ВКонтакте
Электронный литературный журнал. Выходит один раз в месяц. Основан в апреле 2014 г.
№ 216 март 2024 г.
» » Юлия Тупикина. АНТИБАБЫ

Юлия Тупикина. АНТИБАБЫ

12 >
_________


(пьеса)

 

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

ТАНЯ – 40 лет
ЛЁША – 40 лет
МАША – 16 лет
ДИЛЯРА – 18 лет
КЛАССУХА – 50 лет
АННА – 65 лет
САША – 40 лет
НАСТЯ – 28 лет
КОЛЯ - 67 лет
ЦЫГАНКА - 20 лет



1.

ЦЫГАНКА. А можно зайду?
ТАНЯ. Нет, нельзя. У нас рабочий день закончился, завтра приходите.
ЦЫГАНКА. Так далеко ехала, прими меня.
ТАНЯ. А чё тыкаем? Вежливо разговаривать не научили?
ЦЫГАНКА. Грудной ребёнок у меня, пособие хочу.
ТАНЯ. Охрану вызвать?
ЦЫГАНКА. Зачем, вижу добрая. Пригожусь тебе. Заявление дай написать.
ТАНЯ. Гадать умеешь?
ЦЫГАНКА. Умею.
ТАНЯ. А что себе не гадала? Нагадала бы, что предохраняться надо. Сколько у тебя, трое?
ЦЫГАНКА. Откуда знаешь?
ТАНЯ. Тебе сколько – двадцать два?
ЦЫГАНКА. Двадцать.
ТАНЯ. Матка на ножках. Лишь бы трахаться и не работать. Наркотики продаёшь?
ЦЫГАНКА. Какие наркотики – видишь, к тебе в собес пришла пособие просить.
ТАНЯ. А муж твой что? Где работает?
ЦЫГАНКА. Кузнец.
ТАНЯ. Ну и наркотики, да?
ЦЫГАНКА. Какие наркотики, что ты.
ТАНЯ. Господи, работаю как на мусорном полигоне. Какие только отбросы не приходят. Вас надо сокращать.
ЦЫГАНКА. Сокращать?
ТАНЯ. Сокращать численность. Слишком много нахлебников. А мы на вас, получается, работаем, белые люди.
ЦЫГАНКА. Ты хочешь начальником стать, вижу.
ТАНЯ. Да, хочу. И стану. Знаешь, почему? Потому что у меня образование есть и опыт работы, а ты только трахалась и детям сопли вытирала. Господи, двадцать лет, а она уже такой биомусор. Как твоя жизнь дальше пойдёт, думала? Мозг работает? Ещё десять детей родишь, назовёшь сыновей Король и Червонец, потом сядешь за торговлю наркотиками. И всё, дальше ты бабка, умрёшь от болезней. Что, не только ты гадать умеешь, да?
ЦЫГАНКА. А у тебя всё хорошо, да?
ТАНЯ. У меня, конечно, хорошо: прекрасная работа, скоро сделают начальником управления. Муж хороший, ребёнок школу заканчивает и в хороший вуз поступит, всё прекрасно у нас.
ЦЫГАНКА. Есть другая, она хочет начальником стать.
ТАНЯ. Да? Ну, пусть хочет, стану-то я.
ЦЫГАНКА. Она будет бороться. Она очень хочет, горит. А семья… ты всё врёшь мне.
ТАНЯ. Э, за базаром следи.
ЦЫГАНКА. Бедная, бедная.
ТАНЯ. Так, пошла отсюда.
ЦЫГАНКА. Всё совсем не так у тебя, слушай, совсем всё не так. Ты врёшь мне. И ты не знаешь ничего.

 

2. 

