(О книге: Сергей Боровиков. В русском жанре. Из жизни читателя. – М.: Время, 2015)Книга Сергея Боровикова «В русском жанре: Из жизни читателя» включает в себя множество заметок, записей «на полях», размышлений в процессе чтения. Всё это разнообразие точно описал в своем отзыве Владимир Войнович: «Боровиков составил замечательную мозаику, состоящую из описания отдельных эпизодов собственной жизни, общемировых больших или мелких местных событий, анализа книг Чехова, Достоевского, Толстых Льва и Алексея и каких-то еще писателей, из отдельных чьих-то высказываний, из ресторанного меню и завалявшейся в кармане квитанции, из объявления на стене и чьих-то случайных записей на полях выброшенной книги…»
Главная особенность этой книги – во взаимоотношении ролей писателя и читателя. Сам Боровиков неоднократно подчеркивает, что это заметки «не литературоведа, а всего лишь усердного читателя». Такая позиция могла бы объяснить ярко выраженную прямоту суждений: «Островский самый трезвый и спокойный из русских классиков», «Все «Темные аллеи» вышли из рассказа Чехова «Шампанское» (1887)», «Рассказ «Петлистые уши» (сравнительно не самый известный из бунинских), по-моему, зерно, из которого вырастает все бунинское новое», «В курении дьявольского, конечно, куда больше, чем в пьянстве», «Ох, не люблю я шашлыки и все, что им сопутствует». Суждения (чего бы они ни касались) звучат иногда афористично, а часто и категорично. Для каждого писателя, о котором заходит в тексте речь, найдется своя номинация. Бабель у него «штучно-фразовый», Эдгар По, Уолт Уитмен, Ремарк и Фолкнер – пьяницы (что, стоит отметить, не несет отрицательных коннотаций в обрисованном в книге мироустройстве – алкоголю в жизни русского человека посвящена значительная часть заметок), Катаев циничен, Хемингуэй – «полностью свободный писатель» и так далее…
Как читатель – автор позволяет себе посмеиваться над забавностью своих наблюдений. Отмечает, к примеру, «веселость» сюжетов передвижников: «Больной музыкант», «Последняя весна», «Больной художник», «У больного учителя» («В русском жанре – 10»). Чуть позже снова возвращается к этой теме, пополняя список: «Проводы покойника», «Неутешное горе», «Порка», «Жертва фанатизма» и др. («В русском жанре – 18»). И снова затрагивает её в разделе «В русском жанре – 28», приводя целых сорок четыре «радостных» названия. Не обходит стороной и известную среди увлеченных читателей забаву – игру с узнаваемыми цитатами: «Утомленная совесть нежно с телом прощалась». Как читатель, делает выписки, коллекционируя особо занимательные цитаты.
Как литературовед – оценочными суждениями и «жизненными» наблюдениями не ограничивается. Боровиков читатель не только усердный, но и профессиональный. Свое дело знает и выполняет на высочайшем уровне. Многие его маргиналии читателю-обывателю, вероятно, будут непонятны. От читателя своей книги он требует не меньшего интеллектуального включения. Боровиков не воссоздает цепочку своих рассуждений, представляя нам лишь их результат, напрямую отсылая к исходному тексту (будь то художественный, или же текст самой жизни). Что напрямую соответствует его взглядам на критику вообще: «поэзия – это чистое воображение, чувство, прямая словесность… а критика – трезвый взгляд на это самое чистое художество. … Проза самовыражения или наблюдения – дневник, очерк, эссе – столь же изначальна, как и поэзия».
Так на скрещении двух изначально полярных точек зрения – писателя и читателя – формируется качественно новая оптика. И здесь раскрывается вторая важнейшая особенность книги – ее документальный характер. Казалось бы, понятие едва ли применимое к критике. Однако ключевая черта современного документального искусства налицо. Автор-художник дает читателю возможность с разных сторон взглянуть на определённое явление, шире – область человеческой жизни, предоставляя в пользование свою точку зрения. Понятие объективности, которую якобы несет документ, утрачивает свою значимость: фокусировка на конкретных явлениях, отбор материала, расстановка акцентов – все это уже авторское воздействие на образ изображаемого предмета. Таковы особенности работы художника с современным ему материалом, еще не конденсировавшемся во множестве отдельных документов, отобранных временем. Здесь речь идет об их создании здесь и сейчас. Ключевую роль, таким образом, играет не само изображение предмета/явления, но инструментарий, выработанный автором и предоставленный читателю/зрителю.
К слову, повышенный интерес к документальности в последнее время отмечается в самых разных областях искусства. В рамках международного фестиваля «TERRITORIЯ» неизменно представляются документальные пьесы современных драматургов: в 2014 году эскиз спектакля «Прикасаемые», в основе которого лежат реальные истории слепо-глухих, в 2015 – «Беспамятные», рассказывающий о людях, утративших память. Полные залы собирают спектакли Театра.doc. С каждым годом все активнее развивается это направление в фотографии: образовательная и выставочная деятельность ФотоДепартамента, Школы Родченко, Центра Документальной фотографии «FOTODOC» и многих других институций и отдельных художников. Отмечается рост интереса к nonfiction в литературе. Да и разразившийся вокруг присуждения Нобелевской премии Светлане Алексиевич холивар («да это ж вообще не литература!») симптоматичен и указывает на остроту вопроса о роли документальности в современном искусстве. Так, новое издание «В русском жанре» удачно вписывается в нынешний контекст, демонстрируя потенциал документального в непривычной для нас области литературы.
Боровиков предоставляет читателю возможность взглянуть на литературный ландшафт глазами профессионального читателя, принадлежащего этой сфере человека. И именно он обладает необходимыми для этого способностями, о чем говорила Анна Кузнецова в своей рецензии на издание еще 2003 года: «Жизнь Боровикова принадлежит русской литературе настолько же, насколько встроена литература в его жизнь», «Русская жизнь и русская литература – явления одного порядка, у них общая физиологическая среда. Такие читатели, как Боровиков, – живое тому доказательство. Он проходит через стену эмпирической реальности в мир, созданный воображением писателей, и обратно с невероятной естественностью»
[1]. И действительно, основанные на конкретных литературных текстах размышления так гармонично сочетаются в этой книге с «историями из жизни» автора, что кажется – может быть, никакой стены вовсе нет?
________________
Примечания:
1 Анна Кузнецова. Русское поле. Рец. на кн.: Сергей Боровиков. Врусском жанре: Из жизни читателя. Предисловие А. Немзера. – М.: Вагриус (Вагриус-Проза), 2003 // Знамя, 2004, № 6.скачать dle 12.1
