лежит, силы уходят: «Я бы уже хотела, чтобы всё кончилось, но чувствую, что такое состояние продлится ещё долго». В середине августа я навестил её, и состояние Зинаиды Александровны меня не порадовало.

В ранней молодости Зинаиду Миркину постигло большое несчастье: перед защитой диплома на филологическом факультете МГУ свалил паралич (парез); пять лет она провела в неподвижности. Но крепкий дух и сила воли победили болезнь – хотя врачи вынесли заключение: лечить бессмысленно, родителям остаётся только забрать её домой – доживать.

Болезнь никуда не делась, приступы продолжались на протяжении всей жизни. Но по Миркиной это всегда было незаметно: до своих девяноста двух она оставалась «пожилым человеком» (никак не «старым»), вид имела бодрый, и я не раз наблюдал с удивлением, как быстро Зинаида Александровна поднимается на второй этаж по крутым ступенькам своей деревянной дачи. После ухода из жизни своего любимого мужа Григория Померанца (с которым она, за исключением двух пустяковых случаев, прожила без ссор) Зинаида Миркина пожелала жить в квартире одна: тем более что вполне могла сама себя обслуживать (я уж не говорю о ежедневных – в любую погоду – прогулках в ближнем лесу).

Но человеческие силы не беспредельны. Уж слишком многое пришлось вынести.

Всё, написанное Зинаидой Миркиной, издано, а то и переиздано: работы о Пушкине, Достоевском, Цветаевой, Рильке (а её переводы из Рильке относят к высшим достижениям отечественной переводческой школы), многочисленные эссе, совместная с Григорием Померанцем книга «Великие религии мира», и конечно, стихи.

В книгу «Открытая дверь» вошло написанное с 1 мая 2018 года, а последнее стихотворение пришло к Миркиной за день до её ухода. Рождённые во время обострения болезни, они полны жизни и душевного здоровья. До последнего дня Зинаида Александровна, как только появлялись силы, садилась за стол и записывала стихи; несколько текстов она надиктовала Ирине Александровне, своей сестре, которая в этот период находилась при ней неотлучно.
К Зинаиде Александровне на несколько минут приходили друзья, ученики, близкие; ей звонили. И ушла она легко, без страданий, хотя готовилась к этому часу долго и во время болезни много претерпела.

Трудно писать об этом сборнике Миркиной как об «очередном», – он, безусловно, похож на предыдущие и на первый взгляд ничем от них не отличается. Но отличаются ли друг от друга листья на деревьях, которые видишь каждый день? Отличаются ли сегодняшние облака от вчерашних? Отличается ли один поцелуй от другого? Но главное, что можно сказать об «Открытой двери»: книга не передаёт нам боли и переживаний; в ней нет «подведения итогов» и горестных мыслей о прощании с жизнью. Впрочем, этим всегда отличались стихи Зинаиды Миркиной, понимавшей, что поэзия – это отражение чего-то большего, чем ты сам, умение видеть и любить это большее и доносить его дыхание до людей; что настоящее искусство – это благовестное знание о том, что всё, выраженное нами, гораздо менее того невыразимого, которое нас наполняет. Но принимая во внимание, что «Открытая дверь» – сборник последний, я с особой остротой осознаю: стихи Миркиной – и нечто большее, чем «литература», большее, чем эстетика, они не в словах заключены, а в том, что где-то рядом со словами, где-то выше слов; они – та нить, которая может соединить все сердца. Её поэзия – будто бы даже и не в словах, а в «затихании» слов, в паузах, в молчанье.

Что значит – догорает день?
Он просто раскрывает душу,
И целомудренная тень
Все яркие покровы глушит.

И, тишью чистою дыша,
В вечернем блёклом небосводе
Сама прозрачная душа
Звездою новою восходит.

Стихи Миркиной – не для тех, кто всегда готов бежать за чем-то внешне новым, разнообразным, поскольку «на свете нет важнее дела, / Чем наполнение души», они – для тех, кто понимает: «ведь что-то в жизни есть важнее, / чем наша боль, чем жизнь сама», что главное для души – «как по течению реки, / Плыть по теченью света», не думая ни о мудрых школах, ни о книжном богатстве; «дослушаться и домолчаться» до тишины, а не упиваться собственным пением.

Свет делает всё за меня.
А мне остаётся при этом
В часы угасания дня
Следить за движением Света.

Застыну, не двинув рукой,
Забыв всю тоску, все потери…
Свет даст мне великий покой,
А я ему душу доверю.