ЛЁША. Анекдот. Муж звонит жене: дорогая, передали, какой-то идиот едет по встречке. - Один? Да их тут сотни!
ТАНЯ. Лёша, ешь мёд.
АННА. Это свежий, папа передал.
ЛЁША. Да надоел уже ваш мёд. У меня работы много. Можете по делу?
ТАНЯ. Ну что, у нас ЧП.
ЛЁША. У нас ТП.
ТАНЯ. Я почему вас, Анна Леонидовна, вызвала – во-первых, поздравляю – теперь у вас есть внук. Тони. Зовут его Тони.
АННА. Тони, да. Я в курсе. Маша звонила мне, говорила. Ну я сказала: допустим.
ЛЁША. Тони?! WTF?!
ТАНЯ. Не выражайся. Да, Тони. Он просит так его называть. И всё бы ничего, но внук этот отказывается участвовать в выпускном вечере.
АННА. Ну, может, передумает до весны.
ЛЁША. Какой-то вечер ошеломительных новостей.
ТАНЯ. Ты же всегда мечтал о сыне.
ЛЁША. Мам, ты видала, какой дурдом.
АННА. Лёша, ты тоже в пубертате был эксцентричный. Помнишь, пистолет отцовский в школу принёс.
ЛЁША. Пятёрок хотелось, со мной-то как раз всё понятно.
ТАНЯ. Вы собираетесь что-то решать вообще? Лёш, ты как отец разрули уже ситуацию.
ЛЁША. Тони-ситьюэйшн?
ТАНЯ. Например, с выпускным.
ЛЁША. Так пусть в армию идёт служить Тони, хули.
АННА. Сынок!
ТАНЯ. И всё?
ЛЁША. Ты как мать следи уже за порядком, а то твой сын забеременеет. Вот это будет действительно ситуация. Твоему сыну 16 лет, несовершеннолетний, а у нас какой-то парень с ним ночует.
ТАНЯ. Внуков не хочешь?
ЛЁША. Вы, бабы, какие-то е… чокнутые на размножении.
ТАНЯ. Спасибо, что сдержался.
АННА.Сынок!
ЛЁША. У вас мозг куриный – жрать и рожать, жрать и рожать. Когда уже вы размножитесь так, чтобы успокоиться? Говорю: устроила бордель – мужик ночует какой-то, так и внуки-жиды у тебя появятся, готовься, бабуля.
ТАНЯ. Жиды?
АННА. Ну, евреи – умные люди.
ЛЁША. Ну а кто этот пацанчик, Марк его зовут?
ТАНЯ. Дагестанец.
ЛЁША. Нормально, хачиков только не хватало. Чёрненьких внуков хочешь?
ТАНЯ. Ты кроме своих танчиков и пабликов что-то замечаешь вообще?
ЛЁША. Замечаю, что ты плохо занимаешься домашним очагом. Он еле теплится.
ТАНЯ. Серьёзно? А ты плохо занимаешься охотой – ты малооплачиваемый мерчендайзер, без перспектив, жирный и туповатый алкоголик. Простите, Анна Леонидовна, но это так. Он деградирует. Кто-то должен говорить правду.
АННА. Лёшенька, ну, действительно, пиво каждый день – я тебе говорила, перебор.
ЛЁША (Тане). Во-первых, это ты виновата, что меня не взяли – ты мне рубашку не погладила на собеседование.
ТАНЯ. Смешно…
ЛЁША. Во-вторых, могла бы потренировать меня, чтобы я прошёл это собеседование, но тебе же насрать! Бабы, вы достали уже, бабы, мозг пилить, борщами занимайтесь уже и не высовывайтесь. Баба – говорящий скот.
ТАНЯ. И не кричи, пожалуйста, голова болит. Не можешь даже со своим единственным ребёнком разобраться, и вообще ничего вокруг не замечаешь. Вчера Марк оставил пятно на нашем диване, а в ванной появились новые прокладки. У Марка идут месячные.
АННА. И лифчик носит спортивный, я заметила.
ЛЁША. Вы совсем тут охерели все?
АННА. Лёшенька, ну зачем так грубо.
ЛЁША. Я тут чё, единственный мужик на квартире?
ТАНЯ. Мужик ли ты? Вон жопа какая толстая стала.
АННА. Это всё пиво, Тань, Малышева рассказывала, там женские гормоны в пиве, потому и по женскому типу ожирение. Но если Лёша бросить пить, да, Лёш? То снова будет красавчиком с тощей попкой. Кстати, помогает солодка, ты завари ему, Тань, солодку, пусть пьёт, это отбивает тягу к алкоголю – солодка.
ЛЁША. Молодка. Требую молодку. Это меня быстрее в форму вернёт, чем старая жена.
ТАНЯ. Мы ровесники.
ЛЁША. Мужик – орёл до старости, а вы уже после тридцати неликвид, ни у кого на ваш целлюлит не стоит.
ТАНЯ. У тебя уже просто не стоит, в принципе. Извините, Анна Леонидовна, что мы тут о наболевшем.
АННА. Ну это пиво, пиво. Морепродукты надо есть, мужчинам помогает, вообще, мёд с грецкими орехами – папа твой ест и всё нормально.
ЛЁША. Короче. Маша привела тёлку. Они лесбиянки что ли? Или просто так? Вы мне объясните, что происходит вообще? Какая-то бабья дурь.
АННА. Да мы, знаешь, действительно, бываем легкомысленные, любая женщина может немного подурковать.
ЛЁША. Некоторые так и дуркуют до старости не переставая. Мама, алё, зачем так ярко одеваться? Как старая шлюха. (Тане) Кстати, ты как мать разберись – зачем твоя дочь так ярко красится?
ТАНЯ. Они называют себя Тони и Марк. Меня больше всего в этой ситуации волнует ЕГЭ и выпускной. Если она будет огребать проблемы в школе, то как она сдаст ЕГЭ? И второе: пропустить выпускной – это как-то совсем отстой. Вообще, это всё позор, конечно, что о нас подумают? Она ведь и в школе стала Тони. Имя поменяла вконтакте.
ЛЁША. Что, Тони Прижигайло? Фамилию позорит?
ТАНЯ. Она и фамилию поменяла на Эрдман. Тони Эрдман. Что-то знакомое, кстати.
АННА. Что-то еврейское, хорошо, евреи умные люди.
ЛЁША. Ну всё, тогда сами разбирайтесь, я не при делах. Ищите этого жида Эрдмана, и пусть он с ней разбирается. А я не при делах. У меня славная фамилия, мой дед-генерал её прославил, а если вы от фамилии отказываетесь – то я пас.
ТАНЯ. Иди, пососи пивка, заглуши стресс. И порнушку посмотри, надо же напряжение сбросить.
ЛЁША. Это всё из-за того, что ты плохая мать. У хороших матерей нормальные дочери. Поняла? Нормальные. А не извращенцы.

