(О книге: Андрей Пермяков. Тёмная сторона света: Бесконечная книга, часть вторая. [Б. м.]: –
Издательские решения, 2016)
Нервно – главным образом потому что, когда просили написать рецензию на новую книгу Андрея Пермякова, никто не предупредил, что это вторая часть, а стало быть, где-то существует часть первая, неведомая, по-своему манящая и не факт, что похожая на вторую. Но потом ситуация разрешилась: первая часть вовсе не «Тёмная сторона света», как можно было ожидать, то есть не имеет такого же названия, а опубликованная в «Волге» в 2010 году (№ 1–2) «почти документальная повесть» «Десятая часть года». Более того, автор грозится выпустить третью часть, и не исключено, что где-то уже маячат замыслы четвёртой, пятой, той же десятой – книга-то, как нас предупредили, бесконечная, словно сама жизнь.
Но всё равно, скажу честно, немножко нервно: как писать о тёмной стороне света, сохранив хрупкий баланс противоположностей?
Итак, книга Пермякова создана по следам путешествия, даже двух, а объём второй части, 134 с., позволяет предположить, что второе путешествие было, скорее, продолжительным и сопровождалось немалым количеством событий различного характера. «Дорога прекрасна и не зря похожа на удава. Она незаметно съедает свою жертву. Или гипнотизирует. Человек может потерять и вновь обрести несколько миллионов, найти и потерять любовь, а видеть перед собою будет только дорогу. Потом она закончится, человек подумает о потерях, загрустит, решит всё исправить. Но дальше – начнётся новая дорога» – это из аннотации. Удава вам не обещаю, но дороги с потерями и обретениями в книге предостаточно.
В «Тёмной стороне света» Пермяков описал поездку на перекладных, более всего – автостопом, из Москвы в Пермь и обратно. Дело происходит в февральско-мартовскую праздничную пору 2010 года, когда Андрей Юрьевич окончательно переселяется в столичные края, для чего вынужден продать уральскую квартиру и умудриться увезти с собой немалую сумму денег, пусть даже на карточке. Это как в сказке – необходимо пройти длительный путь, выдержать все хитроумные испытания и обязательно принести что-либо в целости и сохранности. Задача сложная, при условии, что герой, ну сами понимаете, неразумен, склонен к непредсказуемым поступкам и в силу некоторых причин не всегда контролирует ситуацию – собственно, зачем же ещё ехать так далеко стопом, как не за приключениями и ощущением захлестывающей стихии жизни? Карточку он обязательно потеряет, но потом она чудесным образом найдётся.
На этом сказка, пожалуй, заканчивается, а начинаются конкретика и почти документальность. Станция метро «Каширская», затем – платформа «Москворечье», электричка на Подольск, станция Бараново, путь по темноте и снегам до деревни Ревякино, ну и т. д. – запоминаются отдельные пункты, типа Тулы, Саратова, Воткинска, Кирова, Великого Устюга, Вологды, Рыбинска и проч. – на данном списке не настаиваю – каждый читатель, уверена, запомнит своё (хотя Саратов и Вологду, думаю, запомнят все). В отличие от первой журнальной части, где главы назывались классически: «Кострома», «Кострома – Ярославль», «Ярославль», «Ярославль – Данилов», «Данилов – Вологда», вторая часть более изобретательна в названиях: «БАМ-бам-бам», «Как я сделался гражданином БОМЖ», «Кукухка и минералы». Оно понятно, маршруты первой и второй части пересекаются, скучно называть всё как под копирку, но есть и ещё одна особенность: топонимические названия глав уж больно отсылают то к Радищеву, про которого в связи с пермяковской книжкой говорит Роман Арбитман, то к типичнейшим путевым очеркам, а по-современному травелогам, которых во второй половине века позапрошлого, да и в прошлом веке было написано и опубликовано в российской периодике огромное количество. В общем, это явно не совсем то, с чем хотел бы ассоциироваться автор. Впрочем, его скупые отсылки к Керуаку тоже не работают, ибо правильно сказала Ирина Богатырёва: эта книга о дороге и о русском человеке. Значит, сказку я упомянула не случайно.
Довелось мне не так давно писать рецензию на венецианскую повесть Дмитрия Бавильского «Разбитое зеркало» – тоже, если разбираться, травелог, но совершенно не похожий на пермяковский. Европоцентричный и феноменологичный. Автор не просто вспоминает о первой поездке в Венецию на фоне совсем недавнего её посещения, а, скорее, через напряжённую авторефлексию пытается создать свою Венецию.
