(О книге: Григорий Дашевский. Избранные статьи. – М.: Новое издательство, 2015)
Если окинуть беглым взглядом современное информационное поле, то легко увидеть, какой жанр литературной критики наиболее востребован сегодня – аннотация. Так, едва ли не единственный критик, известный за пределами литературного сообщества – Лев Данилкин – в последнее время свёл свои регулярные высказывания на страницах «Афиши» к простой до неприличия формуле – предельно сжатый пересказ очередной литературной новинки плюс-минус несколько брошенных мыслей об особенностях контекста или формы произведения. На этом примере отлично видно, какой путь прошёл жанр микрорецензии, с которого начинал Данилкин и который применительно к кино задолго до него разработал Сергей Кудрявцев. По сути, из ведомства собственно литературы он перешёл под надзор маркетинга. И не было бы в том беды, если бы не общий институциональный кризис литературной критики, в силу которого все остальные её формы оказались выведены из поля общественного внимания. Толстожурнальная и академическая критика существуют и развиваются, однако в замкнутом, герметичном пространстве. В этом свете издание под одной обложкой избранных статей Григория Дашевского приобретает особое значение.
В книге собраны статьи, опубликованные в журнале «Коммерсант-Weekend» с 2007 по 2013 гг. То есть речь идёт о рутинной работе по отображению современного литературного процесса, а не о текстах, написанных «в стол» или для узкопрофессиональных изданий. Тем значительнее эффект, который производит эта книга. Дашевский оказывается одним из немногих, кто идёт против тренда на упрощение критического высказывания на том самом медийном поле, которое в значительной мере это упрощение и порождает. Современные стандарты медиа уже приучили читателя, что для отклика на художественное произведение всегда нужна хотя бы иллюзия информационного повода, пусть самый надуманный, но предлог, который создается внешним контекстом, даже если этим контекстом будет в общем-то произвольный список – «5 книг на две недели» или «три книги о». Григорий Дашевский легко обходится без подобных костылей, показывая, что сам факт публикации книги – событие, не требующее оправданий, точнее, исчерпывающим оправданием для которого становится текст рецензии. Конечно, поле внимания критика во многом формируется характером площадки, на которой он высказывается. Но Дашевский не просто идёт на поводу у новостных поводов и читательских ожиданий, а превращает их в материал для своего анализа. И при этом легко укладывает этот анализ в купированный формат газетной заметки. Впрочем, и сам формат для Дашевского из ограничения превращается в условие поиска новых выразительных средств, служит повышению смысловой ёмкости текста. Ему удается совместить едва ли не академическую строгость подхода и с требованием момента, и с широтой охвата, и с острой (но никогда не истеричной) социальностью.
Что касается анализируемых произведений, сборник получился сбалансированным: современные авторы соседствуют с представленными в переизданиях классиками, книги русских писателей с зарубежными бестселлерами. Эта разнородность исходного материала вполне отвечает пестрой картине современности, самый настоящий портрет которой мимоходом набрасывает Григорий Дашевский
[1]. То есть, кроме прочего, он решает традиционную задачу критика – сводит воедино книжную реальность с опытом нашей повседневной жизни. К примеру, буквально в двух словах, но очень точно объясняет, какую форму чувственности дает своему читателю поздний Сорокин – «Сорокин предлагает нам наслаждаться нашим общим целостным миром, но не забывать, что это наслаждение слегка непристойное; предлагает удовольствие от государственнически-верноподданных чувств как от тайного порока», – к слову, это 2008 год, с тех пор тайные пороки стали явными. А вот, пожалуй, лучший анализ природы общественного безумия, которое накрыло нас в последнее время, год 2012:
«В теперешнем мире интеллигентского сознания – та же зачарованность врагом: зачарованность властью и воплощающим эту власть человеком – Путиным. Это особенно заметно сейчас, когда интернет превращает эти отношения во всем видный театр, где либеральная интеллигенция зачарована Путиным, а охранители и левые зачарованы либералами. Все сами про себя считают, что думают о России, а на самом деле думают друг о друге. Это ведь тот же самый механизм – люди о Путине думают гораздо больше, чем о проблемах, которые их как ответственных граждан вроде бы должны занимать. С объекта – с России, с яблока – внимание смещается на твоего, как ты думаешь, врага, а на самом деле – на твое божество».