Лёша уходит.

АННА. Вот и я плохая мать. Это из-за меня всё.
ТАНЯ. Да перестаньте, Анна Леонидовна.
АННА. Взять то же пиво – ведь и у меня есть зависимость от алкоголя. И это могло травмировать Лёшу.
ТАНЯ. Ну какая у вас зависимость – вы уже лет десять не пьёте вообще ничего.
АННА. Я держусь. Но иногда, знаешь, накатывает. Тоска какая-то. Вот мне уже шестьдесят пять, а я… Так, функция – пол помыть, еду приготовить, утешить, ободрить. Просто функция.
ТАНЯ. Но муж-то у вас нормальный, не вот это вот.
АННА. Саша военный, это дисциплина. Если бы я маршировала, он был бы вообще счастлив. Он заслужил другую жену. Хорошую.
ТАНЯ. Ну кончайте, вам жаловаться не на что.
АННА. Я пью антидепрессанты, Танечка.
ТАНЯ. Да? Ну и прекрасно, дадите название, мне тоже пора уже. Что будем с Машей делать?
АННА. Я попробую с ней поговорить. Она дома же?
ТАНЯ. С другом, в смысле, с подругой этой. Не знаю, кстати, как зовут её.
АННА.Таня, я хотела сказать, это покажется странным, может…
ТАНЯ. Ну.
АННА. Всю жизнь слышу: береги брак любой ценой, семья – это самое главное… Просто хочу сказать, что если ты решишь развестись, я не умру от горя. Вдруг ты решишь. Я всё равно бабушка Маши, и очень тебя люблю.
ТАНЯ. Анна Леонидовна, это взаимно. Но мне пока не хочется разводиться. Я не хочу носить сумки, машиной заниматься и гвозди забивать, я женщина, хочу быть слабой. Разведёшься и все будут говорить – она такая злая, потому что у неё мужика нет. А подруги за мужей будут переживать, ну знаю же эту женскую дружбу, как со змеями. Чтобы не увела будут бояться. Короче, ну кризис у нас, да. Это как-то связано с тем, что с карьерой у Лёши не ладится, мне кажется. Но он там что-то старается, какие-то паблики ведёт вконтакте, рекламу размещает, всё приработок. Ну, может, повысят его, и тогда как-то получше будет, не знаю. Вы, кстати, какие таблетки принимаете? Лёше тоже бы надо. Он так-то хороший, добрый. А мне успокоительное. На работе такой дурдом: главу нашу снимают. И могут кого-то из нас назначить, и началось бурление. Там у нас есть такая Настя, другого отдела начальник, она какая-то блатная: тридцати нет, а уже начальница, как так? Родственница чья-то, или любовница, и вот она тоже лезет. Эти тупые девки молодые такие наглые, ужас. Ты поработай 15 лет, заслужи, терпи, пока тебя эта алкоголичка, глава департамента, поунижает, подставы все терпи. Нет, они хотят всего и сразу, а сами дебилки. А тут ещё Маша.

 

3.