Пермяковская книжка – не просто удивительно реалистичная, но абсолютно почвенническая. Нам предлагаются яркие картины провинциальной русской жизни, где есть электрички, плацкартные вагоны, разбитые дороги, рейсовые автобусы, раздолбанные жигули, фретлайнеры, автоперевозчики, бизнес-обороты, пьяная шоферня, менты, проститутки, фээсбешники, схемы по отжиму денег, общаги, вписки, художники, рисующие портреты генералов, поэтическая молодёжь и не очень молодёжь и т. д. и т. д. Всё это вызывает непрекращающийся интерес у автора, завороженно наблюдающего за происходящим и с каким-то детским восторгом участвующего во всём, в чём можно поучаствовать. Муза дальних странствий в случае Пермякова – это такая весьма русская муза. Тяга к дороге как таковой. Дело здесь не в желании посетить что-то новое, увидеть и воспринять доселе неизвестное, а в преодолении повседневности, когда вырываются из налаженного, но предсказуемого и скучного быта, чтобы обрести новый опыт. Это тот самый случай, когда дурная голова ногам покоя не даёт. Но что важно: нет у Пермякова, например, битнического надлома и самолюбования, хоть и возит он с собой с самого Саратова пакетик с травой, нет шестидесятнической оголтелой романтики дорог, а есть упорное желание быть ко всей этой русской жизни причастным. Есть сочувствие практически к каждому, кто встречается на пути. Есть та самая любовь к почве.
Почему я вспомнила именно повесть Бавильского, когда текстов о путешествиях создано и создается немало? Разумеется, не только для того, чтобы что-то противопоставить «Тёмной стороне света», но и для того, чтобы обозначить интересную эволюцию современного травелога, пытающегося преодолеть наработанные за долгое время клише и конвенции. Травелог, по моим наблюдениям, либо теряет детализирующую составляющую и превращается в путешествие сознания или по сознанию, герметизируется, либо, сохраняя признаки non fiction, начинает граничить с жанром записи в социальных сетях.
Пермяковская книжка – это такой своеобразный фейсбучный роман (да простит меня Сергей Чупринин). АЮ пишет книгу так, как если бы писал посты в ЖЖ или в Фейсбуке. Честно говоря, мне было лень отматывать его персональную ленту на несколько лет назад и проверять верность/неверность моих догадок. Достаточно того, что в новой книге Пермяков в непринуждённой разговорной манере готов поделиться всем, что происходит в его жизни, или не происходит, но всё равно для него важно – от продажи квартиры до любви к картошке. «Мы сидели за столом, а на столе были мандарины. Не из Абхазии, те съели, а простые, магазинные. И торт оранжевый. И, кажется, варенье из облепихи. Евгений спиртной напиток водку не любит, оттого и я не хотел. Это хорошо. После мы стали гулять. Уже, конечно, в сильной темноте. От фонарей и снега происходил оранжевый свет, но в остальном мире сделалось темно. И нога болела все сильней. Я её заклеил липким пластырем. Она сначала прошла, но скоро возмутилась опять». «Всё-таки мало надо человеку для счастья. Нескольких миллионов рублей обычно бывает достаточно. Хотя допускаются очень серьезные исключения и вариации. А за дверьми проходной уже весна пахнет. Опилки, конечно, и весна. Береза стоит, шершавая, приятная на ощупь. Старенькая такая».
«Тёмная сторона света», конечно, не первое пермяковское творение в прозе, но упорно наводящее на мысли о множественности творческих и личностных ипостасей автора. Поелику мы знаем Пермякова-поэта, и очень даже серьезного, лауреата Григорьевской премии, знаем Пермякова-критика, толкового и умного, которого охотно публикуют «толстые» журналы, знаем Пермякова-тролля из ЖЖ и соцсетей, точнее, знают те, кто находится в списках друзей или кто его пока не забанил, кто-то, конечно, знаком и с Пермяковым в режиме живой жизни, но тут степень креативности автора оценивать сложно – жизнь есть жизнь. В общем, все перечисленные лики, соединённые в лице одного человека, как-то слишком сложно друг с другом сопрягаются, как будто существует не один Пермяков, а несколько. Или словно бы Пермяков – это Василий Васильевич Розанов, пусть не испорченный половым вопросом, но изменчивый и хитроумный, да ещё писать умудряется, да ещё и местами искренне получается. «Занятный пейзаж: лампочки горят, а ни одной живой души и окна тёмные. Получается компьютерная игрушка про апокалипсис. До места невольной высадки теперь было с полкилометра. Я забоялся».
Если судить строго литературно, то герой Пермякова, то есть эта вербально воплощённая ипостась любителя алкоголя, передвигающегося стопом, не открытие и не прорыв. Ведь был более занятный Венечка Ерофеев: и алкогольнее АЮ, и юродивее, и циничнее, и надрыва больше. Наблюдения и замечания в «Тёмной стороне света» подчас забавны, однако в целом очень традиционны. Кстати, особенно забавны для тех, кто лично знаком с Пермяковым и узнаёт его со всеми его особенностями на страницах книги. Или тех, кто фигурирует в этой книге в качестве персонажей (литераторы вполне опознаваемы). Но ведь книжка, похоже, и не претендует на то, чтобы быть некоей исповедью сына века. Книжка как книжка, а литературным френдам приятно. Не случайно её издало Вологодское отделение Союза российских писателей, а не какое-либо московское издательство.
Так что, сдаётся мне, что тёмная сторона света отнюдь не так темна, как пытается убедить нас автор. Всюду жизнь, всюду свет. Хоть в Венеции, хоть в Сызрани. Что же остаётся делать, если не любить Андрея Пермякова?
скачать dle 12.1