Удивительно, но практика перевода довольно сложных стихотворений не повлияла на её собственный язык, простой, прозрачный, чуждый изысков и метафорических ухищрений («дух не нуждается в пластических образах», – обронил как-то Григорий Померанц). «Счастьем было слушать стихи Зинаиды Миркиной», – писал в «Мыслях о главном» Борис Чичибабин, – они «вроде Давидовой Псалтири или, ещё лучше, единой непрестанной молитвы со множеством разветвлений и вариаций. Ни до, ни после я не встречал такого интенсивного, одержимого, обильного творческого процесса. Это было похоже на чудо». С её стихов, говорил Померанц, «и сегодня можно начинать поэтическое богословие после Освенцима».

Сегодня, когда много пишут мастеровитых, интеллектуальных, филологичных текстов, стихи Зинаиды Миркиной кому-то кажутся анахронизмом: простые, повторяющиеся рифмы, понятные слова, прозрачно выраженная мысль, отсутствие метафорических прикрас… Поэт понимает, что говорит о невыразимом – именно в нём заключена поэзия. Дух, природа, Творец – вот «адресаты», единственные «герои» произведений Зинаиды Миркиной. Какая тут может быть «эстетика» и «мастеровитость»? Есть люди, которые видят в её стихах простоту, а глубины — не видят, не чувствуют, стихи не отвечают их эстетическим потребностям, и потому стихи Миркиной – «не стихи». Как в связи с этим уместно привести слова Сергея Булгакова!

«Эстетические эмоции ещё не создают возрождающей веры, эстетизм энциклопедичен, он уподобляется пчеле, перелетающей с цветка на цветок, он может совмещать совершенно несовместимое. Для чисто эстетического восприятия – таков именно современный эстетизм – не существует ни зла, ни добра, ни преступления, ни греха, ведь, в сущности, остаётся только красивая поза, красота положения, но не духовного содержания». Эстетические восприятия пассивны, продолжает Булгаков, «они не требуют подвига, напряжения воли, они даются даром, а то, что даётся даром, способно развращать… Наша эпоха, как и вообще высококультурные эпохи, исключительно художественна. Между тем как это объясняется её односторонностью, разрушением остальных устоев человеческого духа…»

У Миркиной нет системы сложных образов, нет туманных ассоциаций. Строго организованный ритмически, стих её вполне соответствует тому глубинному чувству, которым поэт живёт. Протяжное пение гласных словно стремится к полной тишине. Так едва заметный вздох ветра сменяется всепоглощающим покоем, до дна очищающим душу. Некоторые говорят: это не поэзия, а, скорее, молитва. Тут можно поспорить: в молитве разве нет поэзии? Но молитва всё же не рождает такой внутренней тишины, такой радости полного освобождения от социально-наносного, как погружение в стихи Миркиной. Каждое стихотворение – событие её внутренней жизни, при постоянном чувстве Богоприсутствия; простые и глубокие, они действительно подобны молитвам – в том смысле, что чтение молитв – не работа воображения, а пребывание, единение человека с Творцом. «Это, на мой взгляд, стихи духовного странника, как поэзия Ангелуса Силезиуса, как духовные размышления Бёме или проза Рильке, – говорил Андрей Тавров и признавался: – На одной книжной ярмарке, изнемогая от обилия строк и строф, я открыл случайно книгу Миркиной и как живой воды напился».

И был покой таким глубоким,
Что душу мне заворожил…
Исчезли дни, исчезли сроки,
Не надо слов, не надо сил…

Спокойный, миротворный вечер,
Намокших листьев аромат.
Как будто кто-то шёл навстречу –
Лица касался добрый взгляд.

Обычно поэту больше всего хочется, чтобы его поняли и приняли – и ничего большего, чем видит он, для поэта, возможно, и нет. Но для Зинаиды Миркиной быть услышанной и принятой – не главное. Главное для неё – расти, вырасти в полную меру, и чтобы те, кто любят мир и видят его, росли вместе с ней. Другими словами, Миркиной важно, чтобы читатель встретился не столько с ней, сколько с Источником жизни. По отношению к которому культура, соответственно, – вторична. Переживание каждой минуты как частицы вечности – вот чем дышит поэзия Миркиной.
Смысловая, словесная повторяемость стихов Зинаиды Миркиной – и есть пребывание на глубине, а вовсе не кружение по поверхности. Каждый день предстаёт как чистая страница и как отражение вечности, всеобщего единства бытия, неразрывной связи человека с миром природы. Открытая дверь к Свету.

Я сяду на пенёк, чтоб слушать,
Как вздрагивает старый пруд,
И как невидимые души
Незамечаемо ж и в у т.
<…>
И ни одной минуты сонной,
Хоть ни шумка и ни словца.
И потому вся жизнь бездонна,
И потому ей нет конца.


скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
1 270
Опубликовано 30 ноя 2019

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