КЛАССУХА (на видео). Так называемые геи. Просто извращенцы. Элементарная половая распущенность. Хотят новых ощущений, всё старое надоело им, традиционное. Они ведут планету назад, к вымиранию людей. От геев не рождаются дети, значит, геи – против человечества. Да, Прижигайло?
ДИЛЯРА. Да, да, да! И пушечное мясо не производят. Кто будет кормить войну телами?
МАША. Ты слушай дальше.
КЛАССУХА (на видео). Прижигайло молчит. Маша, ты против человечества? (смех в классе) Или ты уже не Маша, мне тут сказали. Ты в армию пойдёшь, Маша? (смех в классе) В военкомате надо мужское тело показать, у тебя там всё выросло, что надо? (смех в классе) Вообще, удобная фамилия, как бы для среднего пола. Ты там теперь как? Миша Прижигайло? (смех в классе) Ладно, идём дальше.
ДИЛЯРА. Вот сука.
КЛАССУХА (на видео). Чайлд-фри. Это такие геи, которые не извращенцы, но тоже преступники – тоже не производят новых людей. У нас большая страна. Много тайги, пространств, вообще, много. И это надо заселять. Поднимать Россию с колен. Они не поднимают. Живут эгоистично, в своё удовольствие. Иногда после 40 такая – хоп! Передумала. А уже поздно, климакс. Ты там, Прижигайло, как, детей вынашивать будешь? У тебя есть, чем?
ДИЛЯРА. Фак офф. Меня бомбит уже. Так и хочется по морде дать.
КЛАССУХА (на видео). Феминистки. Ну вот это главная причина всего зла. Они ломают наши ценности, вносят эту смуту, эту деградацию. Разрушают семью, и неправильно воспитывают детей, если получают к ним доступ, конечно. Поэтому доступ к детям таких, с позволения сказать, женщин нужно пресекать. И рожать им запрещать. У таких, с позволения сказать, женщин с признаками вырождения нет мужчин, и это закономерно. Кому они нужны? Только права качают. Их надо в армию отправить, пусть окопы роют, всё какая-то польза. Запомните: у женщины есть право готовить еду, рожать детей, заботиться о своём муже. И, конечно, самые умные работают. Вот как я, например. Ну а самые тупые мужскую одежду носят, да, Прижигайло? Кстати, почему такой макияж как у бэ?
МАША. Зацени её рюши, воланы и локоны.
ДИЛЯРА. Зашквар.
МАША. Цветочный принт – просто девочка, ребёнок, фея цветов, маленькая мисс нежность в свои пятьдесят лет и сто кэгэ. Ну всё, больше не стал записывать.
ДИЛЯРА. Поэтому и хожу на тхэквондо. Приходи уже.
МАША. Не моё. Не люблю. Вот борд, велик.
ДИЛЯРА. Борд, велик… Дрищ. А если надо за себя заступиться? Даже элементарно стресс сбросить.
МАША. Это твои гены. Дагестанцы – лучшие борцы. А у меня другие гены.
ДИЛЯРА. Хочешь, с ней поговорю?
МАША. С кем?
ДИЛЯРА. С классухой твоей.
МАША. Хочешь вообще всё испортить?
ДИЛЯРА. Что там портить? Она только что в тебя не плюёт. Давай стёкла в кабинете разобью?
МАША. Камон, ты интеллигентный чувак. Прикладной математик.
ДИЛЯРА. Ну а что делать-то? Делать-то что-то надо.
МАША. Не зашкварно потерпеть годик. И всё – свобода.
ДИЛЯРА. Может, мать попросишь с ней поговорить? Она у тебя, вроде, вменяемая.
МАША. Бесполезно.
ДИЛЯРА. Тони, нэвэ гет ап.
МАША. А ты? Как ты справлялся?
ДИЛЯРА. Так я имя тогда не менял и прикид был феминный, всё оки. Но тёрки были. Ну они боялись меня немножко, не связывались. После того, как одну макнул в унитаз, они как-то аккуратнее стали, за базаром следили.
МАША. Одну? Тёлочка?
ДИЛЯРА. Ну да, самые мерзкие всегда тёлки, с пацанами особо проблем не было. Так клёво, что в группе у нас одни парни. Ты, давай, учи, тебе к нам поступать скоро.
МАША. Не хочу. Не потяну я. Лучше в дизайн пойду.
ДИЛЯРА. Зачем тебе дизайн, каждая курица может рисовать, эй! Давай в МФТИ, это элита.

Стук в дверь, входит Анна.

АННА. Можно к вам, ребята?
МАША. Заходи, ба.
АННА. Ну, как дела? Как в школе?
МАША. Нормально.
АННА. Нормально?
МАША. Вообще отлично.
АННА. А ты, Марк, тоже учишься?
ДИЛЯРА. Да, учусь, но уже не в школе – в техническом вузе.
АННА. О, в техническом! Очень мало женщин могут в техническом учиться, всё же мы глупее мужчин, это надо признать.
МАША. Ты что хотела, ба?
АННА. Маша…
МАША. Тони.
АННА. А? Ой, извини, Тоня.
ДИЛЯРА. Тони. «И» на конце.
МАША. Мы же договорились, ба.
АННА. Да-да, извини, забыла, всё же многолетняя привычка. Ты так ярко и в школу красишься?
МАША. Да.
АННА. Ясно. Тони, детка. Мама сказала, ты не хочешь идти на выпускной?
МАША. Не хочу.
АННА. Детка, это такое важное событие в жизни каждой девушки – представь, ты в красивом платье, с причёской. К тому времени отрастут немного волосы, можно заколоть. Я тебе дам свой жемчуг.
МАША. Ба, но я не отношу себя к женскому гендеру. Я гендерно нейтральное существо. И платья не ношу теперь.
АННА. Даже то красное? Оно тебе так идёт. И к этой помаде.
ДИЛЯРА. Мы агендеры.
АННА. Не понимаю всех этих терминов.
ДИЛЯРА. Понимаете, недавно исследование провели и выяснили, что спортивные журналисты и комментаторы, когда говорят о спортменках на Олимпиаде, чаще говорят об их внешности, одежде и личной жизни. Например, «возрастная», «беременная», «замужняя» или «не замужем». О мужчинах чаще говорят словами «самый быстрый», «сильный», «большой» и «великий».
АННА. Ну это, наверное, традиция.
МАША. Наверное, плохая традиция.
АННА. Я просто хотела сказать… школьный выпускной бывает раз в жизни. И это воспоминания на всю жизнь.
МАША. Школу хочу забыть как страшный сон.
ДИЛЯРА. Понимаете, выпускной – это такой Барби-праздник, парад причёсок, это для девочек. А Тони думает о ЕГЭ, о поступлении, ему не до того.
АННА. Ну да, надо думать об учёбе. Ты права, то есть, прав.
МАША. Ну всё, мы пойдём до магаза прогуляемся, ба.
АННА. Ребята…
МАША. Ну что?
АННА. Как хорошо, что вы знаете, чего хотите, знаете свой путь. Мне шестьдесят пять лет, а я ничего про себя не знаю.
МАША. Да ты чего, ба, ты клёвая – ты прыгала с парашютом. Ты – парашютистка.

Маша и Диляра уходят.

 

4.