Тон книги требует отдельного упоминания. Дашевский демонстрирует редкую сегодня вовлеченную незаинтересованность, занимая позицию не судьи, не морального авторитета или пассионарного идеолога, но по-настоящему независимого исследователя, главная цель которого – понимание. Он опирается на инстанцию разума, хотя и не питает ветхих прогрессистских иллюзий по поводу его возможностей, твердо держится гуманистической традиции, давая и себе, и читателю отчёт в её ограниченности. Пожалуй, это можно прочитать и как определенный извод стоицизма, тем более что в качестве литературного критика этика занимает Дашевского даже больше, чем эстетика. В свете его слова понимания требует не столько изощренность художественной формы (хотя и она тоже), сколько этическая подоплека формальных решений, в связи с которой в книге выстраивается целый ряд социальных проблем.
В рецензиях Дашевского находится место разговору о конспирологическом образе мышления, о чудовищных катастрофах XX века, памяти о них и их вытеснении; о вегетарианстве и экономическом кризисе, о романах Айн Рэнд и Карле Марксе, о богоборчестве Докинза и изворотливости Жижека. В общем, самый настоящий дайджест актуальных проблем современного общества – как российского, так и западного в целом. Во многом эта кричащая актуальность вытекает из самого жанра газетной рецензии, так как в основном внимание Дашевского сосредоточено на переводной западной прозе, нонфикшн-бестселлерах, на широко известных русских авторах и переизданиях классики – то есть на всём, что мог бы купить среднестатистический читатель «Коммерсанта». Однако Дашевский явно выходит за границы представления, что рецензия в газете – это «совет потенциальному покупателю», которое он сам однажды озвучил на страницах журнала «Иностранная литература». Да, он почти не берёт малоизвестных авторов, и не слишком сосредотачивается на эстетических тонкостях рассматриваемого произведения – формат не позволяет входить в подробности. Но и не ограничивается банальным маркированием своевременности текста, беглым встраиванием его в контекст или указанием степени его соответствия читательским ожиданиям. Дашевский делает предметом рефлексии сам переход от собственно эстетического к социальному, от индивидуального, частного акта письма и чтения к опыту сосуществования.
Насыщенность каждой рецензии социальным контекстом вытекает из этой попытки обнажения механизма: как опыт человеческого общежития перетекает в литературу, и как литература включается в этот опыт. Поэтому Дашевский даёт читателю не совет о покупке книги, но живой опыт целостного анализа собственного чтения, то есть вновь решает традиционную задачу литературной критики. Однако стоит ещё раз оговориться: он никогда не ставит себя в позицию просветителя или идеолога, не возвышается над читателем, но стоит с ним на одном уровне. Он парадоксальным образом скрещивает академический аристократизм и независимость мысли с принципиально демократической позицией, которая артикулирована как ясностью и прозрачностью стиля, так и постановкой задач. Дашевский не столько задаётся вопросами конструкции самого текста, сколько конструирует горизонты его прочтения и анализирует устройство читательского опыта. И именно в эту позицию он предлагает встать своему читателю: как если бы химик или астроном пригласил занять своё место возле аппарата наблюдения.
В конечном итоге, эта стратегия чуть ли не впервые возвращает критике в пространстве современных медиа полновесность мысли и художественную полноту, вновь делая её литературой, а не одним из способов маркетинговой коммуникации, и соединяя её со своим читателем. Причём Дашевский не борется с новыми форматами в открытую и не уходит в подполье, но похищает их инструментарий
[2], превращая его в часть собственного независимого высказывания.
______________
1 В том, как последовательно проявляется этот портрет, вероятно, есть немалая заслуга и составителя сборника – Елены Нусиновой.
2 Так ориентация на премиальный сегмент массового спроса и новостную повестку, по всей видимости, отчасти обуславливают повышенное внимание Григория Дашевского к социальному аспекту читательского опыта. –
Примечания автора скачать dle 12.1