АННА. Сынок, ты занят?
ЛЁША. М?
АННА. Занят?
ЛЁША. А, нет, да.
АННА. Ты помнишь, я прыгала с парашютом?
ЛЁША. М?
АННА. Помнишь меня молодую с парашютом?
ЛЁША. Я тут немного работаю, мам.
АННА. Ведь я же прыгала с парашютом. Как давно это было, надо же, как будто в другой жизни.  Такая лёгкая была тогда, не хотели брать в парашютный кружок. Унесёт тебя, говорили. А я думала: пусть бы унесло, куда-то за пределы Советского Союза, куда-то в Прибалтику и западнее, где люди свободные. Я бы хотела так жить – на ветру, как Мэри Поппинс. Хохотать, шампанское с пузырьками, летать. Слышишь?
ЛЁША. А? Да-да, немножко занят.
АННА. Так и жила на ветру. Романы крутила. Разные молодые люди у меня были, каждый день свидания. Папа, твой дедушка, был директором завода же, поэтому платья у меня были. Ну и я выгодно отличалась, конечно, да и сама была ничего. Влюбилась в одного студента-актёра, Стёпу, безумно влюбилась. Но мама сказала: нет, он нищий, будешь сопли на кулак мотать. Не разрешила нам жениться. Я аборт сделала. И записалась в парашютный кружок. А там! Небо! Небо, слышишь, Лёша? Небо! Так втянулась – налетала на первый разряд, 175 прыжков. Загружаемся в кукурузник. Руки. Руки вот так крестом на груди. Если разлетятся в разные стороны, парашют может не открыться. Досчитать до трёх и дёрнуть за кольцо. Но считать подольше, лучше так: 521, 522, 523. И тогда дёрнуть. И вот стою на краю самолёта и боюсь прыгнуть. «Готова?» «Да!» «Пошла!» Воздух настолько плотный, что кажется, его можно собрать в комок и слепить снежок. И как будто нет силы тяжести, как будто ты прыгнул вверх, за пределы атмосферы, в космос. Вылетаешь, как пузырёк шампанского, и нет границ. И тишина.

 

5.

ТАНЯ. А потом музыка заиграла.
САША (поёт). Между нами тает лёд, пусть теперь нас никто не найдёт, мы промокнем под дождём, и сегодня мы только вдвоём.
ТАНЯ. Дурак.
САША. Мы под неё танцевали. Или не с тобой?
ТАНЯ. Э-э-э!
САША. Ну ладно, ладно. (поёт) I’m your own personal Jesus.
ТАНЯ. Да, Депеш мод. Та самая.
САША. Мы под неё танцевали в 10 классе.
ТАНЯ. Да? Ну это же не медляк.
САША. Рядом танцевали. Ты меня не замечала. Ты как бы сама по себе, а я как бы с тобой, но ты не знала.
ТАНЯ. Так вот, Депеш мод как привет из юности, и это было так как-то, знаешь, прекрасно: какой-то вечер тёплый и тихий, и эта песня, и ты напротив с горящими глазами.
САША. Ну прекрати, какими горящими. Выпил, увидел тёлочку, песенка заиграла.
ТАНЯ. Ну ладно, ладно строить из себя мачо. Кто мне потом всю ночь слал стихи о любви?
САША. Ты потому что накинулась на меня на балконе.
ТАНЯ. Да ты сам хотел накинуться, я же видела. И ты дрожал.
САША. От холода.
ТАНЯ. Нет, от страсти.
САША. Ну ладно, пусть от страсти. Просто ты заговорила о моих любимых фильмах. Заволновался.
ТАНЯ. Да, точно, мы же говорили о кино!
САША. “Мирный воин”, “Зелёная миля”, “Побег из Шоушенко”, “Игры разума” – я удивился.
ТАНЯ. Обычно бабы по мелодрамам, да?
САША. Ну ты необычная.
ТАНЯ. У меня мужские мозги. Поэтому я могу управлять людьми и стану главой управления!. В отделе, знаешь, как все по струнке ходят у меня? Потому что я мыслю системно, не как все эти бабы-курицы, а чётко, как мужчина. И кого ещё на главу управления может пойти? Эти все алкоголички? Крысы злобные. И тупые. Целыми днями о рецептах, да об огородах. Или эта Настя – она о шилаке да о шмотках только и думает.
САША. Мы отвлеклись.
ТАНЯ. Да, кино.
САША. И когда ты назвала “Волк с Уолл-стрит”… я понял, это судьба.
ТАНЯ. Да, на “Волка” ты чуть слюнку не пустил. Так посмотрел на меня. Я поняла – надо целоваться.
САША. Ну ты просто не понимаешь, что этот фильм для меня значит! Это же улёт полный! Они там и наркотики, и бухают, и трахаются!
ТАНЯ. И что в этом такого удивительного?
САША. Ну я тоже через что-то такое прошёл, ну не в таких масштабах, конечно. Тоже разорялся. Знаешь, когда ты богатый, у тебя сеть обувных магазинов, “Макаллан” в баре, тачка заебатая, то у тебя нет проблем с дружбой. И потом, когда ты теряешь всё…
ТАНЯ. Настоящие друзья остаются.
САША. Да. Несколько человек. И Лена осталась, понимаешь? Она осталась. И это было так про дружбу, по-пацански так. Она пережила мой запой, дно моё. И теперь, когда всё хорошо более-менее, ну, нормально, как я её брошу?
ТАНЯ. Не бросай.
САША. Станешь моей женой?
ТАНЯ. Чё?
САША. Алё, гараж! Руку и сердце тебе предлагаю.
ТАНЯ. А Лена?
САША. Разведусь.
ТАНЯ. Когда?
САША. Скоро.
ТАНЯ. Примерно когда?
САША. Ты пока сама разводись. Ты ему сказала?
ТАНЯ. Что ему говорить, он не слушает.
САША. Ты разведёшься с ним?
ТАНЯ. Да.
САША. Так что? Что ответишь?
ТАНЯ. А ты любишь меня?
САША. Дурочка какая.
ТАНЯ. Я не верю, что ты разведёшься.
САША. Да?
ТАНЯ. Ты так и будешь с этой своей припадочной возиться.
САША. Ну, нет. Она меня уже достала.
ТАНЯ. Саш, мы встречаемся три месяца. И всё это время ты говоришь, что она тебя достала.
САША. Она меня и правда достала. Своим нытьём, электропилой своей. Всю весну мозг выносила ремонтом, теперь нашла переписку – и началось вообще такое, ты не представляешь. Она курит и курит, не жрёт ничё, смотрит как побитая собака, при этом орёт, материт, потом рыдает.
ТАНЯ. Бабские уловки.
САША. Вообще, это, конечно, бабские уловки, но это страшно. Когда она орёт, я сразу маму вспоминаю, как она меня в угол загоняла и била ремнём, и как я хотел её пнуть, но не мог, конечно. Такое, знаешь, ощущение бессилия. Ты маленький, она огромная, она перекошенная, монстр, Голиаф. А ты слабое существо, и ничего-ничего не можешь сделать, никак себя защитить. А потом она плачет. И ты думаешь: нет, это я Голиаф, а она что? Работы нет, образвание незаконченное, матерью так и не стала. Пять ЭКО у нас было, ни одно не сработало. Папа два года назад у неё умер, до этого мать. Она одна. Я у неё единственный родной человек.
ТАНЯ. Он, сука, взрослый человек, ты чего? Ей 40 лет!
САША. 43.
ТАНЯ. Тем более! Почему она повисла у тебя на шее? Она просто паразитирует на тебе, многие бабы так делают – паразитируют на своих мужьях: типа, я храню очаг, детей твоих выращиваю, и ты мне теперь по гроб жизни обязан, давай, содержи, развлекай. Это не её деньги, а твои. И дом не её, а твой. И машины. И путешествуете вы на твои деньги. Она никто. Она просто присосалась.
САША. Да, ни хрена почти не работала, а ведь здоровая взрослая баба. Может же на работу выйти. Допустим, дом я ей оставлю, первые полгода денег буду давать. А дальше пусть сама, да?
ТАНЯ. Да конечно, сама, и не надо денег, а дом можешь продать и половину суммы ей отдать. Она ведь не мать твоих детей, ты ей ничего не должен.
САША. Столько говна от неё наслушался, что она лучшие годы на меня, и что вытаскивала из запоя, что она сделала меня, а я, козёл, и что к экстрасенсу пойдёт и меня импотентом сделает, наколдует, и что я зажатый ботаник.
ТАНЯ. Но ты же не зажатый ботаник.
САША. Нет, блядь, я не ботаник, и не зажатый. Это она сука, манипулятор, хабалка, тупая пизда.
ТАНЯ. Так скажи ей, что ты о ней думаешь на самом деле.
САША. И скажу. Блядь, возьму и сейчас скажу. (Звонит по телефону) Алё. Ну что, готова узнать правду? Не готова, а я скажу!... Ну что придумала? Ну прекрати. Возьми себя в руки. Лена, ты взрослый человек. Я сказал, взрослый. Выброси эти таблетки, не будь дурой. Ты слышишь? Убери их, что за детский сад. Лена! Лена! Алё!
ТАНЯ. Ну вот опять. Она просто хочет, чтобы ты приехал.
САША. У неё такой голос… Рыдает. Надо ехать. Собралась отравиться.
ТАНЯ. Саша! И ты веришь ей?
САША. Таня, я ненавижу Сент-Экзюпери, понимаешь? Ненавижу. Вот эта фраза – мы в ответе за тех, кого приручили – пусть он попадёт за неё в ад.

 

6.

КЛАССУХА. А мы давай с тобой тут побродим.
МАША. А обедать?
КЛАССУХА. Мне худеть надо. Ну обед, обед, что обед? Пища духовная тоже нужна. Давай с тобой лучше поговорим, дорогая. Хорошо, что ты взялась за ум, всё-таки решила присоединиться к выпускному.
МАША. Только к торжественной части, в ресторан не поеду.
КЛАССУХА. Ну, у нас много времени впереди, передумаешь. Это хорошо, что ты не отрываешься от коллектива. От коллектива отрываться опасно. Это биология. Мы живём в стае, и одиночки не выживают. Мы должны испытывать солидарность. Это хорошее слово. Недаром я произношу его в музее Ленина. Потому что пионерия – это самое чистое, что было с нами. И это надо возродить. Нельзя всё отрицать, хорошие наработки надо брать с собой в будущее. И солидарность перед красным знаменем, эти красные галстуки, горны, рапорты – это всё было очень хорошо. Говорят, Ленин быль маньяк, деспот, погубил столько людей. А я скажу так: лес рубят – щепки летят. Зато он дал нам ритуалы, дал нам понятия. Солидарность – одно из них. Когда ты не высовываешься, не выпячиваешь своё эго. У тебя есть эго?
МАША. У каждого есть эго.
КЛАССУХА. Спрячь его. Это скромность, Маша, скромность. Ты умный человек, и я говорю с тобой на равных, ты видишь. Скромность – основа любой религии. Православие говорит нам быть скромными, умерить гордыню, и буддизм нам говорит то же самое. А когда ты бунтуешь – это богопротивно.
МАША. Я не бунтую. Тихо себя веду. Только хочу, чтобы меня оставили в покое.
КЛАССУХА. Хорошо, что ты с нами поехала в музей. Что ты не стала идти поперёк. Я это ценю, молодец. Как раз в коллективе ты в покое. Смотри, как тут тихо, какая тут аура хорошая, как будто намоленная. Просто быть на своём месте, выполнять свою функцию – это и есть покой. Послушай меня – я жена замполита, мой муж ещё и не такие сложные случаи решал, и не таких людей щёлкал. К нему боялись солдатики на беседу попадать – он мог воспитывать по пять, шесть часов – я и в подмётки моему мужу не гожусь. Он просто задавал вопросы, вопрос за вопросом. Вот и я тебя спрошу: почему ты воюешь со своей женственностью?
МАША. Я воюю? Даже губы крашу.
КЛАССУХА. Кстати, не надо так ярко в школу.
МАША. А что такое женственность, Ольга Вячеславовна?
КЛАССУХА. Ну а то ты не знаешь: длинные волосы, юбки, мягкость, уступчивость, исполнительность. Вот, что ценят в нас мужчины.
МАША. Уступчивость? Вы говорите об ущемлении права выражать свою точку зрения. А способность договариваться и находить точки соприкосновения важна и мужчинам, и женщинам.
КЛАССУХА. Маша, ты довольно агрессивно общаешься. Вот об этом я как раз и говорю – что случилось с тобой? Все эти годы была тихоня, тише воды, ниже травы, училась хорошо, а в этом году как с цепи сорвалась – дерзкая вдруг стала.
МАША. Вот я тоже хотел как раз об этом поговорить с вами, Ольга Вячеславовна. Дело в том, что у меня трудная ситуация в семье.
КЛАССУХА. Что случилось?
МАША. Разлад. Может, даже развод. И я это очень тяжело переживаю.
КЛАССУХА. Да что ты говоришь!
МАША. Да. Это реально тяжело. Мама всё время на работе.
КЛАССУХА. Да, я ей звонила, но она и по вечерам занята, не могла прийти.
МАША. У неё тяжёлая работа. А папа приходит с работы и сидит на сайтах знакомств.
КЛАССУХА. Как на сайтах знакомств?
МАША. Да, Ольга Вячеславовна. Там.
КЛАССУХА. Так он ходит на свидания что ли?
МАША. Нет, в реале нет. Только вирт.
КЛАССУХА. Вирт? Боже мой. А мама знает?
МАША. Мне кажется, нет. Но она с ним старается не пересекаться. Короче, у меня травма. И это всё повлияло на то, что я коротко обстригся, ну и одежда, она как скорлупа, закрывает меня от проблем.
КЛАССУХА. Бедная моя, хорошо, что ты… Я видела, тебя иногда после школы встречает мальчик, чёрненький такой, я, прям, обрадовалась. Ведь так можно и лесбиянкой стать от стресса. Это твой бой-френд?
МАША. Ну, мы дружим.
КЛАССУХА. Хороший парень?
МАША. Да, студент МФТИ, очень умный.
КЛАССУХА. Ну слава богу. Хорошо, я поняла, что проблемы в семье. Будем думать, как вас спасти. Семья – ячейка общества. Видишь, как музей влияет – сразу цитаты вспоминаются. И это верные цитаты.
МАША. Поэтому прошу вас быть снисходительнее.
КЛАССУХА. Да, извини, иногда могу перегнуть палку на уроке, так сказать, наглядная агитация, пропаганда – это же и есть воспитание, и на твоём примере хотела показать последствия. Ведь сначала феминизм, потом геи, потом фашизм, потом протесты, а если против власти, то против бога, ну и душа в ад, конечно. Я упрощаю, но упрощаю до формулы, понимаешь? До основной структуры. Как и химию вам рассказываю.
МАША. В общем, делаю, что могу, вот вы попросили принять участие в создании песни на выпускной. И я придумал текст.
КЛАССУХА. Придумала. Да? Ты же девочка.
МАША. Можно я буду в мужском? Это помогает сконцентрироваться на учёбе.
КЛАССУХА. Ой, Маша, Маша. Ну что, покажешь песню?
МАША. Даже напою. “Между нами тает лёд, пусть теперь нас никто не найдёт, мы промокнем под дождём, и сегодня мы только вдвоём”.
КЛАССУХА. Интересный текст, ты молодец!
МАША. Ну это не я сочинил. Теперь мои слова: “Между нами тает лёд, пролетел последний год, школа будет помнить нас, слёзы катятся из глаз”.
КЛАССУХА. Прекрасно, Маша, прекрасно! Ну вот, видишь, это и есть солидарность! У меня у самой слёзы.
МАША. И по сценарию. Я долго думал. Можно вынести торт под музыку из “Грязных танцев”.
КЛАССУХА. Так-так, это романтично, да.
МАША. А потом пойти отпускать шарики в небо или фонарики летучие. Это же так романтично.
КЛАССУХА. Да-да.
МАША. И по музыке: “А может быть забудем всё и сбежим” – ну, там, где припев:  “Имя любимое моё”, а потом хорошо “Оп оп эроина оп оп эроина”, и, конечно, “Только рюмка водки на столе” – это для родителей.
КЛАССУХА. Я рада безумно, что ты сотрудничаешь, что тебе не всё равно на коллектив. В свою очередь и коллектив… Я поговорю с ними, чтобы они не насмехались над тобой.
МАША. Да, Ольга Вячеславовна, это было бы очень хорошо, я просто хочу, чтобы меня все оставили в покое. Мне к ЕГЭ готовиться и всё такое.
КЛАССУХА. Между нами тает лёд.

 

7.

НАСТЯ (поёт). Между нами тает лёд, пусть теперь нас никто не найдёт, мы промокнем под дождём, и сегодня мы только вдвоём.
ТАНЯ. Ой, Настя, впервые мы с тобой как-то неформально.
НАСТЯ. Почему? Летом день соцработника отмечали.
ТАНЯ. Ну, да, только как-то не разговаривали.
НАСТЯ. Ну, может, мы просто разные поколения.
ТАНЯ. В смысле?
НАСТЯ. Ну мне 28, а тебе же за 40 где-то?
ТАНЯ. Мне меньше, а ты малолетка.
НАСТЯ. Слушай, с тобой весело, да.
ТАНЯ. Давай выпьем. Между нами тает лёд. У нас же тимбилдинг.
НАСТЯ. Давай. Вот смотрю на наших баб – как всё-таки видно, что у них недоёб.
ТАНЯ. Да, не хватает в собесе мужиков.
НАСТЯ. Ну что, они всё дёргаются, дёргаются пьяные – скучно. Вечеринка называется.
ТАНЯ. В бабском коллективе работать – хуже каторги. Все как змеи, ни одна с открытой душой. Всё какие-то сплетни, сплетни. А ты-то как сама? Ничего про тебя не знаю. Говорят, разошлась с мужем?
НАСТЯ. Да, бросил меня.
ТАНЯ. Бросил? Ужас, как он мог – ты такая перспективная, яркая девушка.
НАСТЯ. Ну он тоже яркий.
ТАНЯ. Фотка есть? Дай заценю с высоты опыта.
НАСТЯ (показывает фото на телефоне). Вот он.
ТАНЯ. Блондинчик. Ничего такой. Немного детское лицо. Спортсмен что ли?
НАСТЯ. Ну да, футболист.
ТАНЯ. И чего бросил?
НАСТЯ. Другую нашёл.
ТАНЯ. Да ладно! Вот паскуда. И кто она?
НАСТЯ. Модель. (показывает фото на телефоне).
ТАНЯ. А она красивая. Но послушай – вышивка на джинсах? Серьёзно? Колхоз какой-то. И макияж - маска. Поза такая высокомерная – что она там возомнила о себе?
НАСТЯ. Посмотри - стрелки какие жирные, и рот приоткрыла.
ТАНЯ. Да шлюха, сосалка. Сама тупая – посмотри, взгляд пустой, зубы искусственные. Хвост навязала – типа, девочка. А не девочка уже. Сколько ей?
НАСТЯ. Ну, моложе меня.
ТАНЯ. И часы выставила – мол, смотрите, любовник подарил. Шлюха. Она его поматросит и бросит, вот увидишь. Он к тебе вернётся. Я знаю, у меня глаз алмаз, насквозь людей вижу.
НАСТЯ. Думаешь?
ТАНЯ. Точно тебе говорю. Тем более, у тебя стабильная работа, зарплата нормальная, а он что, футболист нищий, а она нищая модель. Сегодня есть заработок – завтра нет.
НАСТЯ. Ну ты даёшь, Таня.
ТАНЯ. Что?
НАСТЯ. Вот ты реально из другого поколения.
ТАНЯ. В смысле?
НАСТЯ. Ты вообще что ли не в курсах, кто это?
ТАНЯ. Твой бывший.
НАСТЯ. Это Дмитрий Тарасов, футболист, он в год полтора миллиона получает. Евро. Был женат на Ольге Бузовой. Эту историю вся страна знает.
ТАНЯ. Ну не вся.
НАСТЯ. А эта моделька – Анастасия Костенко, мисс Россия.
ТАНЯ. И что? И зачем ты мне наврала?
НАСТЯ. Слушай, ну что тебе от меня надо? Всё равно я буду главой управления.
ТАНЯ. С чего бы?
НАСТЯ. И не буду твоей подружкой никогда. Я буду твоей начальницей.
ТАНЯ. Пупок развяжется.
НАСТЯ. Завяжу снова.



_________
12 >

скачать dle 12.1




Поделиться публикацией:
3 074
Опубликовано 02 апр 2018

Наверх ↑
ВХОД НА САЙТ